Фабрика гроз - Эльвира Барякина

Синий кивнул, плохо понимая, что ему говорят. Лицо Кристины стояло у него перед глазами. Как он мог недоглядеть? Как мог отпустить ее от себя?

— Кстати, если Тарасевич не найдут до вечера воскресенья, то Стольников точно продует выборы, — продолжал размышлять Хоботов. — Всем было наплевать, что он вышиб ее с телевидения, но убийства ему не простят. А ведь именно это ему и поставят в вину.

Синий в ярости посмотрел на Хоботова. Он что, хочет сказать, что им выгодна смерть Кристины?!

— Тарасевич работала на тебя, а ты не заплатил ей ни копейки! — рявкнул он зло. — А теперь еще и радуешься: вот как удачно она пропала!

— Эта девочка не соблюдала субординацию! — отрезал Хоботов. — Так что ей поделом досталось.

— Ее найдут! — сказал Синий с нажимом. — Найдут! Это я тебе обещаю!

Ивар сидел в наручниках в кабинете следователя и тоскливо разглядывал факсовые портреты уголовников, развешанные по стенам. Вот уже битый час некая дама в погонах спрашивала у него, где находится Кристина Тарасевич.

Сначала Ивар вежливо сказал, что он и сам бы очень хотел это знать, потом стал требовать, чтобы ему дали позвонить Стольникову, потом просто перестал отвечать на задолбавшие его вопросы…

Следовательша была некрасивой женщиной тридцати с небольшим лет. У нее были крашенные в рыжий цвет волосы, большая щербинка между передними зубами и крупные руки с облупленным лаком на ногтях.

А как раз над ней висел очень плохо пропечатанный портрет Хоттаба известного на весь мир террориста и убийцы. Раньше кабинеты следователей украшали Феликсом Эдмундовичем, а теперь стали вешать Хоттабов.

— Так и будем играть в молчанку? — крикнула следовательша, наваливаясь всем телом на стол.

«Зачем она орет? — мрачно подумал Ивар. — Будто не знает, что вопящая женщина смотрится полной идиоткой».

— Ну что ж, — поджала губы дама в погонах, — тогда придется отправить вас в камеру. Раз вы не хотите помогать следствию…

Ивар перевел на нее взгляд.

— Я бы с удовольствием чем-нибудь помог! Хотите подарю вам цветной портрет Хоттаба? А то он у вас какой-то совсем страшный…

Следовательша оторопело посмотрела на него.

— Вы что, издеваетесь? Откуда у вас…

Она пресеклась на полуслове, видимо, решив, что сидящий перед ней гражданин Алтаев — террорист-фанатик, хранящий дома портреты любимого вождя.

Глядя на ее вытаращенные глаза, Ивар невольно усмехнулся.

— Не бойтесь, я бы вам его просто из Интернета распечатал.

Следовательша одарила его злым взглядом. Вызвав охрану, она указала на Ивара:

— Препроводите задержанного в камеру.

Сообщение об аресте Ивара свалилось на негативщиков как снег на голову.

— Идиоты! — причитала расстроившаяся до слез Леденцова. — Он же сам пытался найти эту Тарасевич! А теперь его обвиняют в похищении… Боги, ты звонил Пименову?

— Еще утром, когда пытался узнать, почему его люди не явились на прессуху.

— Ну и что?

— Его нигде нет. Снежана сказала, что он укатил в Питер по каким-то неотложным делам. Но, я думаю, что она врет…

— Конечно, врет! Какие могут быть дела, когда послезавтра голосование?!

— Эх, зря Ивар поссорился с Любкой! — вздохнул Боголюб. — У нее же папаша — такая шишка!

Но Леденцова тут же возразила ему:

— Ничего и не зря! Она такая сука была! Прикинь, донесла на нас журналистам!

— А если бы Ив с ней не поссорился, то ничего бы и не было!

— Никитин, ну скажи ему! Чего он ерунду городит? — позвала на помощь Леденцова.

Но тот лишь покачал головой, всем своим видом показывая, что не намерен вступать в пустые дебаты.

— А как отреагировало «тело», когда ты ему доложила о случившемся? — спросил он.

Леденцова ожесточенно нахмурила бровки.

— Оно заявило, что так и знало, что Алтаев этим кончит.

— Еще бы не знать! — пробормотал Никитин. — Особенно после того, как мы ему всю предвыборную кампанию сделали. Теперь-то Ивар ему не нужен… И что, он отказался помогать?

Леденцова кивнула.

Они молча сидели, пытаясь изобрести какой-нибудь выход, и у каждого было ощущение громадного чужого города, который живет по своим законам, им недоступным. Они привыкли действовать при полной поддержке губернаторов и иных сильных мира сего. А сейчас все были против них.

Входная дверь скрипнула, и на пороге показался Вайпенгольд — весь сияющий и довольный.

