Жестокость - Барри Мартин

Байрон снова поставил локоть на стол; вид у него был выжидающий, полный надежды. Однако Везерби лишь рассмеялся и покачал головой. Байрон вздохнул.

— На вид ты довольно крепок.

— Со мной все в порядке.

— Вот только жаль, что ты перестал жить.

— Я просто переселился в другую жизнь.

— Ну, это одно и то же.

— Не всем же разделять твои идеи.

— Ладно, не будем об этом. Так что там насчет убийцы? Ты что-нибудь надумал?

— Даже и не знаю. Ты слышал, прошлой ночью он опять убил человека.

— Слышал.

— Мы с Белом приехали сразу же, как получили известие об этом.

— Ты видел следы?

— Да, и они показались мне очень знакомыми.

Байрон откинулся на спинку кресла.

— И ты определил, кому они принадлежат?

— Пока нет. Мне сдается, что я их уже где-то видел, но не могу вспомнить где именно.

— А надо бы, Джон. Десять лет назад тебе это не составило бы труда.

Везерби не понравился его тон.

— Белл сказал мне, что ты тоже не опознал их по слепкам.

Байрон улыбнулся, хотел было что-то сказать, но лишь пожал плечами.

— А что, разве не так?

— Ты же знаешь, Джон, что слепки — совсем другое дело. Сами следы я бы опознал.

— Но решил не утруждать себя.

— Именно.

Везерби тоже хотел сказать что-то еще, но вместо этого стал набивать трубку. Он никак не мог решить, в какой степени может быть откровенным с Байроном.

Вернулся Грант с кофейником на серебряном подносе. Везерби удивило, что он ловко переступал с увечной ноги на здоровую. Грант с шумом опустил поднос на стол; да так неумело, что кофе из чашек выплеснулся на блюдца. Очевидно, его руки, привыкшие ворочать глыбы земли, плохо годились для работы слуги. Затем Грант повернулся и заковылял из комнаты.

— И все же я уверен, Джон, что тебе удастся выследить зверя. Не мог ты растерять все свои навыки.

— Сегодня утром мне этого не удалось.

— Ну, будут и другие возможности.

Везерби пристально посмотрел на него.

— Коль скоро животное уже убило двоих, можно предположить, что оно не остановится и перед третьим убийством. Мне представляется это вполне логичным.

— Ты все-таки считаешь, что это зверь?

— Несомненно.

— Я тоже склоняюсь к такой мысли. Но какое животное способно оторвать человеку голову?

— Интересно было бы выяснить это.

— Интересно? Бог мой, Байрон, что ты говоришь? Ведь уже два человека погибли. Разве это увеселительная прогулка?

Байрон невозмутимо отхлебнул кофе.

— Охота, Джон, всегда должна приносить удовольствие, и ты знаешь это не хуже меня. А если она к тому же превращается в необходимость, то человек получает от нее вдвое больше радости. Ну, а от опасной охоты — тем более.

— Да, пожалуй, меня это дело действительно задело за живое, — признал Везерби.

— Но оно может быть весьма опасным.

— Как бы то ни было, этот зверь способен убить человека.

— Какое у тебя оружие?

— Мой старый винчестер.

— Не много ли? — усомнился Байрон. Он вздохнул и снова пригубил кофе. — Ты же видел следы — они принадлежат не слишком крупному зверю. Впрочем, тебе всегда нравилось ходить с настоящими пушками. А от этого человек просто хуже целится, вот и все.

— Но им можно остановить зверя, — заметил Везерби.

— Да, тебе трудно возразить. Если это — главная твоя цель, то конечно. Но сначала надо попасть в него.

— Попаду. Меткость я пока еще не потерял.

— Ну что ж, хорошо. И как ты намерен отыскать его?

Казалось, Байрон действительно заинтересовался, и Везерби всем телом подался вперед, надеясь увлечь старого приятеля, заставить его переменить решение и присоединиться к охоте.

— Пожалуй, здесь не обойтись без наших старых приемов. Как на настоящей охоте. Попытаюсь пройти по свежему следу — в том случае, конечно, если он снова кого-нибудь убьет. Или выманить его на себя… дождаться, когда он сам меня отыщет.

— Ночью? На болоте? — глаза Байрона заблестели. — И правда, совсем как в старое доброе время. Помнишь того людоеда в Сунде?

Байрон кивнул в сторону стены. Везерби обернулся: на них смотрела оскалившаяся морда тигра. Да, Везерби хорошо помнил ту охоту. Они тогда оставили полуобглоданный труп крестьянина — индуса и стали поджидать, когда тигр вернется к своей добыче. Вдова несчастного выплакала все слезы от столь неподобающего обращения с телом ее покойного супруга, тогда как деревенский староста проявил больше благоразумия — или меньше эмоциональности, что, впрочем, в данном случае было одно и то же.

