Жестокость - Барри Мартин

Кофе они допивали в полном молчании.

— Я попрошу Байрона помочь в наших поисках, — сказал Везерби и снова посмотрел на карту. — Мы вместе ходили на тигров — людоедов. Кстати, сегодня я хотел сходить к нему. Но меня в любом случае подмывает попробовать — с помощью Байрона или без нее.

— Ты слышал, что я не в силах запретить тебе это. Во всяком случае, официально. У тебя есть охотничья лицензия?

— Есть. Но ты только не подумай, что я подвергаю себя настоящей опасности, — просто в деле слишком много неясного. Риска здесь не больше, чем в охоте на любого крупного зверя. Ведь это же не призрак, не привидение какое-то, а лишь дикая тварь, которую следует пристрелить, а именно этим я довольно долго занимался, причем исключительно ради собственного удовольствия. Да, мы в Англии, но именно это и возбуждает повышенные эмоции, избыточное воображение. Но если я отделюсь от камней и деревьев, окажусь на открытом месте, где ему уже не застать меня врасплох, чем я рискую? Обе жертвы не ожидали нападения и к тому же были безоружны; более того, они даже не имели возможности отбежать на достаточное расстояние прежде, чем зверь настигнет их. Хотя, если даже допустить, что он бегает столь быстро, как можно предположить по его следам, я вполне смогу подготовиться к встрече с ним. В конце концов, я просто не побегу.

— Тебе, похоже, по вкусу твоя затея.

— Ага, ностальгия по прошлому, ну и все такое…

— Любая помощь, которая тебе понадобится…

— Неофициально?

— Границ я не устанавливаю, — заметил Белл.

— Хорошо, я дам тебе знать.

— Еще кофе?

Белл заметил в щели дверного проема глаз коридорного.

Глаз тут же исчез, и из коридора послышался возбужденный шепот.

— Нет, пожалуй, — ответил Везерби. — Пойду, приведу себя в порядок, а потом наведаюсь к Байрону.

— Я оставлю тебе машину с шофером, — сказал Белл.

— Поедешь со мной?

Инспектор покачал головой. Ему не улыбалось снова встречаться с Байроном — с прошлого визита Белла не покидало ощущение, что Байрон посмеивался над ним.

Ему снова захотелось кофе, и он бросил свирепый взгляд на дверь. Тут же появился человек, но не прежний служитель, и Везерби машинально встал и приблизился к двери.

Посетитель был едва ли крупнее коридорного гостиницы — почти такой же маленький, рано полысевший, с мягким взглядом и к тому же в довольно потертом и помятом пиджаке.

— О, Боже, газетчик, — простонал Белл.

Репортер же протянул Везерби руку.

— Старший инспектор Белл? — спросил он.

— Разве я похож на инспектора? — с удивлением спросил Джон.

— Арон Роуз, — представился человечек и назвал свою газету — один из самых скандальных газетных листков. Обойдя Везерби, он наклонился над столом и протянул руку — теперь уже Беллу. Тот поднял на него мрачный взгляд.

— Старший инспектор Белл? — спросил Роуз.

— Я что, похож на инспектора? — рявкнул Белл явно инспекторским тоном. Везерби с улыбкой на лице направился к двери, тогда как Арон Роуз отчаянно почесывал лысину, размышляя об обманчивости человеческой внешности.

Водитель знал, где жил Байрон. Везерби сидел спереди и набивал трубку, пока они выезжали с гостиничной стоянки и разворачивались на шоссе. В день прибытия они подъехали как раз с этой стороны и прямо отправились на место происшествия; позже, когда немного рассвело, Везерби неподалеку отсюда бродил в поисках новых следов. Сейчас же они не поехали дальше по грунтовой дороге, а у пересечения ее с тропой свернули налево. Везерби вспомнил, что раньше заметил поворот. Машина мягко перемещалась по поросшей густой травой довольно широкой тропе, мимо мелькали кусты, между которыми изредка проглядывали участки открытого пространства. Был небольшой туман, белыми дымчатыми клубами он накрывал ровные прогалины, и Везерби задумчиво скользил по ним взглядом. ОН представил, как выглядят болота ночью и вопреки тому, что недавно заявил Беллу, поймал себя на мысли о том, что в одиночку бродить по этим местам не менее опасно, чем в джунглях. Видимо, дело было в неожиданном контрасте между опасностью и мирной, повседневной жизнью в провинциальной глуши. Однако сознание этого лишь усиливало его решимость и он, как и прежде, с нетерпением ждал начала охоты. Примерно через полмили они проехали мимо покрытой соломенной крышей пивной; водитель бросил на нее весьма выразительный взгляд. Видимо, в соответствии с причудливыми местными традициями она называлась «Королевский торс», и из-за недавно происшедших поблизости отсюда событий такое название показалось Джону весьма зловещим.

