Трущобы империй - Василий Сергеевич Панфилов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С помощью шаблонов, которые таскал в саквояже как раз для таких случаев, бумаги на патент оформил должным образом. Обговорены возможности изменения размеров, веса… запатентована, по сути, сама идея. А главное, генеральную лицензию Алекс передавал… армии САСШ – с тем, что прибыль с таких вот конструкций делилась отныне на три доли. Самому мистеру Фокадану или его наследникам, ИРА – исключительно на благотворительные цели и… армии САСШ.
Таким образом, денег Алекс получает заметно меньше, чем мог бы, зато с гарантией. Армия, закупая или производя такие модули, будет возвращать себе часть средств. Да на таких условиях они понаделают их с избытком! С армии много не поимеешь, зато для горных работ такие переносные узкоколейки – самое то.
– Хм…, – сказал Хукер, почесав небритый подбородок – вопреки моде, генерал не отращивал бороду, усы или хотя бы могучие бакенбарды на пол щеки, – ещё раз.
Взятая под уздцы лошадка прокатила по рельсам груз. Тряхнув головой, Хукер подошёл к тележками и попробовал сам сдвинуть их с места.
– Недурно, – с долей сомнения сказал он, – а цена?
– В мастерских сделали на скорую руку, – пожал плечами Фокадан, – ничего сложного. Если на фабрике делать, то стоимость металла будет в разы выше стоимости работ. Настроить оборудование, и с такой работой любой дурак справится.
Хукер, дыша свежим алкоголем, ничего больше не сказал, что для словоохотливого генерала нехарактерно, но внимательно осмотрел конструкцию и забрал с собой чертежи. Через два часа посыльный принёс из штаба подтверждение на патент и приказ о создании таких модулей, давая Алексу карт-бланш[142] от своего имени, предписывающий тому
– … делать всё, что угодно, хоть расстреливать чиновников, но создать нужное…
Попаданец после получения такого вездехода едва не разорвался на части, стараясь везде поспеть. Похудев едва ли не на двадцать фунтов, Алекс всё-таки сумел наладить массовое производство Переносных узкоколейных дорог Фокадана.
Грузы начали поступать в полной мере, что оценил даже Шерман. Показавшись в бригаде, командующий произнёс перед солдатами короткую речь, в которой упоминались только рядовые бойцы и сам Фокадан. Далее вручили патент на чин майора, причём не ополченца, а федерала. Тем самым Алекс сравнялся званием с непосредственным командиром – Ле Труа. А фактически, по неписанному, но достаточно жёсткому Табелю о рангах, обошёл.
Ход Текумсе сделал образцово иезуитский ход, но поссорить офицеров не смог. Неформальное главенство попаданца в ИРА и без того воспринимали как должное, пусть он и отнекивался от главенства формального. Ле Труа относился к Алексу как к родному, считая его то ли приёмным сыном, то ли внуком… Тем паче, старый француз терпеть не мог Шермана и не факт, что принял бы повышение от Бесславного ублюдка, как он прозвал командующего за тактику выжженной земли.
– Теперь ещё и медали какие из Вашингтона дадут, – мечтательно протянул Фред, – за такое дело, а?! Сидевшие под полотняным навесом офицеры в одних рубахах, собравшие крепко выпить и закусить по случаю нового звания товарища, закивали одобрительно. Пусть большая часть славы досталась Фокадану за переносные железные дороги, но и они молодцы!
Бригада работала образцово, так что даже невзлюбивший её Шерман не смог придраться и как-либо наказать Кельтику. Об этом со смешками рассказали офицеры из других полков – далеко не все любили командующего, как раз за излишнюю жестокость и тактику выжженной земли.
– Сильно сомневаюсь, – нетрезво сказал Алекс, успевший тяпнуть виски на голодный желудок, и быстро «поплывший», – сейчас начнётся Наказанье невиновных и награжденье непричастных. Наград будет роздано много, но вот кому, ещё вопрос.
Француз остро глянул на ученика из-под густых бровей, но хмыкнул. Подтверждая его слова еле заметным кивком. Офицеры и особо доверенные сержанты, сидевшие тут же, загомонили, начав вечный спор на тему Плохого-Хорошего начальства.
– Я другой вопрос хочу обсудить, – поднялся Алекс на разъезжающихся в стороны ногах, – пока совсем не окосел… Так… я сейчас майор, верно? И по факту являюсь заместителем нашего командира.
– Не оспоришь, – осторожно выразился Патрик, поглаживая короткую неровную бородку, которую он только начал отращивать.
– В общем, – продолжил Алекс, – перестановку в бригаде делать надо. Я заместителем пойду к Ле Труа, Кейси – начальником штаба. Фред – квартирмейстер[143]. Аластор разведку на себя возьмёт. Патрик пусть свой батальон штурмовым делает.
– Садись, – мягко сказал ему француз, парень послушно сел, тут же впившись зубами в жестковатый кусок говядины – как водится, дикой[144].
– Мы это обсуждали не раз, все вы в курсе. Другое дело, что я хотел обставить это поторжественней, но раз уж эта пьянь испортила момент…, – под смешки командиров он ехидно глянул на засыпающего на едой свежеиспечённого майора – не столько пьяного, сколько дико усталого и наконец-то расслабившегося, – что ж, поздравляю с повышением. Алекса отнесли отсыпаться в палатку, а Ле Труа начал зачитывать списки офицеров и сержантов на повышение. Из-за специфики ополченческой бригады, подчиняющейся не только федеральному командованию, но и губернатору штата Нью-Йорке, списки должны пройти через Горация Сеймура, и уже от него попасть к Шерману. К подобным вывертам бюрократии в САСШ все давным-давно привыкли, а особо ушлые имели при себе выписки – как и куда нужно обратиться, дабы избежать ответственности, если вдруг что.
Наутро попаданец, сильно смущённый вчерашним поведением, первым делом пошёл к Жермену извиняться.
– Пустое, – отмахнулся тот, – все мы не ангелы, ляпаем иногда и не такое. Или ты на бис повторить собираешься?
– Нет-нет! – Ещё больше смутился парень, – я вчера… это…
– Иди уж, всё я понял и не обижаюсь. Кто богу не грешен…
– Тот бабке не внук, – машинально дополнил попаданец пословицу.
Выйдя от командира, он понял, что последнюю фразу Ле Труа сказал на русском, и окончание пословицы прозвучало на нём же. К чему бы это… Алекс особо и не скрывал, что знает русский.
Другое дело, что в Нью-Йорке он уже сталкивался с мигрантами из Российской Империи, и язык их имел массу отличий от диалекта, знакомого выходцу из двадцать первого века. А ещё привычки, характерные жесты… отличалось всё настолько разительно, что разум поподанца отказывался воспринимать их своими – скорее кем-то вроде сербов. То есть безусловно родня… по бросаться с объятиями как-то не тянет.
Выбросив из головы странноватое поведение Ле Труа, Алекс занялся повседневными делами.
Остальные офицеры хоть и подтрунивали слегка за вчерашнее, но к своему удивлению Фокадан обнаружил, что несколько нелепое вчерашнее выступление добавило ему популярности.
