Мерцающий пруд - Филлис Уитни

На миг Лору охватило чувство, какое бывало у нее иногда в детстве. По телу пробегала восхитительная дрожь перед неизвестностью, сознание отмечало, что странные формы и фигуры рисуются всего лишь воображением, и в то же время наполовину верилось, что они реальны. Лора поднялась по ступенькам и остановилась под аркой. Здесь была маленькая кирпичная платформа, а дальше — обрыв туда, что сейчас составляло заросший травой интерьер. Она нащупала ногой землю и скользнула в чашу тумана, наполнявшего развалины. Здесь молодая, по-весеннему яркая трава бархатом стелилась под ногами, пока она прокладывала путь среди неясных очертаний, которые раньше были комнатами.

Кругом были только груды разбитого камня, несколько закопченных балок там, где раньше стояли внутренние перегородки, но она могла все-таки различить форму комнат, дверные проемы. Поднималась вверх почерневшая печная труба, все еще крепкая и целая, стоял открытый туманам и ветрам очаг с остатками разбитой мраморной каминной полки над ним. Именно это зрелище было особенно исполнено тоскливого одиночества.

Когда-то давно здесь жила семья. Они смеялись, любили, ссорились, умирали. Уэйд мальчиком подолгу бывал здесь. А также Морган и Вирджиния. Серина и Адам жили здесь. Возможно, если она прислушается, она сможет услышать эхо прежнего смеха, прежних слез. Она даже услышит, может быть, крик Уэйда, когда он упал с забора в тот жуткий день. Это место, конечно, наполнено призраками.

Но тишину нарушали лишь отдаленные звуки туманного горна и свистков в гавани, и руины вокруг нее окутало безмолвие.

В теплый солнечный день сюда можно будет приходить с Джемми, если они захотят возродить приятную привычку читать на свежем воздухе. Они могли бы приносить с собой старое одеяло и расстилать его в тени печной трубы, и это тихое заброшенное место принадлежало бы только им, они могли бы читать здесь, сколько хотели. Чтение вслух составляло одно из самых больших наслаждений ее детства, и она хотела разделить его снова с другим ребенком. Возможно, это еще больше сблизит их с Джемми.

Туманный воздух посветлел и слегка светился над головой. Солнце скоро разгонит туман, и таинственность исчезнет.

Проходя по яркой молодой траве под разбитым дверным проемом, она зацепилась подолом за ветку сассафраса выросшего в этой когда-то запретной зоне. Она наклонилась, чтобы освободить юбку от сучка, и почувствовала на сухом дереве твердые маленькие шишечки зарождающейся жизни.

Пальцы ее двигались вдоль усыпанной почками веточки, а воображение уже рисовало пышное цветение весны, которая была совсем близка. В этом году она должна следить за ее расцветом. Она должна всеми своими чувствами, ощущать едва заметное развертывание листьев, тончайшее нарастание цвета, которое взорвется сочными красками через такое короткое время. Это было волшебство, его нельзя было принимать беспечно, как нечто само собой разумеющееся, как это было в прошлом. Вероятно, именно благодаря этому внезапному осознанию пробуждающейся вокруг нее жизни она заметила слабую вспышку золота под кустом, за который зацепилась ее юбка.

Она пошарила рукой под ветками. Это был маленький кусочек металла Может быть что-то, принадлежащее тем, кто жил здесь до пожара. Она положила кружок на ладонь и повернула его навстречу солнечным лучам, пробивавшимся сквозь редеющий туман. Это был золотой обруч, подвешенный на маленький золотой шарик с тонким золотым крючком, продевавшимся в мочку уха. Золотая серьга в виде обруча Она сразу узнала ее — это была серьга Ребекки.

Но как она попала сюда? По-видимому, за недели, прошедшие с тех пор, как Лора в последний раз видела Ребекку с этой самой сережкой, раскачивавшейся на фоне ее коричневой щеки, она, должно быть, приходила в эти руины. Она, конечно, не заметила, как сережка выскользнула из уха, и ушла без нее. Но зачем она приходила сюда?

Лора выбралась из развалин и вернулась на дорогу, где все еще клубился туман, уже поредевший под порывами ветра и вот-вот готовый совершенно рассеяться. Все еще раздумывая над загадкой сережки, она медленно шла вверх по дороге к тому месту, откуда начиналась лесная тропинка к дому Морган. Ей, возможно, надо подняться и вернуть серьгу Ребекке? И сделать это надо без ведома Морган. Лоре почему-то казалось, что Морган не одобрит мечтательных прогулок девушки по развалинам. Однако почему бы Ребекке не поступить так же, как сделала Лора, если у нее появилось настроение побродить по лесу? Что еще ей делать в свободное время?

На дороге послышались шаги, и Лора подняла глаза от драгоценной безделушки. Пальцы ее сомкнулись над сережкой, скрывая ее от посторонних глаз, и она зашагала быстрее, как будто в ее прогулке была цель.

Из тумана перед ней внезапно появился мужчина, и из них двоих он испугался больше. Кожа его, темнее, чем у Ребекки, говорила о его происхождении, и на нем была грубая одежда портового рабочего. Он обеспокоенно посмотрел на Лору, но быстро опустил глаза и коснулся пальцем козырька фуражки в знак приветствия.

— Доброе утро, мэм, — сказал он и быстро прошел мимо, так что ее ответное приветствие раздалось ему в спину. Она взглянула на золотую серьгу, а потом задумчиво вслед высокой фигуре, исчезавшей в тумане. Значит, у Ребекки все же был друг? Может быть, в развалинах старого дома Хьюмов состоялось свидание? Но ей не следует делать поспешных выводов. Присутствие мужчины на дороге вполне объяснимо. Он мог просто идти по делу к Лордам или Ченнингам. Тем не менее, оставался так поспешно спрятанный обеспокоенный взгляд. Лора свернула на тропу, приняв решение, и заторопилась вверх через лес.

XX

Лора вышла на крутой поворот переулка, откуда золотое сияние солнца лилось на море тумана внизу. В мерцающем свете высокие колонны белели вдоль фасада дома.

Мать Хэмлина залаяла при приближении Лоры, и из коттеджа у ворот вышел Джон Амброз. Увидев ее, он улыбнулся.

— Доброе утро, Лора. День будет прекрасный, когда туман рассеется. Если вы пришли к миссис Ченнинг, боюсь, она еще не вставала, но я могу послать Ребекку…

Лора отрицательно покачала головой.

— Я пришла не к миссис Ченнинг, а к вам, Джон. Меня распирает от любопытства, как называл это мой отец. Я очень о многом хочу вас расспросить.

— Прекрасно, — сказал он. — Поговорим прямо сейчас, если вы не против зайти в мой маленький дом.

И он повел ее по ступенькам каменного коттеджа, который служил ему жильем. Лора вошла в уютную комнату, где в камине горел огонь, а свет лился сквозь все окна. Обстановка была простая, нигде не чувствовалось женской руки. В середине стоял длинный стол без скатерти; на нем еще оставались приборы после завтрака. Было несколько деревянных стульев с прямыми спинками и два слегка потрепанных кресла-качалки, одно из которых Амброз подвинул для Лоры к очагу. Под окном стояла деревянная раковина, а подле нее — насос. Достаточно простое жилище, но удобное для одинокого мужчины. И тем не менее было странно, что он был отцом женщины, жившей в огромном пустом доме.