Свободный Охотник - Александр Щеголев

Застывшая картинка разблокирована, запись оживает.

И вдруг оказывается, что намерения вожака тварей самые дружелюбные. Оказывается, он побеспокоил нового гипа Узора для того лишь, чтобы спокойно обсудить общие дела – как гип с гипом. Если угодно, как Истинный с Истинным. Он просит гипа Узора выйти с ним на связь, когда тому будет удобно – вот коды каналов, на выбор. Голос бывшего человека полон искренности, а слова неожиданно печальны.

Вожак тварей вспомнил, что он Истинный? Невероятно… Но запись ещё не закончена. Знает ли Неуловимый, что человечество выродилось? – осведомляется Гладкий. Численность людей – около миллиона особей, тогда как на планете Точка в незапамятные времена обитало несколько миллиардов, что вовсе не легенда, как большинство полагает, а абсолютно достоверная информация. Причина нынешнего вырождения очевидна – ограниченность жизненного пространства. Людям негде жить, хотя, казалось бы, огромные, невообразимые пространства им подчинены. Причем, пригодные для жизни объемы непрерывно уменьшаются. Базы стареют, форспластиковые планеты пожираются биокристаллической напастью – и так далее , и так далее. Представим образ: вдоль иллюзорных ниточек-Тоннелей, израненных многочисленными порезами Входов, гроздьями висят искусственно созданные объекты, и больше нет ничего в необъятном бездушном пространстве. Плоская пластмассовая Галактика. Образ конца мира…

– Неожиданная тема для разговора, – озадаченно произносит Свободный Охотник. – Неужели Гладкого тревожат судьбы Галактики?

– Притворяется, тварь! – Голос Хозяюшки вибрирует. – Полную Карту упустил и теперь придумывает всякие хитрости.

Видно, что девочка сильно волнуется – губы дрожат, руки не находят места. Впрочем, это ведь так понятно..

– Может, ты не будешь с ним связываться? – с надеждой спрашивает она.

А друг Ласковый ничего не говорит. Выбрался из гравитационной сумки и сидит в позе глубокого раздумья, заворожено глядя в фокус информационного купола.

– Все-таки послушаем, чем он нас ещё удивит, – решает Свободный Охотник.

Он открывает Всеобщую и подключается к зафиксированному в бортовой системе каналу.

– Вот и хорошо, – сразу отвечает вождь Гладкий. – Рад, что вы до сих пор живы, дорогие мои мальчики и девочки.

Главный негодяй Галактики приветлив и сдержан. Очевидно, это стоит ему серьезных усилий. Он встает гостям навстречу. Он одет в черный комбинезон гипа, и лишь большая косматая голова плохо стыкуется с привычным человеческим обликом.

– У нас нет с тобой общих дел, – с ненавистью извещает его Хозяюшка.

– Не бойтесь, герои, отсюда мне вас не съесть. И ты, сестричка, не бойся – твой титул меня не интересует, дарю его тебе.

Герои не боятся. Случившаяся с вожаком тварей перемена насторожила бы и не столь опытных бойцов, однако они готовы выслушать бывшего человека.

– Давай спокойно, – обращается Гладкий к Свободному Охотнику, теперь – только к нему. – Попробуем не стрелять друг в друга из аннигилятора. Как ты воспринял мое предварительное сообщение?

Молодой воин спокоен – оскорбительно спокоен.

– И без твоей красивой речи известно, – говорит он в ответ, – что Метро давно пора расширять за пределы Галактики. Именно этим Сорок Седьмой гипархат и занимался почти сотню Единиц, вопреки общей лени и апатии. Твой бывший гипархат, вождь тварей. Зачем вы это делали – ясно. Так же как и то, почему держали проект Внегалактического Тоннеля в строжайшей тайне. Не трудись оправдываться, сын обманутого гипа. Вопрос только один – что тебе нужно от меня?

– Где твое терпение? – укоряет собеседник героя. – Даже если мое предисловие тебя не развлекло, без него было не обойтись. Что касается необходимости расширять Метро, то на самом деле скручивание Тоннелей прекратилось вовсе не потому, что гипархаты Пустоты ленились этим заниматься. Просто в Галактике не осталось вещества, из которого можно строить. Космического газа хватает только на синтез продуктов питания и изделий бытового назначения. Правильно?

– Поразительно точный анализ.

– Разумеется. А знаешь ли ты легенду, что когда-то в Галактике было десять в двадцатой степени мер вещества?

– Чушь, быть такого не может.

– Предположим, чушь. Но так или иначе, вещества в этом мире сильно поубавилось, огромное его количество попросту исчезло. Куда?

– О, теперь понимаю, ты решил найти и наказать виновных. Должен тебя разочаровать, сын гипа. Вещество пошло на строительство Тоннелей, как раз в тех самых огромных количествах. По-моему, это общеизвестно, да и сам ты только что говорил о том же.

Изображение вождя Гладкого укрупняется, словно прыгает к лицу Свободного Охотника.

– Ты предпочитаешь верить в общеизвестное, а не думать самостоятельно?

Молодой человек гадливо отодвигается.

– Я просто изучал физику, вождь. Кстати, как у тебя обстоят дела со знаниями в этой области? Откуда ещё древние строители Метро могли получать энергию, за счет которой происходили столь значительные изменения структуры Галактики, как не из корпускулярно-волнового преобразования? Вот тебе и разгадка «страшной тайны».

– Ну, хорошо, оставим пока эту тему, – легко соглашается собеседник. – Я уверен, позже ты сам попросишь меня к ней вернуться. Не буду также спрашивать, кем ты был до того, как стал Неуловимым.

– Я? Сыном гипа Узора, кем же еще.

– А до того?

– Ты надо мной смеешься, Гладкий?

– Нет, конечно. Поговорим о другом.

– Ты сказал не все, что хотел? Жаль.

На лице негодяя – короткий спазм раздражения.

– То, что я не успел сказать, мой юный враг, тебе должно понравиться. Слушай начало истории: инженеры Сорок Седьмого гипархата в процессе строительства Первого Внегалактического натыкаются на планетную систему естественного происхождения. Что было дальше? Тебе хочется узнать продолжение?

Пауза.

Вереница из трех летательных аппаратов мирно скользит по Курьерскому Тоннелю, не встречая никаких препятствий. Хозяюшка и Ласковый притихли, их как будто нет, они совершенно не присутствуют в разговоре. Дочь гипа с подчеркнутым равнодушием повернулась к Гладкому спиной, а бывший шпион, наоборот, неотступно смотрит в фокус информационного купола. Очевидно, зверек поражен в самые глубины спинного мозга. Удивление и страх – какого из этих чувств в нем больше? Вся его поза кричит: неужели вождь Гладкий – человек? Неужели вождь Гладкий не стрижется наголо? В этом открытии – трагедия или фарс?

Пауза затягивается…

– Мне хочется узнать продолжение, – стараясь остаться спокойным, признается Свободный Охотник.