Феномен (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич

- Страшное дело, - сказал Бичурин

- Меня удивляет как корпус так спокойно идёт, и немцы не перекинут силы и не уничтожат вас, - сказал Семёнов.

- Причина в авиации. Она нам здорово помогает. В Минске у меня дислоцируется ночная отдельная эскадрилья пикирующих бомбардировщиков, «Ар-два». Я уже подал заявку в Генштаб на выпуск этих пикировщиков, а то почему-то прекратили. Лётчики влюблены в них, в отличии от «Пе-два». Так вот, ночью до выхода корпуса, эти бомбардировщики звеньями облетели разные железнодорожные ветки, и банально бомбили колеи и полустанки, где нет зенитного прикрытия. Они разнесли линию Пинск-Гомель, в Прибалтике и на Украине поработали, а «Пе-два», дневные пикировщики, работали днём. Поэтому, немцы просто не успевают за нами. Железной дорогой силы не перекинешь, там ремонтные поезда работают, их тоже бомбят, на автотранспорте не нагнать, мы банально быстрее, поэтому в Люблине больше чем на сутки я не задержусь. А «Арочки» и «пешки» продолжают бомбить.

- А в чём смысл этого рейда? - задал правильный вопрос Семёнов.

- Показать немцам, что мы тоже можем их бить, - за меня ответил Бичурин.

- Это конечно тоже, показать себя, но не на первом месте. Не первым голод и дефицит всего. Не поняли? Минск по сути блокирован, там полмиллиона жителей, не считая тех что в окрестных деревнях живут, да ещё триста тысяч бойцов и командиров моей армии. И мои маневренные группы продолжают работать, перехватывая колонны военнопленных, и освобождая лагеря. Пополнение идёт и освобождённых ставят в строй после проверки.

- Их нужно кормить, - тихо сказал Семёнов.

- Да, их всех нужно кормить, запасов сделано немало, но это максимум на месяц. Этот вопрос частично решают маневренные группы, освобождение пленных - это попутная задача. Главное захват складов, и вывоз продовольствия. Сейчас уборочная идёт, перехват колонн и обозов, и даже поездов, расстреляв паровозы, уже обычное дело. Всё вывозиться к Минску, где строительными батальонами срочно создаются подземные хранилища, разные, включая овощные базы. Поэтому и у корпуса основная задача добыча ресурсов. Первое, это продовольствие, второе, это топливо, бензин и солярка. Также авиационный бензин. В моей армии пять автобатов, включая тот автобат, что за корпусом числится, более пяти тысяч автомобилей. Три с половиной тысячи из них идут с нами, представляете длину тылов? На этих машинах пустые бочки, куда и сливается добытое топливо, захваченное на разных станциях, или городах. Мы в рейде как викинги, за добычей идём. Зачем к своим пробиваться и требовать, что нужно, у наших интендантов, когда тут добыча имеется? Двойной плюс. И немцев бьём и добыча из трофеев. Именно поэтому по сути главными тут снабженцы в походе, решая куда идти и что брать. Рук им здорово не хватает, поэтому, когда ваш лагерь освободили, первыми искали интендантов и снабженцев и первыми их проверяли, сразу ставя встрой. Нарезая свой круг задач. Ну а по вам, поставлю в резерв, где потребуется командир, если прошлый выбыл, погиб или ранен, и вас задействуют. О, ещё. Я на вас представления написал, за расстрел одной колонны, уничтожение другой и атаки третьей. На «Красные Звёзды». Вернёмся в Минск, отправлю запрос в наградной отдел.

