Обратно в СССР - Геннадий Марченко

Я зарядил в фотоаппарат приобретённую в Москве цветную плёнку и сделал несколько снимков храма и на его фоне своих новых друзей-подземельщиков. Затем насадил фотовспышку и следом за Витей с Сергеем, вооружёнными ломом и штыковой лопатой, направился за угол храма. Вход в лаз находился с другой стороны строения, в него мы спустились под любопытными взглядами пары куривших неподалёку автослесарей.

Мне выделили каску с прикреплённым на ней фонариком, такие же были и у Виктора с Сергеем. Ход тянулся метров на пять, заканчиваясь завалом.

– С часочек повозимся, если безрезультатно – поедем в другое место, там ход идёт из подвала жилого дома мет ров на пятьдесят – шестьдесят, – сказал Виктор. – И заканчивается не завалом, а заложен стенкой, причём заложили его где-то в двадцатых годах, вроде бы когда ловили бандита Альшина.

Ну конечно, куда же без него! С Але (или Альшина) всё и началось, когда мой ученик Лёшка Габузов притащил весь наш класс во главе со мной к тому злополучному подвалу. Как же давно это было… Год с лишним, а словно целая жизнь прошла. Или, наоборот, ещё не случилось, всё произойдёт только через тридцать девять лет.

– Я могу чем-то помочь?

– Ща Серёга ломиком завал начнёт ковырять, будем мусор в сторону откидывать. На-ка вот, строительные перчатки, чтобы руки не драть.

В следующие минут двадцать – двадцать пять я взмок, словно орловский рысак после десятка кругов по ипподрому в 30-градусную жару. Какова же была наша радость, когда наконец мы увидели на высоте кирпичного свода тёмный просвет!

– Есть! – заорали мы в три глотки, и наши голоса заметались под сводами подземелья.

Мы с утроенной энергией принялись расширять проход, пока он не оказался достаточным, чтобы в него мог протиснуться человек даже более солидной комплекции, чем любой из нас. После чего я попросил моих напарников попозировать у провала мне на камеру, затем и сам снялся, присев на корточки у чернеющего зева.

– Так, слушаем сюда. – Похоже, Витя был за старшего. – Я иду первым, ты, – указал он на меня, – за мной, а Серёга остаётся пока здесь. Это на всякий случай. Лишних движений не делаем, мало ли что.

Проверив, как работают фонарики, мы двинулись вперёд. Я свою дорогую немецкую камеру оставил тёзке. Тоже, мало ли что…

По ту сторону подземного хода, высота которого составляла вполне комфортные пару метров, было чисто и на удивление сухо. Мы двинулись вперёд, каждый метр ровного, выложенного таким же красноватым кирпичом пола перед собой освещая фонариками. Налобные мы решили пока в целях экономии не включать, ограничиваясь ручными, и так дающими вполне нормальный свет.

– Слышал, в одном из таких ходов, по легенде, спрятан клад серебряных монет Емельяна Пугачёва, – сказал я, чтобы как-то нарушить гнетущую тишину.

– Я тоже слышал. Но это вряд ли, скорее всего, легенда и есть. Если даже что-то и было, то давно уже этот клад нашли и оприходовали без лишней рекламы. Так что не забивай себе голову. Лучше под ноги смотри, мало ли. Вдруг тут наши хитрые предки ловушек понаставили.

– Ага, как в фильме про Индиану Джонса, – нервно хохотнул я.

– Про какого Джонса?

Блин, лопухнулся я, первый фильм Спилберга о приключениях ставшего знаковым искателя сокровищ выйдет на экраны лет через десять.

– Пардон, ошибся я: не в фильме, а в книжке. Книжку такую читал недавно, не помню, что за автор.

А сам подумал: что мне мешает написать сценарий этого фильма, только в главной роли будет не Индиана Джонс, а какой-нибудь Вася Пупкин, волей случая оказавшийся вовлечённым в череду загадочных и захватывающих дух событий. Такой весь из себя положительный пример для советских пионеров.

Между тем ход стал явно забирать вправо и резко пошёл под уклон. Свод стал немного ниже, под ногами начали попадаться мелкие камешки. Метров через пятьдесят мы оказались перед развилкой. Причём отнорок, шедший налево, уходил вверх.

– Это может быть выходом на поверхность, – указывая на него, сказал напарник.

Он достал зажигалку, щёлкнул кремешком, и язычок пламени рывками задёргался в сторону от отнорка.

– Так и есть, оттуда идёт приток воздуха. Его можно исследовать и позже, а пока предлагаю идти направо.

– Наше дело правое, – согласился я, вспомнив свою подпись к письмам Щёлокова и Ивашутина. Впрочем, на этот раз выражение имело несколько иной подтекст.

