Имитация - Нора Робертс

– Пусть с ним посидит кто-нибудь из наших. Вернемся потом, когда переговорит со своим адвокатом.

У себя в офисе она набрала номер линка Фелисити.

– Слушаю, – раздался голос пожилой женщины.

– Лейтенант Даллас, полиция Нью-Йорка. Я хочу поговорить с Фелисити Принз.

– Я – мать Фелисити. Она не будет с вами разговаривать. Вы приятельница этого типа, Копли.

– Нет, мэм. Мы не приятели. Не далее как вчера я отправила Копли в камеру.

– За что?

– За убийство.

– Господи! Бедная моя девочка.

– Мэм, мне нужно поговорить с вашей дочерью. Если хотите, можете присутствовать при разговоре.

– Разумеется, я останусь! Фелисити вернулась домой, – сообщила она Еве, – после того как выяснила, что он лжет ей. Фелисити, тут эта женщина из полиции, с которой ты говорила. Она арестовала этого ужасного человека.

– Арестовала? Мама, дай мне линк. Алло! Простите, не помню, как вас зовут.

– Лейтенант Даллас. Фелисити, ты говорила с мистером Копли после нашей беседы?

– Нет. После того как вы ушли, я много размышляла. Я не такая дурочка, как думают некоторые.

– Никто не считает тебя дурочкой, – сказала ее мать.

– Он считал. Но это не так. Я стала думать, а потом позвонила Сэди.

– Ты правильно поступила.

– После этого я сделала то, что мне всегда запрещалось: я позвонила ему домой. Мне ответила эта женщина, которая у них за главную. Она сказала, что мистер Копли не может подойти к телефону. Я поинтересовалась, не потому ли, что он уехал, но она сказала, что он в городе, просто не может пока говорить. Тут я поняла, что он солгал мне. Вы же знали это, правда?

– Да, Фелисити, знала.

– Ну вот. Я снова поговорила с Сэди, и та сказала, что я должна выяснить все до конца. Тогда я поехала к их дому и стала наблюдать. Я видела, как они вышли вместе с женой. Они смеялись и шутили, а перед тем как сесть в машину, он поцеловал ее. Теперь я точно знала, что он мне лжет.

– Что было потом?

– Я оставила ему мемо-куб. Сказала, что не желаю иметь дело с человеком, который все время лжет и изменяет и меня вынуждает заниматься тем же. Скорее всего, я уже не вернусь в Нью-Йорк. Думаю, этот город не для меня. Скажите, он сделал что-то плохое?

– Боюсь, что так. Я рада, Фелисити, что ты вернулась к себе домой.

– Я тоже. Ах, да, счастливого Рождества!

– Тебе тоже.

Отключившись, Ева откинулась на спинку стула и погрузилась в размышления.

– Адвокат пришла, – сказала от порога Пибоди.

– Пусть поговорят наедине, потом продолжим.

22

Ева дала им час на переговоры. Обдумав за это время тактику допроса, она вышла в общий зал.

Над дверью в комнату отдыха висел огромный баннер:

МЫ НАМЕРЕНЫ ЗАЩИЩАТЬ ВАС НЕЗАВИСИМО ОТ ВАШЕЙ РАСОВОЙ ПРИНАДЛЕЖНОСТИ, ВОСПИТАНИЯ, СЕКСУАЛЬНОЙ ОРИЕНТАЦИИ ИЛИ ПОЛИТИЧЕСКИХ ВЗГЛЯДОВ. ПОСКОЛЬКУ КАЖДЫЙ ИЗ ВАС МОЖЕТ УМЕРЕТЬ.

Не исключено, что кому-то эта надпись могла показаться забавной, но Ева ощутила прилив гордости, поскольку написанное являлось чистой правдой.

Она окинула взглядом людей, работающих под ее руководством. Вот Трухарт в своей безупречной форме трудится за компьютером. Бакстер в щегольском костюме и дизайнерских ботинках болтает о чем-то по линку. Дженкинсон, склонившись над экраном, жует сомнительного качества сэндвич.

В комнате пахло плохим кофе, чьим-то пережаренным ланчем и сосновым ароматизатором, которым обрызгали пластмассовое дерево. Словом, пахло так, как пахнет на Рождество в полицейском участке.

– Пибоди, со мной. Пора закрывать дело Копли.

Они вошли в комнату для допросов, где уже сидели Копли и его адвокат.

Мак-Алистер первой прервала молчание.

– Мой клиент – жертва Трея Зиглера, шантажиста и негодяя, который, согласно вашему же расследованию, подсыпал женщинам наркотик, после чего насиловал их.

– Да, Зиглер был не самым лучшим представителем человечества. Тем не менее убивать людей незаконно.

– Мой клиент никого не убивал! В момент смерти Зиглера он находился у себя дома.

– Так он утверждает. Однако никто не в состоянии подтвердить его алиби, включая жену, которую он отправил на больничную койку.

– Я не трогал Наташу.

– Она утверждает обратное.

– Вы лжете! Я вам не верю.