— Василий Иванович велел передать, — сказал он официальным тоном, что к вечеру воскресенья вы должны полностью освободить вверенное вам помещение. Выборы, по сути, закончились. Так что можете валить на все четыре стороны.

Боголюб поднялся со своего места.

— А как же деньги?! Мы не получили и половины за работу!

— Вряд ли вам что-нибудь обломиться, — сладко пропел Вайпенгольд. Хотя можете спросить с Алтаева, когда понесете ему передачу.

Он оглядел яростные лица негативщиков и деланно поклонился.

— Оревуар-покедова!

— Иди-иди! — замахал на него Никитин. — Тебе давно на уколы пора!

После ухода Вайпенгольда в комнате повисла тягостная тишина.

— Вот черт! Может, и вправду Стольников решил кинуть нас с деньгами? — простонала Леденцова, прижав к сердцу перепуганную кошку Кильку. — И Ивара надо как-то спасать…

— Ребят, думаем, думаем… — грызя ноготь, проговорил Никитин. Должен быть выход… Мы все равно выиграем эту войну. Только надо придумать как.

Когда Кристина очнулась, был уже вечер. Поверх заклеенных газетами окон в пустую комнату пробивалось рыжее закатное солнце. Где-то недалеко болтал телевизор.

Голова была тяжелой, как колода. Кажется, нечто подобное испытываешь сразу после наркоза. Кристина лежала прямо на полу. Ее правая рука немилосердно затекла, будучи притянутой куда-то кверху. Она попыталась было пошевелить ею, подняла взгляд и тут же села от неожиданности: кто-то приковал ее наручником к батарее.

Все произошедшее с ней вновь встало у Кристины перед глазами: события на «Элементе», звонки Щеглицкой и Ивару… Затем она пошла по какому-то адресу, ее схватили и зажали рот тряпкой, пропитанной эфиром…

— Очнулась! О, слава богу! — раздался рядом женский голос.

Кристина резко повернулась. Слева от нее, под другим окном, сидела Щеглицкая, тоже прикованная к батарее.

— Что здесь происходит?! — воскликнула Кристина.

Щеглицкая тут же приложила палец к губам.

— Тише! — прошептала она умоляюще. — Они сказали, что если мы будем кричать, нас убьют!

— Кто?!

— Охрана! — Щеглицкая кивнула на открытую дверь, сквозь которую была видна большая неопрятная кухня. — Они там сидят! Они сказали, что если мы будем хорошо себя вести, нас выпустят через несколько дней после выборов.

Кристина почувствовала, что не может вздохнуть. Ее словно ударили под ложечку. Оцепенев от страха, она смотрела на Щеглицкую.

— Но ведь это ты велела мне прийти по этому адресу! А теперь они и тебя… — Кристина показала взглядом на ее наручник.

Щеглицкая горестно всхлипнула.

— Сразу после твоего звонка мне позвонили и сказали, что это от Синего… Я им передала все твои слова, и они велели нам обоим явиться на улицу летчика Иванова.

Постепенно способность соображать вновь вернулась к Кристине.

— Так ты что, даже не узнала, кто именно тебе звонил?!

— Ну мне же сказали, что от Синего!

— Ой, дура… — едва слышно пробормотала Кристина.

Она оглянулась кругом. Сумки рядом с ней не было. Значит, те, кто захватил их, забрали кассету со всеми материалами.

Кристина ни минуты не сомневалась, что ее похитили по приказу Пименова. Он узнал обо всем то ли от идиотки Щеглицкой, то ли от охранников, поймавших Софроныча.

«Боря никогда не выпустит нас отсюда! — подумала Кристина в ужасе. Он не может оставлять таких свидетелей как мы!»

Ее сознание принялось отчаянно выискивать выход. Может, и вправду Пименов подержит их здесь до конца выборов, а потом освободит? Ведь не один же Эдик знал о положении дел на «Элементе» и на нефтеперерабатывающем заводе… А из этого не так уж сложно сделать вывод о политической ориентации Пименова.

Впрочем, холодный рассудок диктовал Кристине совсем иное: «Да, многие знали, но помалкивали. А ты решила расчирикаться в самый неподходящий момент. Вот тебя, голубушку, и поймали. А теперь как Боря тебя выпустит? Чтобы ты теми же ногами пошла в милицию и нажаловалась, что тебя незаконно лишили свободы? Нет, милая моя, в таких случаях людей не выпускают…»

Ей хотелось реветь как маленькой. Как же так? Неужели кто-то придет и ее, Кристину Тарасевич, убьет? Из-за какого-то этилированного бензина?! Или ее успеют спасти?

Кристина принялась высчитывать, кто мог бы обнаружить ее исчезновение и забить тревогу. Только баба Лиза, Синий да Алтаев…