Проклятие Гиацинтов - Елена Арсеньева

«Допрашивали на предмет выявления связей» — это прозвучало так весомо, грубо, зримо, что и Смешарин, и сама Алёна на какое-то время просто онемели — то ли от восторга, то ли от ужаса.

— А то как же, — наконец обрел дар речи Смешарин. — Только что я скажу про Серегу? Они небось побольше моего о нем знают. У них небось на него мно-ого папочек заведено!

— Это почему? — удивилась Алёна.

— Да он, Серега Коржаков, он же — ого, какой авторитет был! Слышала, как по телевизору говорят: человек, мол, с криминальным прошлым? Это про таких, как он.

— У него криминальное прошлое? И богатое?

— Ну, толком не скажу, не знаю, но ходили слухи, вроде бы лет пять тому назад он после отсидки вышел и сразу дело завел — какие-то кореша его поддержали, — автоперевозки по области, да я в его дела не вникал, знай, шоферил. Меньше знаешь — лучше спишь, говорят, а с этим Штормом именно так и есть.

— С каким Штормом? — озадачилась Алёна.

— Да у Коржакова такая кликуха еще с зоны осталась. У него и татуировка была вот тут. — Смешарин показал свое мускулистое, хотя и несколько заплывшее жирком левое предплечье. — Так и было написано — Шторм! Эй, ты чо?

«Ты чо», надо полагать, относилось к тому оцепенению, сходному со столбняком, в которое поверглась Алёна. Левое предплечье… шторм… вчера на картине Жужки появилась надпись tempesta, что означает — шторм, и именно на левом предплечье Горация-пэра.

Что за странности? Что за намеки? Почему эта надпись возникла именно вчера? Почему накануне закрытия выставки?

А может быть, подумала Алёна, ей что-то показалось? Какая она дура, что не сделала вчера фото этой надписи!

А может быть, это вообще ничего не значит? Какое отношение вольная вариация на тему Давида может иметь к вору-рецидивисту, или кто он там был, Коржаков? Убийца? Мошенник?

Никакого, конечно. Никакого, наверное… А его сыновья? В смысле, сыновья Горация? С ними-то как быть?

Черт, при чем здесь сыновья? Этому Коржакову было на вид лет сорок пять, не больше! Ну в каком возрасте могут быть его сыновья? И были ли они у него вообще?

Очередное «горе от ума» Алёны Дмитриевой? Или это имеет отношение к делу?

— Эй, слушай, так, значит, и тебя менты больше мотать не будут? — услышала она голос Смешарина и попыталась взять себя в руки. — А ты точно знаешь, что они от нас отвяжутся? Тебе кто это сказал-то?

— Следователь, ведущий дело об убийстве Коржакова. Сказал, что точно отвяжутся, — нетерпеливо ответила Алёна. Смешарин, который ничего толком не знал о Коржакове, то есть Шторме, был ей уже совершенно не интересен. — Так что можете спокойно спать. До свиданья! Счастливо оставаться.

— И тебе счастливо… — озадаченно пробормотал Смешарин и вдруг спохватился: — Эй, голуба, так ты зачем приходила-то?!

Алёна только помахала в ответ. Смешарин более не стоил ни минуты ее внимания.

Едва отбежав от дома, она выхватила из сумки мобильный и снова набрала номер Бергера.

— Александр Васильевич, я еще кое о чем вас попрошу. Мне нужна информация о криминальном прошлом Сергея Коржакова, убитого три дня назад на углу Ошарской и Октябрьской. И не только о прошлом далеком, но и о ближайшем. Что за грузоперевозками он занимался, с кем сотрудничал…

И тут же Алёна спохватилась, что она — не начальник управления или даже отдела, а Бергер — не ее подчиненный, который по первому слову товарища Дмитриевой, в смысле Ярушкиной, должен вытягиваться во фрунт и чеканить — яволь, или есть, или будет исполнено, или слушаюсь, или что-нибудь еще в этом роде. Поэтому она постаралась смягчить категоричность своего приказа лестью:

— Ну пожалуйста, Александр Васильевич, будьте ангелом!

И несколько оторопела, услышав в ответ:

— Не буду. Даже не надейтесь. Вообще я решил, что отыскивать для вас информацию мне не стоит.

— Что так? — изумилась Алёна.

— Да, вот так я решил, — ответил Бергер, и в голосе его отчетливо прозвучал непреклонный тевтонский акцент.

Наверное, она слишком на него надавила. Кто это там уверял, будто сила женщины — в ее слабости? Вроде бы Карл Маркс? Он много всякого-разного нагородил, глупостей всяких, в том числе и политически опасных, но здесь, кажется, был прав…

— Александр Васильевич, — с максимально женственной слабостью проскулила Алёна. — Ну помогите мне, пожалуйста, по старой памяти… А? Вы же сами говорили, что в долгу у меня. Я бы не стала вас напрягать, но Муравьев в командировке. Вы же понимаете, когда он приедет, я из него все вытяну, что мне нужно, просто ждать неохота…

— Вытягивайте из кого хотите все, что вам угодно, — с той же непреклонностью ответил Бергер. — Но без моего участия. Все ваши вопросы останутся без ответов, и новые, и те, что вы задали мне час назад. Дело в том, что я не предаю друзей, над которыми дамы-детективщицы хотят поставить какие-то следственные эксперименты!

У Алёны болью стиснуло виски, в глазах потемнело. И в горле пересохло: она отчетливо ощущала, как, словно наждак, обдирает ее горло ярость, с которой она и ответила Бергеру:

— Эти ваши друзья очень неосторожно поставили над дамами-детективщицами некие адвокатские эксперименты. И теперь пусть пеняют на себя. Прощайте, Александр Васильевич. Привет друзьям!

И она нажала на сброс.

Потом чуть-чуть постояла, унимая стук в висках и разгоняя пелену в глазах. Дракона нельзя так злить, это вредно для мироздания, он ведь в гневе все выжжет вокруг себя!..

Да, теперь Алёну было уже не остановить, она себя худо-бедно знала. Пусть пеняют на себя эти верные друзья! Теперь она или докопается до истины, или…

Или что?

Ну, или… или НЕ докопается.

Ну уж нет! Победа или смерть!

Вот так, да?

Да!

Она выскочила через проходные дворы на улицу Бекетова и махнула первому попавшемуся такси. Развязный чокающий водила сразу начал пальцы гнуть, но Алёна только глянула на него с отвращением — и не стала ни спорить, ни торговаться. Ей срочно нужно было добраться до Дома архитектора. Выставка Жужки работает последний день! Нельзя медлить! Нужно еще раз посмотреть на надпись tempesta на руке папы-Горация, взглянуть в лица его сыновей, да и вообще — как следует рассмотреть картины этого загадочного Жужки! Снять их на телефон — и потом сравнить с оригиналом, найденным в Интернете. Когда-нибудь же кончатся эти чертовы профилактические работы у провайдера-монополиста!

За некоторое время до описываемых событий

Легко сказать — поговорить с Вишневским, а как его найти? Где? Ларисса, помнится, спрашивала, из какой он коллегии. Значит, все адвокаты принадлежат к коллегиям? Лерон немедленно вспомнила, что позавчера как-то раз видела такую вывеску — «Коллегия адвокатов» — напротив салона по пошиву вечерних и нарядных платьев, куда ее возила Ларисса. Разве что позвонить туда?..