Влюблённые - Лина Вальх

Париж встретил его неожиданной для весны жарой, от которой плавился не только асфальт, но и собственные мысли, а образы людей вокруг плыли как в пламени пожара. До главного офиса нужно было преодолеть десять лестничных пролётов, два моста и бесконечное желание бросить все прямо здесь, в эту самую секунду, купить билет на другой конец мира и дожить свой бесконечный век где-нибудь на банановой плантации в окружении сорока котов. Да, это звучало для Уильяма, как идеальный план, но главным изъяном было лишь одно — каштановые глаза напротив, смотрящие на него слишком пристально, вместо того чтобы изучать предоставленные после недолгого отсутствия отчёты.

— Ключ я оставлю в щели между дверью и стеной. Как выпустят — можешь пожить у меня. Только не разнеси квартиру до моего возвращения…

— Как я рад всех вас сегодня здесь видеть!

У него был ужаснейший французский акцент и самая приторная улыбка из всех, какие Уильяму доводилось видеть в своей жизни. Шарлю Делакруа было двадцать пять лет, но он уже достиг высот, о которых другие члены Ордена могли только мечтать. Личный кабинет, личный водитель и даже личный демонический секретарь, заведующий такой же личной библиотекой. И поверх всего Шарль ставил свою любимую кружку с надписью «Мои собаченьки — мои правила», из которой ежеминутно попивал кофе, отдающий запахом шотландского виски.

Уильям видел его третий раз в жизни, и в третий раз у него сводило клыки от боли, словно он съел приторный торт своей матушки. Это ощущение было сложно забыть.

Пустое офисное помещение давило на Уильяма. Длинный стол, за которым восседало восемьдесят четыре человека — Уильям подсчитал каждого, пытаясь успеть записать вслед за Шарлем их имена, должности и департамент — тянулся по диагонали, плотно заставленный стульями и заваленный бумагами, записными книжками и чайными пакетиками. Уильям успел занять место лишь в последний момент, оказавшись, кажется, на самом «почётном» — сразу рядом с Шарлем, снова показавшимся милым и адекватным.

До того момента, как не начал говорить.

— Как некоторым из вас уже известно, со вчерашнего дня в нашем отделении работает наша коллега из Восточного департамента. Саша Зв… Зву… — Шарль приблизил листок к глазам и прищурился, шлёпая губами, как старик, пытаясь выговорить незнакомую Уиллу фамилию. — Зви… В общем, не столь важно. — Он рассеянно махнул рукой, отложил бумажку и откинулся на спинку стула с довольной ухмылкой объевшегося сметаной кота. — Я предпочитаю звать ее нашей маленькой медведицей.

Уильям заметил, как лицо женщины скривилось, а губы, прежде чем стянуться в обескровленную полоску, пробормотали что-то, отдалённо напомнившее «дебил» — она сидела достаточно близко, чтобы попытаться расслышать выраженное вслух недовольство. Немного поодаль от Уилла, Саша ёрзала на своём стуле и нервно теребила кончик свисающего на плечо хвоста. Ей было чуть больше тридцати — морщины вокруг глаз и недовольное выражение лица выдавали в ней человека, достаточно уставшего от происходящего вокруг него бедлама, чьим единственным желанием был небольшой загородный домик, внушительных размеров Chevrolet и парочка кубиков, перекинутых через зеркало заднего вида.

— Саша получила повышение за выслугу лет и, не побоюсь этого слова, mes amis, — Шарль красноречиво подмигнул и развёл руками с видом, мол, «Ну вы и сами все прекрасно понимаете», — за спасение нашего мира от очередной катастрофы. Поэтому нами было принято решение приобрести столь ценного сотрудника в своих стенах. Прямо здесь, в нашей священной Капелле. Так сказать, позволим ей поделиться своим опытом с нами. — Уилл с трудом подавил вырывающийся наружу смешок, спрятав его за одной из выложенных перед ним толстых папок с цифрами «1» и «2». Шарль тяжело вздохнул и сжал пальцами переносицу. — Но, к сожалению, это единственные хорошие новости. Переходим к основной теме нашего разговора. Погасите, пожалуйста свет. И закройте двери. Все, что будет сказано в этом кабинете, должно остаться в этом кабинете. Как бы вам ни хотелось поделиться с друзьями, родственниками или… — он перевёл взгляд на Сашу, — ле-заман19.

Щелчок разорвал пафосную тишину зала, и помещение тут же погрузилось во тьму. Уилл щурился, силясь рассмотреть Сашу или Шарля, но видел только свои пальцы и светящиеся в темноте белые листы бумаги. Роллета зашуршала — через секунду яркий экран ослепил Уильяма. Чья-то тень мелькнула перед опустившимся экранным полотном, а затем ряд небольших прожекторов подсветил возвышающегося над возникшим изображением Шарля. Он зачем-то взял указку и кому-то кивнул, чтобы в следующее мгновение на белой ткани шаблонное синее изображение сменилось приветливой оранжево-багровой заставкой и стандартным переливом, возвещающим о начале работы приложения. Еще один кивок, и на весь экран перед Уильямом на весь экран возникла фотография…

Эйлин Маккензи.

— Как вы уже все хорошо знаете, — кончик указки Шарля уперся прямо в лицо Эйлин и с силой вдавился в него, — несколько недель назад последовательно произошло две сильных вспышки электромагнитной энергии в районе озера Мичиган. И нет, это не привидения, как в каком-нибудь глупом сериале. — Делакруа метнул на кого-то в темноте взгляд, но Уиллу не удалось проследить, кто успел своим смешком рассердить начальство. — Наши специалисты прибыли на место практически сразу же. «Объект 1», — указка несколько раз шлёпнула по лицу Эйлин, — сопротивления не оказывал, пребывая без сознания. Что ж… «Объект 2» проявил повышенную агрессию и возбудимость внешними раздражителями. Мы потеряли нескольких лучших сотрудников. Объект успел скрыться.

Слушать Шарля со всей серьёзностью было сродни задаче спасти человека, чьё сердце изрешечено дробью. Он говорил еще и еще, нервно перелистывал слайды жестами, тыкал концом указки в лицо Эйлин Маккензи, а Уилл не мог сосредоточиться ни на чем, кроме только одной мысли:

Алан Маккензи знал, что его дочь жива.

И ничего для неё не сделал.

Мир подёрнулся для Уильяма тонкой молочной пеленой тумана и замедлился, опустив на него невидимый купол… Или должен был так сделать, но вместо этого внутри Уильям не чувствовал ничего. Он смотрел на изображение Эйлин, но вместо злости на Алана или облегчения, чувствовал только усталость и желание поскорее все закончить. Он снова ощущал себя куклой, набитым опилками игрушечным медведем, которого вскрыли скальпелем и выпотрошили прямо на пол. Даже ощущавшаяся несколько недель назад… ревность? казалась Уильяму неправильной и надуманной. Он словно был от рождения глух, но пытался говорить, выдавая лишь механические искусственные звуки.

И это впервые за многие годы напугало Уильяма Белла.

Часы размеренно тикали за спиной у Уилла, пока весь офис тонул