Вот так и общались. И всё получилось. В Люблин штаб корпуса зашёл уже с наступлением темноты. К тому момент передовые части корпуса уже закончили бои и сейчас шла планомерная зачистка район за районом, дом за домом. Особенно еврейский полк этим с охоткой занимался. Знаете, вот как боевое подразделение они так себе, опыта мало, а как выполнять полицейские функции или вот так при зачистке, вполне неплохи. Стал ощущать себя немцем, те также создавали националистические батальоны, и позволяли им творить разное. Евреям не позволяли, там контролирующие органы работали. Ещё на подходе наша авиация перебралась на аэродром Люблина, ну и начала работать, а целей тут ух. Тем более на станции запасы авиабомб обнаружили, и немалые запасы топлива в подземных хранилищах аэродрома запасены. Там на охране десантники, а то были попытки их уничтожить. Бои всю ночь шли, а транспортные самолёты не преставая летали, успевая за ночь сделать по два рейса. Более того до наступления темноты на аэродром перелетели полк «Пе-2» и две эскадрильи «Як-1». Топлива тут хватает, нужно тратить, всё равно вывезти всё не сможем, хотя в пустые бочки и заливаем. А истребители нужны, корпус под постоянными ударами вражеской авиации был, мы уже шесть «ЛаГГ-3» потеряли, в воздушных боях, два лётчика погибли, но и немцы тоже потери несли, двадцать семь сбито, и наши ястребки постарались, и зенитчики, но всё равно прикрытие нужно. «Илы» работали по тем площадкам, откуда взлетали немцы, чуть позже прилетели «пешки» и поучаствовали. Один вылет успели сделать и стемнело. Правда и немцам хватило, как-то больше не появлялись, видимо впечатлил налёт целого полка пикировщиков, где сорок машин сравняли всё с землёй, накатываясь волнами. Поэскадрильно, работая по разным объектам, включая казармы и стоянки самолётов. Аэродром военный оказался, крупный. Правда, как части Люфтваффе, что тут дислоцировались ушли дальше следом за наступающими войсками, тот использовался как тыловой, для перегона новых частей или самолётов, а так сюда успели перекинуть фронтовую боевую часть, бомбардировщики «Юнкерс» и истребители, но налёт «Пе-2» разнёс там всё. Так что пока небо чистое. Кстати, сюда же перегнали и эскадрилью «Арочек», раз тут топлива завалились, и началась ночная работа. Прилетели те пустыми, без бомб, скинули уже где-то, поэтому привлекли роту мотострелков в помощь, доставлять авиабомбы, помогали механикам подвешивать, а то батальона аэродромного обслуживания тут нет, и так готовили самолёты к вылетам.

«Арчоки» сделали три вылета за ночь. А тут всё рядом, и улетели на рассвете. Впрочем, истребители и «пешки» тоже отбыли, мы забрали всё что могли, интенданты всю ночь по складам работали, все машины заняты. Даже мотострелков на танки сажали, благо поручни там теперь есть, освобождали машины, захваченные трофейные грузовики и легковые авто ставили в строй, сажая за руль освобождённых командиров. А ведь ещё десять тысяч освобождённых военнопленных было. Проверка спешная, но архив взят, знали кто на немцев работает, этих сразу по приговору суда. У нас были военюристы с собой, суд на месте был организован. Исполнение приговора на месте. Из освобождённых командиров и этих бойцов формировали стрелковые батальоны, за счёт немцев и взятых с них трофеев вооружали, и отправляли в сторону Минска с задачами заходить в сёла и города, набирать припасов в дорогу, бить противника. Кому повезёт, дойдут, кому нет… Что ж, всё равно некоторые силы на себя оттянут. Уж лучше так, чем в плену сгинуть. Эти батальоны остались в Люблине, когда мы уходили, задача уничтожить всю инфраструктуру военного значения, фабрики и заводы, и могут уходить. Пешком, всю технику мы забрали. Маршруты им выданы в сторону Бреста, там дальше до Минска. Воздушные разведчики будут за ними приглядывать. Может действительно кто дойдёт? Что по моим давним знакомым, лейтенантами Семёновым и Бичуриным, то Семёнов получил под командование «тридцатьчетвёрку», танкового батальона, Первой мотострелковой бригады, она Минск брала, прославленная. Ходит слух что ей собираются дать звание Гвардейской. У меня же все части с нуля созданы, дал номера от одного и дальше, знамён нет, вот в Генштабе и собираются исправить это упущение. Некоторые дивизии получат знамёна погибших частей, станут второго формирования. А тут командир танка был убит, когда, приоткрыв башенный люк, проводил осмотр, бой в городе шёл. Точный выстрел в голову. А Бичурина на немецкую самоходку, арт-штурм. Двадцать шесть штук их захватили на платформах железнодорожной станции, две правда спалили в бою за станцию, но остальные как новые. Вот для них формировались экипажи из командиров и бойцов освобождённого тут лагеря. К слову да, не все в батальоны ушли, ценные специалисты изымались, лётчики, авиационные механики, танкисты, артиллеристы и миномётчики. Ну в общем по спискам что требовались особо. Так что было из кого формировать эту часть. Правда, в бою она не поучаствует, задача перегнать под Минск, и сформировать там очередной самоходно-артиллерийский полк, но уже противотанкистов. Всю ночь летали все наличные транспортные самолёты, по два рейса успели сделать. Бой за Люблин был серьёзным, двенадцать танков безвозвратно потеряли, шестьсот бойцов и командиров погибло, полторы тысячи раненых. Самых тяжёлых, что прошли через золотые руки наших врачей медсанбатов и санрот, и отправили в Минск. Сняли проблему с плеч. Лёгких хватало, но дорогу те переживут, выдержат. Некоторые даже строй не покинули. Парней похоронили на окраине Люблина, утром был прощальный воинский салют, я там был, сказал слова на братской могиле. Военные корреспонденты, с нами их шестеро было, у моей армии две своих армейских газеты, фиксировали и фотодокументировали происходящее. Местным пригородили устроить геноцид при возвращении, если тронут могилу.