Лабиринты надежд - Мила Бояджиева

— Эй, тебе здорово отдавили ногу? Шпильки — страшное оружие. Кстати, меня зовут Кэт, — трясла его за руку толстуха — Парень, ты жив?.

Пламен лишь проглотил слюну — в горле мгновенно пересохло. Он боялся обернуться, убедиться в ошибке, но она сама выплыла слева, ведомая опытным танцором.

— Та самая? — шепнула Кэт.

— Она…

Кэт рассмеялась:

— Я поняла! Никакой ты не сыщик. Ты жену выслеживаешь. Вон как облинял — ни кровиночки.

— Прости, мне надо выпить. И подумать. — Оставив партнершу у дверей зала, Пламен отправился к бару. Теперь он видел её очень хорошо. Даже слишком. В синей тафте, в объятиях молодого парня. Молодого, сильного и красивого. И смотрела она точно так же, как тогда, в Крыму, на Пламена радостными, манящими глазами.

Красивая стала, ещё лучше… Но зачем ей жиголо? Таким женщинам должны дарить дворцы и драгоценности за одну ночь принцы или голливудские звезды… — Он машинально заказал и выпил кампари. Не самый любимый напиток. — Так что же, что?

«Постой, чего ты бесишься? Ты расстался с ней четверть века назад. Возможно, у неё уже такой сын, как этот красавчик. Мой сын… — Пламен с усилием растопырил пальцы — он едва не раздавил в кулаке бокал. — Вспомни, зачем приехал. За отпущением грехов. Проследишь её до отеля, нанесешь визит завтра и выложишь все, что должен был сказать давным-давно. Потом попросишь прощения и удалишься…» — Пламен поймал себя на том, что бормочет вслух. И ещё на мысли бросить все и напиться до беспамятства. Не мучить ни себя, ни её, не расковыривать старые раны. Жить как жилось. Но именно этого он не мог сделать теперь. Не мог уйти, не посмотрев ей в глаза…

Лару охватила давно забытая легкость и бесшабашное веселье. Сид оказался славным парнем. Он нравился ей, не смотря ни на что. А она — ему.

— Давай начистоту… — предложила она, как только был сделан заказ на изысканный ужин и официант удалился, пожелав счастливого ужина. — Скажи прямо — ты жиголо?

Сид покраснел! Потом пристально взглянул на неё из-под густых нахмуренных бровей:

— Нет… Вообще-то я здорово умею врать. И сейчас должен делать именно это, но как на зло, не могу. Ты, вы… вы прекрасная женщина, Лара. Я бы непременно влюбился по-настоящему. Но вышло так, что совсем недавно я встретил ту, которую не могу забыть. Это смешно?

— Так и должно быть, Сидней… Но бывает, к сожалению, редко. Не можешь забыть! Восхитительная старомодность. Я полагала, с романтическими иллюзиями давно покончено.

— Я тоже. — Сид пожал плечами. — Не пойму, как это произошло. Но произошло, это верно.

— Надеюсь, мы не отменим ужин? После сегодняшней прогулки на катере и чудесного сна у меня волчий аппетит. — Неожиданно для себя Лара ощутила облегчение.

— О, конечно же! Спасибо. Спасибо, что не обиделись и не отказались провести со мной вечер.

— Но зачем тебе мое общество, мальчик?

— Я искал вас… Мне надо только одно — услышать от вас правду. Речь идет о серьезных вкщах.

— Господи, ты из ФБР?

— У меня частное расследование… Вам что-то говорит имя Гудвина? Арчи Гудвина?

— Н-нет… Нам доставили закуску. Приступим, а я пошевелю извилинами…Он музыкант?

— Бизнесмен, американец… — Сидней кивнул вопросительно смотрящему на шампанское в ведерке официанту. Тот извлек изо льда бутылку и ловко открыл её именно так, чтобы и хлопок был, и пена, но не на костюмах клиентов. Лара взяла бокал.

— За удачу, Сидней. Я полагаю, нам обоим она сейчас не помешает.

Они выпили и перешли к соблазнительно выглядевшим блюдам. Здесь предпочитали французскую кухню. Поэтому на столе появились волованы с паштетами из печени, лосося, осетрины. В качестве горячей закуски в сверкающей жаровне находилась утиная печень, запеченая на свежем инжире с маслом, настоенном на цедре апельсина и лимона. Под эти кулинарные роскошества рассказ Сида о пропавшей в семьдесят втором году пленке выглядел сказочным. Но Лара погрустнела.

— Возможно, господин Гудвин рассказал тебе, что у меня был в то лето роман с болгарским фотографом… До сих пор я считаю, что пережила единственную настоящую любовь в моей жизни… Чем меньше реальных оснований, тем дольше живет иллюзия. Когда двое провели вместе всего пару недель, а расставание оказалось сущим адом, то боль утраты остается навсегда… Возможно, если бы нам удалось пожениться, мы вскоре развелись бы. Причем, с лютой враждой… Если любовь умирает сама, остается поганый привкус и тайная уверенность, что никакой любви и не было. А вот если её убивают — остается в живых иллюзия…

— Простите, Лара. Я затронул невеселую тему. Похоже, для всех участников этой истории то лето оказалось не лучшим. Я видел Анжелу и Снежину…

— О! Как сложилась судьба этих девочек?

