Глаза войны - Вячеслав Миронов

— Меня подождите! — Гаух вышел из сарая, который только что расстреляли. — Новости есть.

Руки у него были испачканы кровью, он вытирал их какой-то ветошью, при этом он обтирая какие-то удостоверения, видимо, милиционеров.

— Саня, помнишь, мы Алима упустили? Когда ментов шерстили? — Володя махал одним из удостоверений, чтобы скорее просохло от крови.

— И что? Один из мужественно погибших чеченских ментов — тот самый преступник, которого мы объявили в федеральный розыск?

— В точку. Вот он! — Вова махал красной книжечкой

— Крупная рыба попалась. — Калина расплылся в улыбке.

— Ни хрена не попалась она. Мы ее на «глушняк». Да и не «крупняк» он. Был координатором в Чечен Ауле, а здесь просто ментом. Вот и кинулся спасать свою шкуру. Знал, что про него тоже расскажут. Был бандитской «шестеркой», и сдох оным. Поехали! — я вскарабкался на броню.

— Ладно, поперли, — разведчик дал команду механику, и мы тронулись в центр села.

Ух ты, казалось, что собралось около пяти тысяч человек. И откуда взялись. Тут же мелькали включенные на видеокамерах портативные прожекторы. Значит, и пресса здесь. Возле командирского БТРа крутились граждане в синих кителях — прокуратура. Снайпера вражеские могли бы их расстрелять в первую очередь, на фоне грязно-серо-коричневой массы военных они выделялись, как синий топаз в грязи. И не надо высматривать, кто там командир, лупи по синим — не ошибешься.

Но не будет бить снайпер по синим мундирам, они сейчас приехали разбираться, и будут на стороне духов и их пособников. Не все, конечно, прокурорские работники такие сволочи, но те, которые мелькают в толпе, относятся к категории местного населения, а мы — федералы, для них — враги своего народа.

Не любят нас. Да и хрен с ними! Они лишь бандитов своих любят! Злость поднялась откуда-то снизу, прилила к голове. Задавил бы гадов! Обернулся на Гауха. Вовка тоже сидел пунцовый как рак, при этом помахивал красным удостоверением покойного бандита. Сушил корки.

Мы медленно подъехали к командирской машине. Местные нехотя расступались. И мы, и разведчики следили, не появится ли у кого ствол, нож, граната. Чую, не будет нам сегодня удачи. Повернулась данная тетя к нам большой, объемистой задницей.

Командир вступил в перепалку с кем-то в штатском. Судя по упитанной ряшке — из правозащитников. Телевизионщики крутятся рядом, снимают командира с разных ракурсов. Потом сделают «нарезку» и покажут по всем каналам «лицо российской военщины». Самые зверские кадры пойдут в эфир.

Мячиков стоял на броне соседнего БТРа. Мы встретились глазами, Петрович лишь качнул головой, показывая, куда мне надо пробраться.

Я дернул за рукав за рукав Калину, тот был на взводе. Резко обернулся.

— Туда, Андрей, поехали, командирскую машину с тыла прикроем, заодно «защитников» духовских пододвинем. — Я указал туда, куда кивнул мой шеф.

— Давай туда! — ошалевший Андрей заорал не менее очумевшему от происходящего механику, тот кивнул и направил БТР в центр толпы.

Медленно мы приблизились к командирской машине, и почти вплотную к той, на которой стоял Мячиков. Я перешел к нему, Гаух следом за мной.

— Видишь, что творится! — Мячиков был хмур, во рту торчал погасший окурок, который он перекидывал из одного угла рта в другой.

— Откуда они здесь взялись?

— Хачукаев, оказывается, ночью обзвонил со своего телефона ряд правозащитных организаций, сказал, что здесь федералы изнасиловали половину женщин детородного возраста, мужчин вывозят пачками и расстреливают, ну и все в таком роде.

— Здесь насиловать некого! — Гаух с видом знатока окинул толпу.

— Тебе, Гаушкин, все шуточки. — Мячиков вздохнул.

— Что дальше?

— Военные нас сдают как стеклотару по три копейки, оптом, и сразу. Говорят, что всю операцию спланировало ФСБ, они, мол, здесь старшие. У них и спрашивайте. Но пока пальцем не показали.

— Только потом не говори, Петрович, что я не требовал «глушилки», тогда бы и звонок перехватили бы. И заглушили. И не было бы этого цирка.

— Вы зачем прокурора задавили?

— Сам стоял на пути, не выходил, «ксиву» и погоны свои не показывал. Думали, что духи. Да жив же он! Медаль дадут.

— Знаешь, какая вонь сейчас поднимется! Уже поднялась.

— Алима-налима, что ушел от нас, на МТС грохнули. — Гаух передал удостоверение.