— Я побуду у Байрона, а вы можете меня не ждать, — сказал Везерби.

Молодому водителю явно пришлось по душе его предложение. Еще через полмили они подкатили к дому Байрона. Везерби вышел, и водитель, круто заложив руль, развернулся и помчался по тропе в обратном направлении — туда, где его поджидал «Королевский торс» Везерби несколько секунд простоял на месте, сжимая в зубах трубку и рассматривая старинное строение.

Дом казался массивным. Он стоял чуть в стороне от тропы и представлял собой причудливую смесь времен и архитектурных стилей, с фронтонами, башенками и каменными дымоходами, довольно мрачно смотревшимися на фоне обдуваемых ветрами болот. Откуда-то сзади дома доносились размеренные приглушенные удары, словно кто-то рубил дрова. Когда Везерби зашагал по дорожке, звуки прекратились, и из-за угла дома неожиданно появился Байрон с топором на плече. Улыбнувшись, он двинулся навстречу Везерби.

— Я чувствовал, что ты где-то поблизости, — проговорил Байрон.

Его рукопожатие оставалось по-прежнему крепким. Да и сам он почти не изменился и выглядел под стать дому, таким же нестареющим. Он был высоким, стройным мужчиной и притом очень сильным, но скорее жилистым, чем покрытым буграми мускулов. Кожа на лице задубела от долгого пребывания на свежем воздухе, глаза горели. Он был коротко подстрижен и носил одежду довольно старомодного покроя. Опустив топор на землю, Байрон положил руки на топорище.

— Значит, Белл уговорил тебя подключиться к охоте на ведьм?

Везерби пожал плечами и улыбнулся.

— А что, ты мог бы. Во всяком случае, я рад, что ты не потерял вкуса к жизни.

Глаза Байрона скользили по фигуре Везерби, и Джон с некоторым смущением почувствовал, что тот его критически оценивает. Попыхивая трубкой, он встретился с Байроном взглядом, а тот, неожиданно рассмеявшись, положил свою широкую ладонь на плечо Везерби, и они направились в сторону дома.

— А вот меня удивило, что ты отклонил его предложение, — заметил Джон.

— О, у меня сейчас совсем другие интересы. Дело в том, Джон, что я пока не разочаровался в жизни и собираюсь в начале следующего года отправиться в Южную Америку. Ты не хотел бы присоединиться?

— Нет, я уже отошел от таких развлечений.

Байрон покачал головой. Они зашли в дом и очутились в холодном, каком-то безликом холле, чем-то напоминавшем своим убранством вестибюль городского банка, после чего проследовали в громадную комнату, сплошь увешанную охотничьими трофеями. В камине ярко полыхал огонь, они уселись подле него в удобные кожаные кресла.

Везерби сразу заметил чучело того самого медведя, которого Байрон уложил одним выстрелом из слабенького ружья их проводника. Зверь стоял в углу комнаты — на задних лапах, гигантская голова почти на три метра возвышалась над полом. Везерби снова испытал тот благоговейный трепет, который ощущает человек, стоя лицом к лицу с подобным чудовищем и имея в стволе ружья одну — единственную пулю.

— Выпьешь? — спросил Байрон.

— Да, только кофе.

— Грант! — позвал хозяин дома.

В дверях возник мужчина. Его одеяние показалось Везерби еще более древним, чем одежда Байрона. У него были крупные ладони с узловатыми пальцами, а лицо вдоль и поперек иссекали глубокие морщины. Одна нога слуги была странно вывернута.

— Принеси кофе, — сказал Байрон.

Грант молча кивнул и удалился, чуть волоча ногу.

— Мой слуга, — пояснил Байрон.

— Мне всегда казалось, что ты предпочитаешь обходиться без слуг.

Байрон покачал головой.

— Не люблю лакеев. Как слуга, Грант никуда не годится, но он не лакей. Когда-то работал на корнуоллских оловянных копях и хлебнул там лиха по самую завязку. Стал инвалидом. А нанял я его потому, что он едва не побил меня.

— Что?

— Ты забыл нашу игру?

Байрон поставил локоть на стол, развернул ладонь, расправил пальцы и сделал колебательное движение слева направо. Везерби кивнул.

— Ну да, конечно, помню.

— Мы как-то потягались с тобой.

— Да, и ты победил.

— Но не сразу. Мне понадобилось семь минут, чтобы уложить тебя, и я тогда проникся к тебе, Джон, настоящим уважением. Кстати, Гранта я доканал через пять минут. А ты как сейчас, в форме?