Невеста для ректора (СИ) - Гринберга Оксана

Пусть я не знала, как делать это правильно, потому что меня никто и никогда еще не целовал, но интуитивно чувствовала, что ничего не испортила. Наоборот, мой ответ пришелся по нраву этому сильному, зрелому мужчине. Он прижал меня еще сильнее, его губы ласкали мои, вызывая во мне массу незнакомых ощущений.

И всего лишь одну связную мысль.

Кажется, я влюбилась. Окончательно и бесповоротно.

Так, что уже на всю оставшуюся жизнь.

Глава 16

Он поджидал меня возле Центральных Ворот Академии. Стоял рядом со своей коляской, украшенной гербом Гамильтонов на черном лакированном боку. И я, посильнее запахнувшись в темный плащ — потому что день клонился к вечеру и солнце вот-вот собиралось коснуться верхушек шпилей Храма Всех Богов, — отправилась к нему навстречу.

Шла, не в силах сдерживать улыбку, и порывы холодного ветра нисколько меня не волновали. Потому что у нас с ним было первое настоящее свидание, и я с трудом верила в свалившееся на меня счастье.

Все началось с того, что Берк — мне следовало называть его по имени — согласился отпустить меня домой, стоило лишь об этом заикнуться. Заявил, что это отличная идея. Да, мне следует навестить родителей и немного развеяться, после чего вернуться в Академию и пораньше лечь спать. Потому что завтра уже новый день, и мне понадобятся ясная голова и свежие силы, так как пополудни состоится второе испытание Турнира.

К тому же — теперь уже точно! — в Академию прибудет его дядя Эдвард, который питает слабость к подобного рода развлечениям. Особенно ему по нраву сражения с магически-измененными существами, которые нас ждали на втором испытании, поэтому король решил не лишать себя подобного рода удовольствия. И команде столичной Академии стоит быть во всеоружии, потому что он может захотеть пообщаться с нами перед испытанием и пожелать нам удачи.

Но отпускал Берк меня домой вовсе не из-за короля, а из-за меня, потому что небольшая прогулка и смена обстановки пойдет мне на пользу. Так и заявил!..

А теперь, стоило мне подойти к коляске, внимательно уставился мне в лицо.

— Ты все еще бледная, — констатировал он.

Затем обнял меня, и я на миг закрыла глаза, прижимаясь к его груди, вдыхая резкий запах парфюма, чувствуя, как меня снова переполняет ощущение бесконечного счастья. Что уж тут скрывать — я была влюблена!..

И еще, окрыленная, я с трудом могла поверить в то, что это происходит со мной наяву. И что у нас будет время, чтобы побыть вдвоем, а вовсе не очередная встреча в саду или его кабинете, где в любой момент наше уединение могли нарушить любопытные; или же «свидание» в лазарете под присмотром Лиззи и деятельной Гретты…

Впрочем, в лазарете я чуть было все не испортила. Потому что, отпустив домой, Берк вызвался меня отвезти, на что я попыталась было заикнуться, что вполне могу дойти и ногами — вернее, порталами. Но вовремя заткнулась.

Конечно же, сказала ему, я буду только рада.

А потом явилась Гретта с вазой и заулыбалась, увидев нас, державшихся за руки. Заявила, что папочка не должен отвлекаться на нее, а должен отвлекаться на меня, потому что ее проводит домой Лиззи Лангстон, с которой она тоже подружилась…

Но тут явилась еще магисса Дорини, чтобы проверить, как у меня дела. Или же, подозреваю, убедиться своими глазами, что ректор навещает студентку пятого курса Джойлин Селдон, к которой проявляет личный повышенный интерес…

За ее спиной маячили расстроенная подруга — Лиззи все же не удалось задержать магиссу у дверей моей палаты — и несколько любопытных лекарок.

Именно тогда Берк, словно очнувшись, заявил мне, что ему пора идти. Его ждут судьи, лорды-попечители, кузен со своей армией и еще куда большая армия тех, с кем придется обсудить вопросы, связанные с завтрашним визитом короля.

Поэтому он вынужден меня оставить, но обязательно встретит у Центральных Ворот в семь вечера и отвезет до дома, чтобы я снова не вляпалась в какие-то неприятности! И произнес он это таким тоном, словно я в них регулярно вляпывалась, в эти самые неприятности!..

