Отцы Ели Кислый Виноград. Третий Лабиринт - Фаня Шифман

Зяма никак не мог остановиться. Он как будто не замечал, что не перед женой на кухне изливает жёлчь на бывшего соседа и коллегу, а перед многочисленными жителями Арцены, усевшимися перед экранами своих телевизоров. Не замечал Зяма и насмешливого презрительного взгляда Офелии, которым она прошивала его время от времени. Зато бессильную ярость и презрение Бенци он отлично видел и ощущал всей своей шкурой, каждой клеточкой и жилочкой — на это-то он и рассчитывал!..

Как заведённый, он продолжал бубнить: «Я полагаю, что это он лично не только поощрил, но и направил своих сыновей и их дружков на сцену трубить в запрещённые Высоким Жюри шофары и играть на протащенных обманным путём так называемых «угавах».

Ведь было заблаговременно запрещено использовать шофары на Турнире!.. Заметьте: папочка не встал на пути злостного замысла сынков. Хотя не только мог, но и был обязан! Кто-то может сказать, что он не знал! Не верю! Хороший отец не может не знать, чем живут его дети! Акт явного, неприкрытого хулиганства! Долг хорошего отца всеми силами предотвратить нарушение детьми установленных правил! Лично мне беглого взгляда было достаточно, чтобы понять: это он, Бенцион Дорон, лично организовал помехи дубонам в наведении порядка и задержании хулиганов-шофаристов.

Тех конкретно, что привели к смерти нашего дорогого Ашлая!» — и Зяма снова промокнул платком глаза.

После непродолжительной паузы он повысил голос и уже почти кричал: «Но этого мало! Это он и его дружки из шоблы, что скучковалась вокруг него ещё в «Лулиании», спровоцировали драку с силами поддержания законности и порядка в фиолетовом секторе!» — «Ясно! Выходит, то, что они прикрыли якобы невинным словом «миньян», по сути оказалось подпольной организацией…» — небрежно обронила Офелия.

Тут уж Бенци не мог смолчать, и он подал голос, саркастически улыбнувшись: «Да, Зяма, не зря ты перед своей обличительной речью снял кипу! Привёл свой облик в соответствие с натурой и деянием, молодец!» Зяма злобно глянул на Бенци. Офелия меж тем откровенно наслаждалась ситуацией. В ответ на Зямину речь, как бы мимоходом, веско заметила: «Ну, что же, адон Ликуктус, вы действительно проявили себя хорошим, я бы сказала — образцовым гражданином новой Эрании, новой Арцены!

Так держать, Зяма!» Зяма расцвёл, не заметив откровенной насмешки, мимолётно зазмеившей губы ведущей.

Наконец, Офелия решила, что зритель достаточно насладился Зямой Ликуктусом, колоритным, захватывающим зрелищем стараний незаметно избавиться от кипы на голове. Аттракция получилась — то, что надо массам!

Ренана, глотая слёзы и всхлипывая, через плечо усевшегося перед нею на полу Ирми неотрывно смотрела на экран, впитывая похудевшее, осунувшееся лицо папы, слушая его голос, повторяла: «Папа… Папочка… За что… За что…» Ширли держала её руку и осторожно поглаживала, хотя и у неё в горле стоял комок, и на смуглом лице появились темно-красные пятна.

Близнецы тоже устроились на полу и сидели не шелохнувшись, слушая «свидетельские показания хорошего гражданина Зямы Ликуктуса». Шмулик зло бросил: «Его счастье, что у него только дочери! Был бы сын, я бы с ним разобрался!» — «А сын-то был бы при чём?» — воскликнул Рувик. Ренана тут же выкрикнула: «Его доченьки ничуть не лучше! Вспомнить только драку в «Шоко-Мамтоко»! — и в голосе её снова зазвенели слёзы. — Фанфаразматики украли ширлины рисунки и использовали их, сделав из них злую карикатуру! А дрянь Мерива над нею издевалась, говорила ей, что она продалась фанфаразматикам и свои рисунки продала… И некоторые девочки даже начали ей верить… Ихние зомбики распускали слухи, что у Ширли есть специальный прибор, что она с помощью обертонов девочек в ульпене одурманивает, а потом на них доносит…» Тут уж близнецы и Цвика с Нахуми не выдержали и саркастически усмехнулись: «Они хотя бы понимают, что такое — обертоны?» — «А им и понимать не надо! Сказали умное слово — и достаточно!.. Это они на нас штилей натравили!» — «Ренана, хватит об этом… — остановил её Ирми. — И плакать я тебе больше не разрешаю, портить свои красивые глазки…» — и он снова приблизился к ней и как бы нечаянно погладил по руке. Ноам тут же отвёл глаза, близнецы сделали вид, что пристально смотрят в экран. Только Магидовичи переглянулись и тихо прыснули.

В течение всей передачи Ренана то и дело повторяла: «Что с мамой будет, если она увидит… Ох, что с мамой будет…» — «Я надеюсь, ей не покажут… — с сомнением бормотал Ноам, исподлобья поглядывая то в экран, то на братьев, то на Ширли. — Бабушка с дедушкой очень её берегут…»

После антракта с оглушительной рекламой пришло время «гвоздя программы» (ради чего, собственно, она транслировалась в прямом эфире).

Офелия мгновенно натянула на лицо маску торжественной серьёзности и заговорила чрезвычайно проникновенным и драматическим голосом: «Дорогие зрители! У нас, у всех ещё свеж в памяти Большой музыкальный Турнир, не так давно состоявшийся в обновлённой «Цедефошрии». Все мы помним его потрясающие результаты, закономерность убедительной победы прогрессивного течения, покорившего эранийскую общественность! Это струя подобающей цветовой гаммы, она же силонокулл, и несколько столь же современных и прогрессивных ансамблей, творчески использующих традицию! Мы должны выразить нашу самую горячую благодарность эранийским далетариям, самому передовому их отряду — учащимся и выпускникам гимназии Галили, проживающим преимущественно в Эрании-Алеф-Цафон и Эрании-Далет. Это в их среде выросло несколько творческих коллективов, которые в конечно итоге объединились в одну рэп-группу «Шавшевет». Но вернёмся в день нынешний! Успех музыкальных коллективов новейшей струи подобающей цветовой гаммы на Турнире был безусловным и ошеломляющим, и это наш с вами успех! Он мог быть куда более радостным и жизнеутверждающим, если бы… — и тут она сделала многозначительную паузу, лихо поигрывая кнопками своего та-фона, после чего продолжила, и голос её драматически надломился, прервался, после чего загремел фанфарическими интонациями: — если бы не трагическая смерть нашего дорогого рош-ирия Эрании Ашлая Рошкатанкера… Если бы не попытка тёмных сил сорвать голосование! — снова сделав драматическую паузу, Офелия продолжила и зачастила нарочито небрежным тоном: — Впрочем, о драке, спровоцированной фиолетовыми в их же секторе, где серьёзно пострадали бойцы гвардии дубонов, поддерживающие порядок на Турнире, мы поговорим чуть позже…» — и Офелия снова замолкла, театрально прижав руки к груди. Снова заколыхались занавеси на заднем плане в такт с завыванием силонофона.