Анатомия Меланхолии - Роберт Бёртон

и растительным маслом, двумя урожаями в год, никто из них, ни любая другая область Европы{476} не являются столь же цветущими, богатыми, многолюдными, не имеют столько превосходных кораблей и прекрасно выстроенных городов, изобилующих всем необходимым для пользы человека. Это наши Индии, сжатое воплощение всего, что есть Китае, а все по причине их трудолюбия, разумного управления и коммерции. Трудолюбие — вот что всему основа, тот магнит, который притягивает все, что есть хорошего; только оно делает страны процветающими, а города многолюдными; оно, благодаря неизбежно следующему затем обильному удобрению, превратит дотоле бесплодную почву в тучную и благодатную[557], подобно тому как овцы, по словам Диона{477}, улучшают скудное пастбище[558].

Ответьте мне, политики, отчего это плодородная Палестина, благородная Греция, Египет, Малая Азия пришли в такой упадок и, ставшие ныне руинами былого, так не похожи на себя в прошлом? Земля та же самая, но вот управление изменилось, люди стали нерадивы, праздны, их некогда рачительное ведение хозяйства, искусство управления, трудолюбие — все пришло в упадок. Non fatigata aut effoeta humus? как рассудительно объясняет Сильвину Колумелла{478}, sed nostra fit inertia[559] [дело не в том, что истощена почва, а в том, что она стала бесплодной вследствие нашей нерадивости]. Возможно ли сейчас поверить тому, что Аристотель в своей «Политике», Павсаний, Стефан, Софиан, Гербелий{479} повествуют о Древней Греции? Я обнаруживаю, что в Эпире существовали некогда семьдесят городов, уничтоженных впоследствии Павлом Эмилием{480}; в этом благодатном в прежние времена крае почти не осталось ныне ни городов, ни жителей[560]. А ведь во времена Страбона{481} в Македонии насчитывалось шестьдесят два города. В Лаконии их было тридцать, а теперь, свидетельствует Гербелий, едва ли насчитаешь столько же деревень. Если кому-нибудь привелось бы обозреть этот край с одной из вершин Тайгета{482}, он увидел бы, что tot delitias, tot urbes per Peloponesum dispersas, многочисленные, некогда цветущие, прекрасно выстроенные города Пелопоннеса, отличавшиеся такой пышностью и изысканностью и так удачно расположенные, превратились ныне в руины, уничтожены, сожжены, опустошены, заброшены и сровнялись с землей[561]. Incredibile dictu. [В это невозможно поверить.] И подобным же образом сетует другой: Quis talia fando Temperet a lacrimis? Quis tam durus aut ferreus [Кто, повествуя об этом, способен удержаться от слез? У кого такое каменное сердце?]. Найдется ли человек, способный в должной мере сострадать и оплакивать эти разрушения? Где они ныне — 4000 городов Египта, где 100 городов на Крите? Не сократилось ли теперь их число до двух? Что рассказывают Плиний и Элиан о древней Италии?{483} В прежние века их насчитывалось там 1166; Блондо{484} и Макиавелли оба признают, что теперь они в сравнении, например, с временем Августа далеко не достигают ни прежнего числа, ни многолюдности (ибо теперь Леандр Альберти насчитал их не более 300, и, если мы можем доверять свидетельствам Ливия, нынешним далеко до богатства и могущества древних). «В прежние времена, — продолжает Альберти, — они могли выставить 70 легионов{485}, которые ныне едва ли способен снарядить весь известный нам мир»[562]. Александр за очень короткий срок построил 70 городов{486}, а современные султаны и турки разрушили вдвое больше, сея повсюду полное запустение. Едва ли многие поверят теперь тому, что наш остров Великобритания будто бы сейчас населен куда более густо, нежели когда бы то ни было, и, если вы дадите им прочесть Бэду{487}, Леланда{488} и других, они действительно убедятся тогда, что более всего она процветала при саксонской гептархии{489}, а во времена Вильгельма Завоевателя была намного населенней, чем сейчас. Посмотрите кадастровую книгу и покажите мне перечисленные в ней тысячи приходов, городов и деревень — они ныне в полном упадке, разорены и обезлюдели. Обычно чем менее территория, тем она богаче. Parvus sed bene cultus ager. [Пусть ферма мала, зато хорошо возделана.] Прекрасным тому свидетельством могут служить древние Афины, Лакедемон, Аркадия, Элея, Сикион, Мессения{490} и прочие греческие государства, равно как и имперские города и вольные территории в Германии, швейцарские кантоны — Рети, Гризон, Валлун, земли Тосканы, Лукки и Сьены в старину, Пьемонт, Мантуя, Венеция в Италии, Рагуза{491} и т.д.

А посему, советует Ботеро[563], пусть тот государь, которому достанутся богатая страна и цветущие города, заведет полезные ремесла, предоставит им привилегии, привлечет трудолюбивых жителей, мастеровых, и пусть он не дозволяет вывозить из своей страны какие бы то ни было природные материалы — будь то, к примеру, олово, железо, шерсть, свинец, и прочее — в необработанном виде; у нас была предпринята на сей счет серьезная попытка, но безуспешно[564]{492}. Поскольку трудолюбие людей и разнообразие ремесел в такой огромной мере споспешествуют украшению и обогащению королевства, жители древней Массилии{493} не допускали в свой город ни одного человека, который не владел каким-либо ремеслом[565]{494}. Первый турецкий император Селим{495} позаботился о том, чтобы привезти из Тауриса в Константинополь тысячу умелых ремесленников. Поляки договорились со своим вновь избранным королем Генрихом, прежде герцогом Анжуйским{496}, о том, что он привезет с собой в Польшу сто семей ремесленников. Иаков Первый, король Шотландии{497}, как свидетельствует Бьюкенен[566], послал за лучшими ремесленниками, каких только можно было сыскать по всей Европе, и щедро вознаградил их, дабы они выучили его подданных различным ремеслам. Эдуард Третий, самый прославленный наш король{498}, ревнуя о своей вечной памяти, впервые внедрил на этом острове выделку сукон, привезя сюда несколько семейств ремесленников из Гента. Сколько я мог бы насчитать прекрасных городов{499}, которые всем своим процветанием обязаны одним только ремесленникам, где тысячи жителей наслаждаются исключительным достатком благодаря кончикам своих пальцев! Флоренция в Италии, например, славится изготовлением парчи, а великий Милан — шелка и всякого рода искусных изделий; Аррас в Артуа — прекрасных драпировок; у многих городов Испании, равно как и во Франции и Германии, особенно расположенных вдали от моря, — это единственное средство к существованию. Мекка в Аравии Petraea [Каменистой]{500} расположена в наиболее бесплодной местности, лишенной воды, среди голых камней (как описывает ее Вертоман{501}), и тем не менее это наиболее красивый и приятный город, и все потому, что он расположен на