– Мисс Квигли получила серьезную травму головы, – вмешалась Мак-Алистер. – Ее воспоминания весьма расплывчаты и не могут быть признаны достоверными.

– И кто же, по-вашему, нанес ей эту травму?

– Мой клиент полагает, что на его жену напала Катиана Дюбуа, и та, защищаясь, убила ее. Мы считаем, что мисс Дюбуа была в сговоре с Треем Зиглером.

– Стало быть, пытаетесь повесить на нее еще и Зиглера? Ну-ну. Вот только кто будет отстаивать эту версию в суде? Человек, обманувший свою жену с наивной молоденькой девушкой, которую – заметим! – он содержал на деньги, украденные у собственной жены. Человек, который платил шантажисту, чтобы скрыть свой обман…

– Не впутывайте в это Фелисити!

– Я говорила с ней около часа назад. Вы, кстати, получили ее мемо-куб?

Копли вскочил на ноги. Ева поднялась вслед за ним.

– Наши отношения вас не касаются! Я все ей объясню, и она вернется. Я люблю ее. Я собираюсь жениться на ней.

– Верно, но для этого нужно избавиться от жены. Убить, и дело с концом.

– Я не собирался убивать ее! Зря я, что ли, платил Зиглеру? Или вы думаете, он так ее трахал?

– Мистер Копли! – вскинулась Мак-Алистер. – Немедленно замолчите.

– Нечего мне тут указывать!

Ева вновь опустилась на стул.

– Это уже становится интересным, – заметила она. – И зачем же вы платили ему за секс с вашей женой? Чтобы понаблюдать?

– Заткнитесь! Это просто отвратительно, что вы тут говорите.

– Он платит какому-то слизняку, чтобы тот спал с его женой, а я, значит, веду себя просто отвратительно. Ну-ну. Так зачем же все-таки вы это делали?

– Ради Фелисити. Я влюбился в нее с первого взгляда. Я с самого начала только и думал о том, как помочь ей осуществить ее мечты.

– И ради этого вы ей лгали?

– Я не лгал. Мне просто требовалось время. Разумеется, я собирался развестись с Наташей, но без ряда предварительных мероприятий это обошлось бы мне слишком дорого. У меня просто не осталось бы денег на Фелисити.

– Итак, вы заключили сделку с Треем Зиглером. Объясните-ка поподробнее.

– Я знал, что он спит с клиентками. Да он этого и не скрывал. Заявлял, что может уломать любую женщину, какую только захочет. Я сказал, что заплачу ему, если он сумеет соблазнить Наташу. У нее был выбор, – многозначительно заявил Копли. – Она добровольно выбрала секс с ним. И занималась этим не один раз. Мне это было только на руку, поскольку требовалось документально подтвердить измену, чтобы сохранить финансовые преимущества.

– Полагаю, в вашем брачном договоре записано, что в случае измены жены вы получаете солидную компенсацию?

– Верно.

– И вы наняли Зиглера, чтобы тот вовлек ее в сексуальную связь, которую, как я понимаю, вы тщательно задокументировали.

– В этом нет ничего противозаконного!

Как раз напротив, подумала Ева, но решила не отвлекаться от главной темы.

– Мне требовалось, чтобы они встретились еще пару раз, вот и все. Это личное дело, – Копли явно был разочарован ее непонятливостью, – и полиции здесь делать нечего.

– Если вы хотели, чтобы все оставалось в рамках личного дела, не стоило убивать Зиглера.

– Я не убивал его! Я просто сказал, что он не получит денег, пока не встретится с Наташей еще пару раз. Потом я мог спокойно подавать на развод.

– Когда вы сказали ему это?

– На прошлой неделе, когда пришел…

– К нему домой.

– Ладно, я был там. Всего раз. Все потому, что он заявил мне во время тренировки, что Наташа собирается положить конец их свиданиям. Она, видите ли, хочет спасти наш брак. Зиглер должен был уговорить ее любым способом.

– Сделать ему это не удалось, однако и от денег он отказываться не желал, – заметила Ева. – Тогда в ход пошел шантаж. Расскажи он обо всем вашей жене, и вы бы оказались в крупном проигрыше.

– Он использовал меня. И не он один. Я тут жертва! Я не делал ничего плохого. Я даже не был там, когда его убили. Я хочу поговорить с Наташей. Я хочу поговорить с Фелисити.

– Вы уже не нужны ни той, ни другой. Если вы и можете с кем-то поговорить, то только со мной. Итак, начнем по новой.

Копли бушевал и впадал в истерику. Он умолял и сыпал проклятьями. Но до признания дело так и не дошло.

В конце концов Ева решила, что Рождество в тюремной камере сделает его более сговорчивым.

– Того, что он наговорил здесь, вполне хватит для суда, – заметила Пибоди, когда Копли увели.

– Без его признания прокурор предложит сделку. Это значит, Копли получит куда меньше, чем ему причитается. Если бы речь шла только о Зиглере, я бы согласилась. Но за смерть Катианы он должен заплатить по полной. – Она вздохнула. – Ладно, займемся им после Рождества. Так что забирай Мак-Наба, и отправляйтесь отдыхать.