Звёздный анклав - Роберт Энтони Сальваторе

- Я никогда прежде о них не думал. Не по-настоящему, не глубоко. В духовном смысле боги казались мне незначительными, скорее – средством прагматичного выживания, в особенности – в Мензоберранзане. Что же до остального, когда мне предстояло прожить ещё целые века, размышления о смерти казались… далёкими. И вероятно, в конечном счёте лишёнными смысла.

- Но теперь?

- Как я и сказал, прежде я никогда не размышлял над этим по-настоящему глубоко.

- Прежде чем что?

- Прежде чем помог Ивоннель и верховной матери Квентл в их поисках живых воспоминаний верховной матери Ивоннель, - признался Киммуриэль – именно то, что ожидал и надеялся услышать Дзирт.

- Ты что-то понял?

- Что в конце будет негде спрятаться.

- Может быть, в конце нет ничего, от чего нужно было бы прятаться.

Киммуриэль кивнул и улыбнулся, но продолжал развивать тему.

- Никакого божественного правосудия? – спросил он. – В таком случае, влияют ли на жизнь после смерти наши поступки? Решают ли они что-либо? Мой народ, наш народ, столкнулся с этим вопросом – в большом масштабе, Дзирт До’Урден. Они будут воевать друг с другом, не сомневайся.

- В этом я не сомневаюсь. Сомневаюсь я в том, что ответы, которые ты ищешь, могут на это повлиять.

- Думаю, могут. И даже если нет, я ищу эти ответы для себя. Подумай, Дзирт До’Урден: почему ты так легко отвергаешь религию?

- «Отвергаю» – сильное слово.

- Даже когда ты нашёл Миликки, ты принял её небезусловно, - напомнил ему Киммуриэль. – Ты сам не раз в этом признавался. Ты поставил себя, свою совесть, выше неё.

Дзирт начал спорить, но замолчал и вспомнил свои споры с Кэтти-бри по поводу истинной природы орков и гоблинов.

- Разве это не отвергание религии? – спросил Киммуриэль, словно прочитав его мысли. Однако Дзирт понял, что Киммуриэлю не требовалось ментальное вторжение, чтобы понять, о чём он сейчас думает.

- Не могу этого отрицать, - сказал он.

- Что такое религия, Дзирт До’Урден?

- Этот вопрос кажется слишком широким.

- На чём она основана? – спросил Киммуриэль.

- На морали. На кодексе…

Киммуриэль фыркнул.

- Не ожидал услышать, что ты припишешь Ллос мораль.

- Ллос – ложная религия.

- А Миликки? Кто говорит тебе желать только убийства гоблиноидов, которые, как ты считаешь, могут не являться безусловно злыми?

- Это… - Дзирт замолчал, не успев ничего сказать, поскольку угодил в ловушку псионика.

- На чём основана религия? – снова резко спросил Киммуриэль.

- На страхе, - сказал Дзирт.

- Видишь? Мы согласны. Она основана на страхе смерти и того, что может произойти или не произойти потом. Убери это – и церкви станут всего лишь посредниками всеобщего блага, если так. Боги Торила обещают власть, богатство или совершенный покой, даже неприкрытое сексуальное удовлетворение, в обмен на поклонение. Они управляют нами с помощью кнута и пряника, но лишь потому, что мы боимся, что иначе утратим слишком многое.

- Поэтому ты сюда пришёл, - сказал Дзирт. – Чтобы по-настоящему освободиться.

- Да, - ответил Киммуриэль. – Я жил веками, скрываясь в разуме улья или в библиотеке, пытаясь разобраться в том, что в конце концов оказалось за границами моего понимания – поскольку место назначения можно узнать лишь тогда, когда дорога наконец пройдена. Но теперь я верю, что достиг границ моего возможного понимания этого непознаваемого предмета – до тех пор, пока не совершу последнее путешествие.

- И ты ушёл от страха.

- Да. Принуждающая власть богов, страх их предупреждений, привлекательность их обещаний исчезли. Теперь я вижу перед собой истинный мир и принимаю решения, руководствуясь собственными соображениями.

- Например, по поводу грядущих событий в Мензоберранзане. Выходит, Киммуриэль знает, на какой стороне он будет сражаться?

- Если буду, если вообще решу сражаться. Я просто пытаюсь решить, стоит ли оно того.

Это замечание поначалу показалось Дзирту странным. Если Киммуриэль знал, какая сторона права, а какая ошибается, разве имеет значение, лежит ли на чаше весов какая-то вечная награда?

Однако теперь Дзирт понял, что считает точно так же. Да, он пытался творить добро в этом мире ради самого мира, ради товарищества и тех, кого любил. Но стал бы он с такой готовностью приносить в жертву оставшиеся ему мгновения бытия, сознания, лишь ради этих вечных наград, если бы не верил во что-то за границами этой жизни?

Да, стал бы, понял он, и прожил бы так свою жизнь, даже окружённый сомнениями и страхами.

- Это стоит усилий, - заверил он стоящего перед ним псионика, интеллектуала, слишком часто обитавшего в царстве разума и недостаточно – в царстве сердца.

- Я знаю, что ты в это веришь.

Дзирт поднял руки, не собираясь спорить.

- И я надеюсь, что ты прав. И поэтому я задаю те вопросы, которые задаю. Кто знает, друг мой, может быть скоро мы встанет бок о бок на улицах Мензоберранзана в смертельной битве с теми, кто решит остаться невольником Паучьей Королевы.

- Могу ли я в этом случае рассчитывать на Киммуриэля, каковы бы ни были наши шансы?

- Ты о многом просишь, - ответил Киммуриэль, но затем сверкнул редкой улыбкой и вернулся обратно в монастырь.

Да, подумал Дзирт, он рад, что Киммуриэль и другие присоединились к нему в этом путешествии.

Той ночью, когда Бри уснула, Дзирт вышел на заднее крыльцо монастыря, в тёмный двор, чтобы искупаться под звёздным светом. Разговор с Киммуриэлем дал ему надежду – надежду на псионика и на его народ, на грядущую великую борьбу. Было множество дроу с такими же чувствами в сердце, как и у него, Дзирт был в этом уверен. Скорее всего, большинство из них. Их обманула демоническая богиня, но теперь пелену мрака сняли.

Отправится ли он в Мензоберранзан для участия в грядущей войне? Немалая его часть не хотела иметь с этим ничего общего. Не сейчас. Он хотел сосредоточиться на семье. На их будущем – вместе. Он так долго сражался ради целого мира, и может быть, наконец заслужил свой отдых.

Но текущая ситуация была кристаллизацией того, что он желал во всех битвах своей жизни. Это могло стать его самым важным делом в пользу его народа и родины. Это могло обеспечить будущее, на которое он