— Ты, Джон, тогда сидел на дереве, — заметил Байрон.

— А ты спрятался на земле рядом с телом. Я помню. Ты был совсем близко от него.

— А знаешь, Джон, ты никогда не ощущал подобной прелести… Мне, чтобы пойти на риск, надо всегда быть уверенным, что в нем имеется какой-то заряд позитивных эмоций. В конце концов, тот тигр должен был иметь одинаковые шансы спастись или умереть — в равной степени, как и я.

Везерби снова покосился на тигра. Он вспомнил неожиданно метнувшееся перед глазами оранжево-черное пятно, то молниеносное приближение смерти, которое олицетворял собой прыжок громадной кошки на своего палача. Байрон выстрелил с колена и тут же откинулся в сторону, тогда как тигр, уже смертельно раненый, продолжал лететь вперед и рухнул у корней дерева, на котором прятался Везерби. Джон тогда не успел даже прицелиться.

— К тому времени зверь убил уже более двухсот человек, Байрон. И там не шла, попросту не могла идти речь о каком-то возбуждении. Все, чего мы добивались, это убить его, а уж как, значения не имело.

Байрон тоже взглянул на трофей.

— Ты в самом деле считаешь, что жизни двух сотен невежественных и безмозглых созданий, настоящих варваров, могут сравниться с жизнью этого великолепного убийцы? Что ж, пожалуй, так. Но разве ты не понимаешь, что жизнь убийцы ярче жизни жертвы?

Везерби смотрел на него и никак не мог понять, шутит Байрон или нет. Даже в те давно прошедшие времена их молодости он в своих парадоксах не заходил столь далеко.

— Джон, ты обладал всеми теми качествами, о которых только может мечтать мужчина. Но тебе всегда недоставало философского взгляда на окружающую действительность. Ты бы мог добиться не меньше результатов, чем я. Ты не уступал мне в скорости, так же метко стрелял, да и реакция твоя была ничуть не хуже. Но ты сидел на дереве, Джон… — В этой фразе слышалось едва скрываемое презрение. Возможно, сделано это было без особого умысла, просто Байрон не смог скрыть интонаций своего голоса. — Я же попросту не мог дожидаться его в полной безопасности, не мог и сжимать в руках слишком мощное ружье, даже самый никудышный выстрел из которого наверняка свалил бы его наповал. В этом, Джон, суть наших с тобой расхождений во взглядах, и именно здесь гнездится причина твоего поражения.

Везерби больно укололи его слова, он напряженно застыл, сидя на краешке кресла.

— Я что, так уж сильно уступал тебе в чем-то? — спросил он.

— Почему же? Отнюдь. По-своему ты был вполне на уровне. Но говорю я сейчас не об этом. Не о способностях, не о достижениях. Я говорю о понимании. О стиле жизни. Я не говорил тебе, что пишу книгу? — Он встал и прошел через комнату. В углу на столе стояла старомодная пишущая машинка, заваленная ворохом бумаг. Байрон взял несколько листов, просмотрел их, потом положил обратно. — Это будет книга о моей философии, и я бы хотел, чтобы ты когда-нибудь ее прочитал. Возможно, тогда все поймешь. Сейчас она не вполне готова.

Он повернулся и посмотрел в окно. Земля как бы волнами убегала от дома, туман вдали, казалось, сливался с облаками.

— Или там, на болотах, — произнес Байрон.

— Что?

— Ночью на болотах. Может, там поймешь.

— Но ты со мной не пойдешь? — спросил Везерби.

— Видишь ли… Видишь ли, Джон, в принципе я не против. Как только ты почувствуешь перед собой добычу, то сразу начнешь совершать правильные поступки. Мне это нравится. Если бы я знал, что ты и сейчас тот же самый человек, которого я когда-то знал, я бы пошел с тобой — я добыл бы для тебя этого зверя. Но ты размяк, Джон. Теперь ты мне не пара.

— Я не размяк, — возразил Везерби.

— Правда? Возможно, это так. Допускаю, что недооценил тебя, хотя вообще-то я редко ошибаюсь в людях. И в зверях.

Везерби посмотрел на часы.

— Ну ладно, мне пора.

— Можешь заночевать у меня.

— Я уже снял номер в гостинице.

Пожав плечами, Байрон вернулся к своему креслу.

— Ты рассердился, Джон?

Везерби покачал головой.

— Возможно, я действительно ошибся. Если так, я пойду с тобой на охоту. Ну, докажи мне, что я неправ.

— Я ничего не могу тебе доказать.

— Можешь, и сам знаешь, что это так.

Байрон снова уселся в кресло, уперся локтем в край стола и улыбнулся.