— Я расскажу, после того, как вы развеете мои сомнения… Снежина уверяет, что в плену у бандитов она передала пленку вам.

— Ну да! Черная пластинка, не больше слайда, в пакете из фотобумаги… Я считала себя боевой девочкой — была уверена, что папа защитит меня от всего… Даже от диких налетчиков.

— Бандиты отобрали пленку?

— Они не обыскивали нас. Я сунула пакетик под подкладку бюстгальтера. Понимаешь, тогда в СССР хорошее белье было редкостью. А у меня, естественно, оно имелось — черный гипюр на атласной подкладке с твердыми чашечками… Да, у меня тогда уже была крупная грудь…

— Куда вы потом дели пленку? Передали милиции?

Лара посмотрела на него круглыми от удивления глазами:

— Не знаю… Господи… Честное слово… Я и не вспоминала о ней…

— Вы сунули белье в стиралку, когда вернулись в Москву?

— Возможно… Конечно! Хотя… Нет… такие нежные вещи я стирала вручную. Машины у нас выпускало оборонное производств. Они работали, как мясорубка.

— И что, что же случилось? Стирали и не нашли?

Лара отрицательно покачала головой:

— Ничего не нашла… Более того! Я не нашла самого бюстгальтера. Да, сейчас точно вспомнила, что даже огорчилсь, потеряв любимую вещь…

— Выходит, пленка осталась в Крыму… — Сид рсслабился, словно из него вытащили натянутую струну. — Уф! — С шумом выдохнул он. — Вечная ей память, этой треклятой пленке. Хотя нет — счастливой. Благодаря ей, я встретил много хороших людей. И Софи.

— Ее зовут Софи? Ту девушку, которую невозможно забыть?

— Она дочь Снежины…

— А мою дочь зовут Мария. Она ещё школьница… Сидней, вас очень огорчила пропажа пленки? Может быть вы мне не верите?

— Верю. Если честно, я с самого начала предчувствовал, что затея Арчи окончиться чем-то подобны. Отлично… Может, ему таким образом, через меня, хотелось встретиться с прошлым?

— Похоже на то. — Лара с улыбкой посмотрела на Сиднея. — Он выбрал отличную кандидатуру на роль «дублера». Я рада, что мы познакомились. У меня в последнее время была не слишком веселая жизнь. Я злилась на себя, на обстоятельства и готова была наделать кучу ошибок. А теперь мне легко и весело. Завтра я улечу домой и расскажу Машке, как чудесно провела время.

— Хотите, я расскажу вам о давних знакомых?

— Лучше потанцуем. У меня отличное настроение. Все же я не зря притащилась в это местечко.

Они вышли на веранду. Сид двигался прекрасно, поддерживая свою даму с нежным почтением.

— Все же немного жаль, что вы не жиголо! — Засмеялась Лара. — Я ведь примчалась сюда со зла. На себя, на всех мужчин, за то, что они не похожи на того, первого. Ой! — Лару толкнул кудрявый брюнет. Она кивнула на него Сиду. — Что они такие, как этот грубиян. Даже толком не извинился.

— Сегодня я ваш преданный кавалер, Лара. Я изо всех сил стараюсь казаться лучше, чем есть.

— Получается здорово. Но поверьте мне, вы и в самом деле чудесный…

Они вернулись за столик, на котором произошла смена блюд. И даже нежные цветы в вазе сменились двумя крупными алыми розами.

— Одну в петлицу, одну — мне, насколько я поняла эту символику. Но сначала попробуем, силен ли местный шеф в мясных блюдах… Вы можете не отвечать, но я не могу не спросить. Что было на той пленке?

— Новая сказка, и уж действительно смешная. Но придумал её не я Арчи. Я только вошел в долю и выполнял поручение. Ведь он уже совсем старикан. Симпатичный старикан… Жаль… огорчится… Видите ли, Лара, на дне Черного моря уже целый век покоится клад. Мистер Гудвин пребывает в приятнейшем заблуждении. Он полагает, что сумеет достать его.

Они шли к отелю Лары по набережной вдоль берега. Глядя на гладь озера, Лара отчетливо вспоминала черноморские ночи и шепот Пламена «обичам те»… Рассказ Сиднея о кладе звучал фантастически, но это не имело значения. Арчи Гудвину, как оказалось, бывшему агенту разведслужб, не сиделось без дела, и он придумывал хитроумные способы разбогатеть. Ну, что ж, другие играют на бегах или в лото, лезут в различные телеконкурсы. Сидней, кажется, хорошо сознавал безнадежность своих розысков. Но он-то как раз остался в выигрыше наше девушку, которую не может забыть.