На это я закатила глаза, потому что все было совершенно не так. До этого я проучилась в Академии Эйлирена четыре года без каких-либо происшествий, если, конечно, не брать во внимание постоянные опоздания в столовую, пакости со стороны некромантов и нашу им изощренную месть.

Неприятности начались как раз перед самым Турниром — с того самого бахараша, которым мне гавкнули в ухо, а чуть позже мне начали приходить записки, которых почему-то больше не присылали.

Но в лазарете, чувствуя тепло ладони Берка Гамильтона, в которой он держал мою руку, мне нисколько не хотелось об этом думать — ни о записках, ни о бахараше, ни о каких-либо других проблемах…

Только о нашем поцелуе и еще о том, что совсем скоро у нас будет первое, настоящее свидание. Вернее, он отвезет меня до дома, а это целых…

Целых полчаса, а то и больше вместе!..

Тут наш ректор со всеми попрощался, забрал Гретту и ушел, а я выпроводила магиссу Дорини, заявив, что со мной все в порядке. Вот, посмотрите, даже магический резерв полностью восстановился…

Она посмотрела, после чего ушла, и мы наконец-таки остались вдвоем с Лиззи. Впрочем, подруга тут же заявила, что у нас слишком мало времени. Потому что у меня — да-да! — то самое первое свидание, на которое я отправлюсь во всей красе.

Она уж постарается!

Поэтому я должна сидеть и не дергаться, пока она будет сооружать мне прическу. Вернее, сначала мне не помешает вымыть волосы, потому что я вся не только пропылилась, но еще и пахну успокаивающими травяными смесями, как все лекарское крыло.

Но она уже обо всем договорилась… Меня выпустят из лазарета, правда, после того, как я на глазах магиссы Дорини съем целую тарелку мясной запеканки.

На это я в полнейшем ужасе округлила глаза, заявив, что они с магиссой Дорини хотят моей смерти. Да-да, потому что я лопну им на радость, если еще что-нибудь проглочу.

Но чего только не сделаешь ради любви, пришлось прикончить всю запеканку!..

Затем меня выпустили на свободу, и я вернулась в свою комнату, в которую уже успели перенести все надаренные мне цветы, и она стала походить на оранжерею. Даже в нашей с Лиззи крохотной ванной стояло несколько букетов!

Но мне все же удалось вымыться, затем я терпеливо дожидалась, пока Лиззи закончит с прической, после чего мы принялись с ней спорить из-за платья.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Я хотела надеть свое любимое — синее, с кружевами по лифу, которое подходило по цвету к моим глазам. Согласна, пусть оно не самое новое, но мне в нем было привычно и комфортно. Лиззи же вознамерилась нарядить меня в свое, только что полученное от родителей для соблазнения того самого лорда Гамильтона…

Нет, с нее хватит и Алекса, так что это платье надену я!

Но я все же уперлась и отстояла синее платье, заявив Лиззи, что я нравлюсь нашему ректору такая, какая есть. Вот, промокшая насквозь после купания в Призрачном Пруду тоже нравилась, и после нападения мага-отступника на балу пришлась по нраву, да и от меня в лазаретной кровати с двумя косичками и выданном лекарками халате он тоже не стал воротить нос. Наоборот, целовал меня так, что я…

— Что?! — улыбаясь, спросила у меня Лиззи, но я лишь махнула рукой.

Не говорить же подруге, что я совсем пропала… Потерялась в омуте любви и новых, доселе неизвестных мне желаний.

Но мне казалось, что он тоже… потерялся. Поэтому я пойду в своей одежде, заявила я Лиззи, такая как есть. К тому же после нашей встречи я собиралась навестить родителей, и мне не хотелось ничего им объяснять.

По крайней мере, не сейчас, когда мне самой до сих пор ничего не ясно. Наоборот, я планировала задавать им вопросы.

В конце концов Лиззи сдалась, и довольно скоро — как же быстро пролетело время! — я уже шагала к Центральным Воротам. Из Академии меня выпустили без разговоров, получив на то распоряжение ректора, а он сам поджидал меня возле своей коляски.