Анатомия Меланхолии - Роберт Бёртон

недугов — Scorbutum, Plica, morbus Neapolitanus etc. [цинги, колтуна, неаполитанской болезни{545}], прекратил все наши словопрения, положил конец нашим неистовым желаниям, ненасытным вожделениям, искоренил атеизм, нечестие, ереси, сектантство и суеверия, терзающие ныне мир, наставлял бы грубое невежество, очистил Италию от роскоши и распутства, Испанию — от суеверия и ревности, Германию — от пьянства, всех наших северных соседей — от обжорства и пристрастия к спиртному, наказал наших жестокосердых родителей, учителей и воспитателей, отстегал как следует непослушных учеников, нерадивых слуг, наставил бы на верный путь безрассудно-расточительных сыновей, заставил бездельников трудиться, изгнал пьяниц из трактиров, обуздал воров, покарал продажных и тиранствующих должностных лиц и прочее. Но вы можете осуждать нас, подобно тому как Л. Лициний осуждал Тимолеона{546}, что из того? Ведь все это тщетные, нелепые и смехотворные желания, на исполнение которых тщетно надеяться: все должно быть так, как оно есть; Боккалини{547} может призывать государство предстать перед судом Аполлона и добиваться того, чтобы исправить сам этот мир при помощи полномочных представителей[606], но никакого такого средства не существует, исправить его невозможно, desinent homines tum demum stultescere quando esse desinent [люди тогда лишь перестанут быть глупцами, когда они перестанут существовать], а до тех пор, пока они в состоянии болтать языком, они будут подличать и валять дурака.

Так вот — коль скоро это задача настолько тяжкая, невыполнимая и осуществить ее куда труднее, нежели подвиги Геркулеса, то пусть люди остаются грубыми, тупыми, невежественными, неотесанными, lapis super lapidem sedeat [пусть себе камень лежит на камне], и, согласно желанию апологета, Resp. tussi et graveolentia laboret, mundus vitio[607]{548} [пусть государство кашляет и задыхается, а мир остается таким же продажным], пусть люди по-прежнему остаются варварами, пусть тиранствуют, эпикурействуют, притесняют, роскошествуют, губят себя партийными раздорами, предрассудками, судебными тяжбами, войнами и раздорами, пусть бесчинствуют, живут в нищете, нужде и мучениях; пусть буйствуют, барахтаются, как свиньи, в собственном дерьме, подобно спутникам Улисса, stultos jubeo esse libenter[608] [я предоставляю им полное право быть дураками]. Но я желаю все же и себе потрафить, и себя удовольствовать, создав свою собственную Утопию, свою Новую Атлантиду{549}, свое собственное поэтическое государство, которым буду безвозбранно повелевать, в котором буду воздвигать города, устанавливать законы и статуты согласно моим склонностям. А почему бы и нет? Pictoribus atque poetis [Художникам, а также поэтам] и т. д.

Ведь вам известно, какой свободой всегда обладали поэты, и сверх того мой предшественник Демокрит был еще и политиком, архивариусом Абдер и, как утверждают некоторые, законодателем; почему же я не могу позволить себе делать то же, что и он? Как бы там ни было, но я рискну. Что касается места, если уж вы так настойчиво меня к этому склоняете, то я еще не решил окончательно, но могу попытаться это осуществить на Terra Australis Incognita[609]: там для этого вполне достаточно места (ибо, насколько мне известно, ни сей голодный испанец[610], ни Меркурий Британик{550} не разведали еще и половины этих земель); а может, вздумаю обосноваться на одном из плавучих островов Южного моря, которые, подобно Кианеям{551}, островам Эвксинского моря, меняют свое место и доступны лишь в определенное время и лишь для немногих, или же на одном из Блаженных островов, ибо, кто знает, где они находятся и каковы они? Впрочем, есть еще немало места во внутренних областях Америки и на северных берегах Азии. Однако я предпочту, пожалуй, местечко, расположенное на широте сорока пяти градусов (минуты не имеют для меня значения), в умеренном климате, а быть может, на экваторе, в этом земном раю, ubi semper virens laurus [где вечно зеленеет лавр], где вечная весна[611]{552}, а что касается долготы, то о ней я из некоторых соображений умолчу. Тем не менее «уведомляю сим всех ныне живущих людей», что, если какой-нибудь добродетельный джентльмен пришлет для этого столько же денег, сколько Кардано посулил астрологу за составление своего гороскопа, он войдет тогда со мной в долю и я познакомлю его с моим проектом, или же если какой-нибудь почтенный человек будет притязать на любую светскую или духовную должность или звание (ибо, как изволил выразиться насчет своего архиепископата автор «Утопии», это sanctus ambitus [святое честолюбие], а посему подобное домогательство не заключает в себе ничего зазорного), таковая должность будет беспрепятственно ему дарована без всяких посредников, взяток, рекомендательных писем и прочего; лучшим ходатаем за него послужат его собственные достоинства, и, поскольку у нас не будет допускаться передача полномочий или раздача бенефициев, то если он окажется в достаточной мере подготовлен к выполнению таковых обязанностей и будет не только желать, но и в состоянии в такой же мере сам эти обязанности выполнять, то он незамедлительно эту должность получит. Мое государство будет разделено на двенадцать или тринадцать провинций, и границами между ними послужат холмы, реки, дороги или какие-нибудь другие наиболее выделяющиеся предметы, четко обзначающие рубеж. У каждой провинции будет своя столица, расположенная таким образом, чтобы она находилась почти в самом ее центре, а все прочие города — на равном от нее расстоянии и примерно в двенадцати итальянских милях{553} друг от друга или около того, и в них будет продаваться все, что необходимо для нужд человека, statis horis et diebus [и притом в установленные часы и дни]; не будет никаких ярмарочных городов, рынков или ярмарок, ибо в действительности это не что иное, как плутовские сходбища (ни одна деревня не будет отстоять от города более чем на шесть, семь или восемь миль), за исключением тех торговых пунктов, что расположены на морском побережье и служат главными центрами коммерческих сделок и торговли, такими, как в старину были Антверпен, Венеция, Берген, как ныне Лондон идр. Города будут большей частью сосредоточены на судоходных реках или озерах, в бухтах или гаванях, ачто касается плана, по которому они будут выстроены, то он будет регулярным, представляющим собой круг, квадрат или вытянутый прямоугольник[612]{554} с прекрасными широкими и прямыми улицами[613]{555}, с единообразными домами, выстроенными из кирпича или камня, подобно Брюгге, Брюсселю, Регии Лепиди, Берну в Швейцарии, Милану, Мантуе, Кремоне, Камбалу в Татарии{556}, описанной М. Риччи, или венецианской Пальме. Я не допущу никаких пригородов или уж в очень редких