Мы продолжили движение, и чем дальше, тем больше мне казалось, что воздух становится более густым и тяжёлым. А вскоре с потолка начало капать, и Витя заявил, что мы однозначно находимся под руслом Суры. С этим трудно было не согласиться, по моим прикидкам выходило то же самое. Представил, как вода размывает потолок, как нас сносит потоком воды, и непроизвольно поёжился, предложив двигаться чуть быстрее.

– Мне тоже страшно, – понятливо усмехнулся Виктор. – Не боятся только дураки. Но не думаю, что, выдержав не одну сотню лет, потолок разрушится именно сейчас. Если только на нас не осерчал кто-то из небожителей.

Однако мы и в самом деле ускорились, а где-то через 100–150 метров упёрлись в завал.

– Приплыли, – констатировал подземельщик. – По моим представлениям, мы уже должны быть на острове Пески. И думается, что это тот самый ход, о котором мне рассказывали… Ладно, ковыряться сейчас не будем, кто знает, сколько здесь всего навалено. Это может быть вообще не на один день работы. Нужно всё организовать, людей собрать, у меня есть знакомые, которые с удовольствием в это впрягутся. Главное, мы выяснили, что ход под рекой существует.

Теперь уже я шёл первым, а Витя – по моим следам. Дошли до развилки, и тут я предложил всё-таки сходить в отнорок.

Тут уже он меня обогнал, разгоняя темноту впереди светом своего фонарика. Виктор светил больше под ноги, а я по стенам и потолку, и потому мне посчастливилось заметить некую странность.

– Вить, погоди.

– Что там?

– Иди глянь, здесь в стене кладка какая-то необычная.

– Ну-ка, ну-ка…

Мы стали исследовать кирпичную кладку, ощупывая её. Это был почти ровный прямоугольник, чуть выпирающий, каждый шов его был промазан раствором более светлого оттенка, что и привлекло моё внимание.

– Тут без инструмента не обойтись, – вздохнул Витя. – Ты как, покараулишь здесь, пока я сбегаю за ломиком?

– Да легко, я темноты не боюсь. Беги, всех посторонних буду гнать отсюда поганой метлой.

Виктор исчез в темноте, я видел только удалявшееся пятнышко его фонарика, после чего вернулся к исследованию кладки. Снова простучал кулаком по периметру, и мне показалось, что в левом нижнем углу кирпич сидит не так надёжно, как остальные. Я отошёл на шаг и, примерившись, саданул ногой.

Наверное, это был тот самый кирпич, который, по замыслу древних строителей, должен был держать всю кладку. Потому что после удара она просто-напросто рухнула к моим ногам, подняв облако пыли.

Когда пыль осела, я посветил в открывшийся передо мной проход и обнаружил, что это своего рода келья примерно два на три метра, на полу которой стоял оббитый проржавевшими полосками железа сундук высотой около метра, запертый на солидных размеров замок.

«Неужто клад?» – мелькнула мысль.

Я шагнул в проход и попытался сдвинуть сундук с места. С трудом, но мне это удалось. Не пустой, и это радовало.

– Эй, Серёга, ты где? Ого, как ты кладку умудрился выломать? А это что?!

Я направил луч фонарика на Виктора, у которого в этот момент глаза карабкались на лоб. Но от яркого света он прищурился и тут же пришёл в себя.

– Так, сундук заперт? Тяжёлый? Замок проверял, крепко сидит?

– Крепко, но с твоим ломиком его можно сбить.

– Может, подождать пока? Вызвать специалистов из милиции, краеведческого музея…

– А чего ждать-то? Ну, предположим, там золотые монеты, ещё какие-нибудь драгоценности, мы же ничего себе брать не будем, разве что положенные по закону пятнадцать процентов. Пусть докажут, что мы что-то спёрли, хотя я лично ничего переть не собираюсь.

– Да я тоже вообще-то.

– Так что давай ломик, а то инстинкт первооткрывателя уже не даёт покоя.

Взяв и ломик, и инициативу в свои руки, я принялся самым варварским способом, не церемонясь, долбить им по исторической реликвии, каковой многие наверняка назовут этот замочек весом в добрый килограмм, если не больше. Замок сопротивлялся недолго и после пары крепких ударов безвольно рухнул к моим ногам.

Крышку сундука мы открывали в четыре руки. Сердце внутри меня рвалось наружу в ожидании какого-то фантастического зрелища. Но в первый момент, увидев, что находится внутри, я непроизвольно выдавил грустное «Пф-ф-ф…».

В сундуке были книги, и ничего, кроме книг. Старинные, лет по двести, а то и триста им было, но, окажись там хоть библиотека Ивана Грозного, я всё равно испытал бы похожие эмоции.

– Смотри, какие древние фолианты! – возбуждённо, в отличие от моей реакции, промолвил Витя, осторожно беря в руки одну из книг.