Моя (не) родная - Алиса Ковалевская

– Никак. Это сделаешь ты.

Я так и встала на месте. Подумала, что он это не серьёзно, но нет.

– Ух ты! Ты маму будешь учить?! А меня научишь? – сразу же пришёл в восторг сын.

– Никого он не будет учить, – с раздражением пресекла я обоих. Наградила Данила гневным взглядом.

Когда он накануне вечером выдал, что мы поедем на картодром, ничего подобного озвучено не было. Мне стоило самой догадаться. Ясно же, что сам он сесть за руль пока не мог. Хотя… Я присмотрелась к нему. Да нет же, именно это он и собирался сделать перед тем, как начать эксперименты с моим обучением. На нём же всё как на собаке заживает. Именно так вчера сказала делавшая перевязку медсестра в больнице. Неделя прошла со дня аварии, а Данил уже отправил костыль в ближайший мусорный бак. Причём в прямом смысле.

– Если ты не хочешь, пусть папа тебя не учит. А я хочу.

– Я не разрешаю. О чём мы вообще разговариваем?! Данил, ему шесть! Шесть, а не шестнадцать!

– Я сел за руль в восемь, – как ни в чём не бывало ответил он.

– С дурной головой и не то можно сделать. Видимо, в восемь ты и отшиб себе мозги.

Если бы в этот момент не решалось важное для Мирона дело, он бы прыснул от смеха. А так сдержался, хоть смешок у него и вырвался. Ничего мне не сказав, Даня подмигнул ему. Костыль ему заменила аккуратная трость. Опираясь на неё, он пошёл ко входу в обход касс. Мирон забежал вперёд и в нетерпении остановился.

– Я запрещаю тебе, слышишь? – зашипела я, дёрнув Даню за руку. – Одно дело покататься, другое – сажать его за руль. Это он сейчас с тобой, а что, если ему придёт в голову прокатиться без тебя?

– Начнём с того, что без меня никто не даст ему машину, – остановившись, сказал Даня. Вдруг он коснулся моего плеча. – Агния, я знаю, что делаю.

– Не уверена в этом.

– Лучше его научу я, чем кто-то другой. По крайней мере, объясню, как что устроено. У него мозги круче, чем у меня, завёрнуты. Или думаешь, он будет совершеннолетия ждать, а потом пойдёт в автошколу?

Я тяжело вздохнула. Посмотрела на сына. Тут Данил был прав. Но соглашаться я не хотела.

– А если я соглашусь, чтобы ты научил сначала меня? – спросила я и поджала губы.

Судя по лукавому блеску в глазах Данила, примерно этого он и добивался. Вот же расчётливая сволочь! Но идти на попятную было поздно. Я дерзко вскинула голову, линия губ Дани изломилась.

– Замётано, – он взял меня за подбородок, провёл большим пальцем по нижней губе и отпустил.

– Пеппи! – раздался оклик сына. Я повернулась и увидела миниатюрную девушку с хвостом на затылке. Мирон, не спрашивая, бросился к ней.

– Это ещё кто?

– Пеппи, – отозвался Даня. – Вернее, Марго. А если ещё вернее – один из кусочков прошлого, который я собираюсь сделать настоящим.

Я нахмурилась.

– Если что, она замужем. Ничего личного, Рысь, – лицо его стало серьёзным. – Но с компанией отца я закончил. Жизнь – слишком короткая штука, чтобы провести её в чужой шкуре. Даже если эта шкура очень хорошего и правильного парня. Тем более, если эта шкура правильного, до блевоты хорошего и просирающего жизнь парня.

Данил

Сидящая за рулём карта Агния была тем ещё испытанием. В первую очередь потому, что, как выяснилось, проще научить обезьяну вычислять логарифмы, чем её – водить. Это стало ясно уже на первом круге. Но сам процесс был занимательным, так что мы продолжили. Вторая же причина заключалась в том, что она дико заводила меня, когда злилась, потому что у неё нихрена не получалось.

– Всё, давай завязывать, – похожая на фурию, выпалила она, глядя на покрышки прямо перед мордой карта, и шумно выдохнула.

Только что мы едва не протаранили ограду, благо, что на черепашьей скорости, с которой тащились, это бы ни к чему не привело.

Несколько кругов с Мироном, которые мы сделали до этого, тоже были так себе. Проклятая нога мешала дальше некуда, но кайфанул я всё равно знатно. Да и как было не кайфовать, когда сын то и дело называл меня папой?

Верёвочки свились в одну толстую, прочную нить. Жизнь сама расставила всё по местам. Хорошо, что не отправила меня в ящик.

Наташка, ведьма. В тот день она встретила меня зарёванная, что-то говорила, кричала. Угрожала, что сделает аборт. Думала, буду отговаривать? Нихрена я её не отговаривал. Только сказал, чтобы как следует подумала, и что, если решит родить, от ребёнка я не откажусь. Дело кончилось тем, что она пожелала мне сдохнуть. В сердцах, само собой. Но, что говорится, мысль материальна. Взбешённый, я вскочил на байк, выжал скорость. Дорога была пустая. Пустая, чёрт подери!

Но всё это было в прошлом, напоминанием о котором остался шов на бедре. Не такая, в сущности, большая плата за свободу.

– Выходи, – скомандовал я.

Агния даже не возразила. Мы с ней поменялись местами, и она выдохнула с облегчением. Поморщившись, я сдал назад. Покрышки начали отдаляться, но Агния так и смотрела на них. Потом всё-таки повернулась ко мне.

– Хватит с нашей семьи двух гонщиков.

Мне понравилось, как прозвучало её «в семье».

– Поживём – увидим.

– Что это значит? – с подозрением осведомилась она.

– Ты же не надеешься обойтись одним парнем?

Глянув на трибуну, я увидел этого самого парня в компании Пеппи и старого приятеля. К тому у меня был отдельный разговор.

Агния фыркнула. Я положил руку ей на бедро и погладил.

– Хотел сделать это, как только ты села за руль.

– И почему же не сделал?

– Ты была слишком напряжена. Боялся, не выдержишь.

В ответ на мою усмешку она снова фыркнула. В лице её появилась надменность, которая всегда вызывала у меня желание сломать её. Вернее, когда-то вызывала желание сломать. Сейчас она вызывала совсем другое желание – взять, сделать своей,