Любовные чары - Елена Арсеньева

Марина вскочила и кинулась к дверям, забыв, что они заперты. По плану, разработанному с Урсулой, ей столько предстояло сегодня сделать! А она сперва преступно проспала, а теперь сидит взаперти. Неужели так и придется предаваться бесцельным размышлениям, в то время как волосок, на котором висит жизнь Алана, становится все тоньше. Джессика подбирается к нему все ближе, и теперь не осталось никого, кто способен остановить ее. Десмонд – считай, вообще пустое место. Урсулы нет. Джаспер? О, если бы… Марина огляделась. Ужасно захотелось что-нибудь сломать… нет, долго и яростно бить, крушить, чтобы дать выход накопившейся ярости. Ну как Десмонд мог поверить всей той грязи, которую вылила на нее Джессика? И Урсулу-то Марина задушила, и даже ни в чем не повинного капитана Вильямса отправила на тот свет! Ноготком, что ли, по горлу полоснула? А Джессика словно бы заранее знала, что ей все с рук сойдет, и разошлась в своих измышлениях. Даже пятна на платье в ход пошли!

Марина с ожесточением покачала головой. Сейчас она жалела только об одном: что не вылила всю ту распроклятую краску за окошко или еще куда-нибудь. Неизвестно, открытие каких своих тайн подозревала Джессика, однако ей и в голову не пришло, что Марина додумается до главной тайны. Собственно, она и не додумалась – Урсула сообщила ей, что за таинственная краска хранилась в бутылочке. Да, жаль, что Марина не уничтожила тот состав. Любопытно было бы поглядеть на полинявшую Джессику, чьи прекрасные каштановые волосы постепенно приобрели бы тот первозданный уныло-белобрысый цвет, в который их изначально окрасила матушка-природа. Ведь руки и платье Марина перепачкала в краске для волос, которой постоянно пользовалась Джессика. И как ни была разъярена в ту минуту Марина, она не смогла удержать презрительного смешка.

А кстати, еще о сходстве. Ведь в какой-то степени Десмонд с Джессикой очень подходят друг другу! У них общая цель – Маккол-кастл.

У них общая цель… Они сообщники. Сообщники! Господи Иисусе…

Марину вдруг заколотило от внутреннего озноба. Губы у нее похолодели.

Сообщники! Как все просто! Она-то приписывала Джессике кого угодно в помощники – Джаспера, Хьюго… Ну, можно не сомневаться, и они там побывали, но истинный ее сообщник, он же цель ее стремлений, только один человек – Десмонд. Десмонд!

И теперь ясно, кто и почему убил капитана Вильямса.

А она-то ломала голову, мучилась: ну как мог Десмонд поверить, будто она совершила такое страшное преступление… Зачем, дескать? Незачем. Ей – точно незачем. А вот Десмонду очень даже есть зачем! Он-то и убил капитана. Однако, верно, Вильямс задорого продал свою жизнь. Дрался, уж конечно, до последнего!

Марина брезгливо сморщилась, вспомнив, как Десмонд притащился в замок чуть живой. Лошадь его сбросила, как же! Сболтнул первое, что на язык взошло, лишь бы отвести глаза Урсуле и Марине. Не больно-то и старался, выдумывая. Урсула, мол, всякое проглотит, да и с дурочкой Марион можно не церемониться, кто она такая…

Вот именно! Кто она такая? Уничтожен единственный свидетель ее брака с Десмондом, и неважно, если в каком-то судовом журнале сохранилась соответствующая запись. Что бы ни говорила теперь Марина, какие бы права на Десмонда – на Маккол-кастл! – ни предъявляла, все будет пустым звуком. Ей еще труднее доказать свои права, чем двухлетнему Алану: поди найди тот судовой журнал! Зачем на свою погибель явился в замок Вильямс? Неужто лишь для того, чтобы узнать, как поживают сумасшедшие супруги, лорд и леди Маккол? Узнал – и заплатил жизнью.

Теперь Десмонд и Джессика обезопасили себя со всех сторон. Кроме одной… Им и в голову не может прийти, что Марине совершенно наплевать на Маккол-кастл со всеми его обитателями и обуревающими их страстями. А если ее сердце рвется от любви на части, то об ее боли никто не должен знать, кроме нее самой. И она победит свою боль. Потому что невозможно ведь любить недостойного человека! Или возможно? Ну, это ей еще предстоит узнать, у нее целая жизнь впереди… Но вдруг Десмонд все-таки решит обезопасить себя от ее возможных (отсутствующих, но ему-то сие неведомо!) притязаний на Маккол-кастл? Что, если он решит и ее заставить замолчать – так же, как заставил замолчать Вильямса?

Марина слабо улыбнулась: сейчас собственная жизнь представлялась ей чем-то столь незначительным и обременительным, что она, кажется, и пальцем не пошевелила бы, распахнись теперь дверь и появись убийца, подосланный Десмондом. Однако оставалось еще не воплощенным то, о чем они договорились ночью с Урсулой. Старая дама мертва, но Марина-то жива. И она должна сделать то, что обещала, ибо обещание, данное умирающему (ведь Урсула погибла!), равнозначно священной клятве и неразрушимо… как неразрушимы узы, налагаемые господом на мужчину и женщину при венчании.

Марина закрыла глаза и печально покачала головой. Вот в чем беда, вот горе-то в чем! Они с Десмондом повенчаны. Господь слил их воедино, и если Десмонд предался дьяволу и отрекся от жены своей, то она не отречется ни от господа, ни от своего супруга. Она спасет его душу – или погибнет. А значит, ей все же необходимо выбраться, улететь, уползти… да хоть сквозь стену просочиться, но только выйти из комнаты.

Марина обвела спальню, ставшую узилищем, пламенным взором, словно надеясь поджечь ее и огнем добыть себе свободу. И в первое мгновение даже не удивилась, когда боковая стенка шкафа вдруг дрогнула, а потом и весь шкаф медленно отъехал от стены, открывая узкую щель. Не тотчас она поняла, что не ее сила воли и любви разверзла стену, а сделал это кто-то другой. Но вот в щель просунулась рука, потом плечо, голова…

Марина не стала ждать, пока убийца, которого все-таки послали к ней Джессика и Десмонд, пролезет в узковатую для него щель и набросится на свою жертву, сидящую с разинутым ртом. Схватила тяжелый бронзовый подсвечник, стоявший на ночном столике, и без малейших колебаний обрушила его на лысую голову.

Человек упал, даже не пикнув. Марина с усилием втащила в комнату его тяжелое тело – и облилась холодным потом. А вдруг сейчас из щели выскочит его более худощавый и проворный помощник? Но за стеной было по-прежнему темно и тихо. Марина перевела дух и позволила себе наконец-то взглянуть на человека, который пришел прикончить ее, но которого, очень может быть, прикончила она сама. Нет, вроде бы дышит, жив… Ну, слава богу, не взяла греха на душу!

Она перевернула тело – и обомлела, увидев… Сименса.

Исчезновение Флоры

Все, на что была сейчас способна ее взбудораженная головушка, это подсказать взять с собой свечу, дабы не блуждать ощупью в паучьей сети тайных ходов, опутавших замок. Марина пролезла за шкаф и осторожно двинулась вперед.