— А остальные задержанные?

— Не знаю, как все остальные, но троих, что мы взяли — красавцы. В цвет, в масть. Потрошить надо их.

— Смотри, как бы сейчас нас не заставили их отдать. — Мячиков был хмур.

— Где Каргатов, Молодцов, Разин?

— В больницу поехали. Сейчас не хватало, чтобы прокурорский сдох. Тогда на нас таких собак повесят, что по этапу к тебе на родину пойдем. От снега Сибири чистить.

— Ничего, у меня там все схвачено. Отмажемся, — я попытался успокоить начальника.

— Слабое утешение, — за спиной послышался шум — на деревенскую площадь втаскивалась колонна БТРов.

— Ханкала пожаловала. — Гаух сплюнул.

Все обратили свое внимание на колонну. Свежие лица, чистый камуфляж, впереди два генерала. Чуть сбоку — наши начальники. У последних лица чересчур сосредоточены. Думают, сразу нас расстреливать или немного подождать.

— Ну. Пошли. — Мячиков спрыгнул с брони.

— Бог не выдаст — свинья не съест! — Гаух тоже спустился с брони.

— Свинья везде грязь найдет. — Я последовал за своими.

— Здравствуйте! — наши начальники пожали нам руки, что, впрочем, ни о чем не говорит, абсолютно не о чем. — Докладывайте, как вы допустили, что здесь нарушаются права человека! — голос строг и требователен, почти как у Господа Бога.

— Ну что, предводитель? Концессия терпит крах… — не удержался я.

— А вы, Ступников, зря веселитесь! Ваши с Каргатовым фамилии в прокуратуре и правозащитных организациях. Так что вы тоже будете объяснять то, что здесь произошло. Администрация Президента в курсе происходящего. По линии МИДа звонили из ПАСЕ. Требуют объяснений, что за беззаконие творит ФСБ.

— Оперативная группа под моим руководством никакого беззакония не творит. Это первое, — вступил в разговор Мячиков, голос его дрожал от злости. — Второе. В ходе оперативно-поисковых мероприятий задержано девять боевиков. Шестеро раненных, бандгруппа их не взяла с собой, чтобы не обременять себя. Двое, в том числе один афганец, были оставлены здесь, чтобы во время митинга, который сейчас проходит, — шеф махнул рукой по направлению митинга, — устроить кровавую баню. Задание отработано конкретное — устроить стрельбу из-за голов митингующих. Спровоцировать военных на ответный огонь по толпе, а после того, как толпа хлынет назад, стрелять в спины отступающих. После того, как все восемь задержанных были доставлены на сборный пункт, группа местных милиционеров попыталась отбить их. В ходе боестолкновения семь из нападавших уничтожено, один раненным попал к нам. Среди убитых, — Мячиков передал удостоверение, что подобрал Гаух, — опознан милиционер, объявленный нами в федеральный розыск, при зачистке ушел от нас. Был координатором. Если бы не наши оперативные действия, то сейчас бы здесь, на сельской площади, шел бы бой, в присутствии корреспондентов, прокуратуры. Спецоперацию по выявлению в селе бандитов и их пособников считаю верной, и настаиваю не прекращать, а продолжить, для этого привлечь силы и средства из расположенных поблизости гарнизонов.

— Понятно, — протянул один из приезжих. — Значит, вас надо к правительственным наградам представлять, а не возбуждать в отношении вас уголовное дело? Так?

— Наград не надо, обойдемся тем, что нас не накажут, — не выдержал и влез Гаух.

— Кстати, насчет прокуратуры, что там получилось? Кого задавили?

Я вышел вперед и четко доложил, как оно было.

— И что теперь делать?

— Деревню переворачивать! — вырвалось у меня.

— Не получится. Не дадут. Команда сверху, — проверяющий высоко поднял руку вверх с вытянутым указательным пальцем, была б рука подлиннее, поднял бы еще выше, мол, почти от самого Президента, — зачистку немедленно прекратить! Все на исходные позиции.

— Гребнуться можно! Все как в первую войну. — Вова схватился от ужаса за голову. — Я думал, наивный, что что-нибудь изменится! Хуль! Ничего не изменилось!

— Задержанных, надеюсь, не отпускать? — осторожно поинтересовался Петрович.

— По поводу задержанных никакой команды не было. Поэтому их надо срочно эвакуировать, пока прокуратура не очухалась. У вас есть, где их можно надежно и без пыли спрятать?

— Есть. — Мячиков тряхнул головой.

— Потому что если их к нам, на Ханкалу, или в Чернокозово, то прокурорские враз разнюхают и вытащат их. Но учтите, под вашу персональную ответственность, мы ничего не знаем!

— Годится.