Мой граф - Киран Крамер

– Вы знаете Джона Нэша?

– Очень хорошо. Лорд и леди Тарстон знакомы с ним через меня.

– Но они своим поведением дают понять, что он – один из их близких друзей, а вы – их деревенский кузен, не представляющий никакой важности, но горячо любимый, разумеется.

– Весьма для них типично. Леди Тарстон всегда обожала находиться в центре внимания. Я ей это позволял. Мне на известность наплевать.

– Стало быть, вы приехали в Тарстон-Мэнор от имени Нэша, чтобы оценить проекты домика для собак? – полюбопытствовала Пиппа. – Леди Тарстон сказала, он собирается помочь им выбрать победителя.

– Да, это так. – Мистер Доусон говорил безо всякого воодушевления. – Я должен был отправить ему свои рекомендации. Он в конечном итоге выберет победителя, но и мне отводилась небольшая роль.

– Я бы не назвала ее небольшой, – возразила Пиппа и потом вспомнила их разговор о руинах сегодня утром. – Почему вы сказали, что не знаете, кто спроектировал руины?

– Не хотел говорить. Как архитектор я никому не известен. Но должен сказать, на меня произвела большое впечатление оценка лорда Уэстдейла.

– Вот как?

– Да. Он был поразительно точен: подумал, что проектировщик не любит прошлое, что истинная правда. Я не люблю его.

– Почему же? – спросила Пиппа.

Он мягко улыбнулся:

– Я был женат тридцать лет, моя жена умерла пять лет назад, как раз перед тем, как меня попросили спроектировать искусственные руины.

– Мне очень жаль.

– Спасибо. Так что я был не в настроении возвышать прошлое. И до сих пор не люблю преподносить его в новом свете. Но кузина настояла, чтобы я спроектировал руины к визиту Принни в Тарстон-Мэнор. Каким бы распространителем и покровителем искусств ни был принц-регент, я не питаю к нему большого уважения. Так что слащаво-сентиментальная куча камней в действительности свидетельство моей нелюбви к нему – и моей нелюбви к прошлому. Теперь, однако…

– Что?

– Теперь я жалею, что не преодолел свое мелочное чувство и не построил настоящий памятник, достойный того, чтобы жить в веках. Лучшие художники забываются в своей работе. Что бы они ни создавали – оно для всех, а не для удовлетворения мелких капризов. Теперь всякий раз, глядя на те руины, я вспоминаю о своей мелочности.

– Вы не мелочный, – возразила Пиппа. – Вы человечный.

– Надеюсь, – усмехнулся мистер Доусон.

– А что делали бы лорд и леди Тарстон, если бы вы не приехали помочь им с проектами собачьего домика?

Мистер Доусон пожал плечами:

– Самим пришлось бы как-то разбираться. Мне доподлинно известно, что Джон Нэш не стал бы помогать им, если бы я в этом не участвовал.

Плечи Пиппы опустились.

– Теперь мне жалко архитекторов.

Мистер Доусон вздохнул:

– Я знал, что вы скажете что-то в этом роде.

Она закусила губу.

– Я не могу не думать о лорде Марбери, как он старался снискать ваше расположение. При этом он полагал, что вы всего лишь кузен, – представляете, как бы он из кожи вон лез, дабы завоевать вашу благосклонность, если бы знал, что вы коллега Джона Нэша?

– Слава тебе, Господи, что он не знал. Я не смог бы вынести больше ни минуты в его обществе.

– Но, если бы вы сочли, что его проект лучший, вы бы рекомендовали его, верно?

– Разумеется. Я умею разделять личные чувства и деловые отношения. Однако хороший архитектор должен уметь хорошо ладить с другими. Ведь он же имеет дело с заказчиком и подрядчиками. – Карета сильно подпрыгнула, видимо, на каком-то неожиданном ухабе, и в разговоре возникла пауза, пока они снова усаживались поудобнее. – Он идет в ногу со временем. Хороший архитектор, конечно же, работает не в вакууме.

– Я хотела, чтобы это состязание выиграл Грегори, каким бы глупым оно ни было, – призналась Пиппа. – Возможно, оно способствовало бы его карьере и привело к заключению контракта с Джоном Нэшем. А теперь… теперь я лишила его и всех остальных такой возможности… только ради того, чтобы исполнить свою мечту.

– Если талант есть, он пробьется, не сомневайтесь, – заверил ее мистер Доусон. – Одна упущенная возможность не остановит честолюбивых. И не помешает творческой душе продолжать творить со страстью к своей работе. А какой еще выбор? Все бросить? Только не для тех, кто по-настоящему предан своему делу. – Он криво улыбнулся и устремил на нее испытующий взгляд. – Упущенные возможности избавляют от недостойных претендентов.

– Вы определенно прямолинейны, – сказала она, несколько оробев.

– Я просто говорю правду. Хотите – соглашайтесь с ней, не хотите – не соглашайтесь, дело ваше. – Мистер Доусон скрестил руки на груди и выглянул в окно, сразу сделавшись очень похожим на влиятельного архитектора, а не просто на милого старика, которым она его считала.

Забавно, какими разными бывают стороны человеческой натуры, как люди могут меняться прямо на глазах. Ибо сейчас мистер Доусон подался к ней, опершись руками о колени.

– Возьмем, к примеру, вашего Грегори, – проговорил он низким, угрожающим тоном.

– Мистер Доусон. – Она подалась назад на своем сиденье. – Вы кажетесь таким… сердитым.

Он нахмурился:

– Я не сердитый. Я просто наблюдательный. Ваш бесценный любовник…

– Что?

Он скривился:

– Будем откровенны, леди Пиппа. Парень – известный повеса. Я не виню вас, если он добился своего, но определенно виню его. Он сделал ребенка леди Морган…

У Пиппы перехватило дыхание. Что за оскорбительные речи!

– Мы не знаем этого наверняка, – быстро поправила она, и так оно и было на самом деле. Она готова была поверить, что Грегори отец Уолтера, очевидно, как и сам Грегори, судя по выражению его лица, когда он увидел ребенка, но Элиза замужем почти год, и вполне вероятно, что маленький Уолтер – дитя их союза с Дугалом.

– Вы наивны, – отрезал мистер Доусон, когда она изложила ему свои резоны. – Уэстдейл упустил столько возможностей. Я видел его работу в Лондоне. У него огромный потенциал. А он явился к моей кузине проектировать собачий домик! Какая бессмысленная трата таланта!

– У него были сомнения, – возразила Пиппа. – Он согласился спроектировать собачий домик только потому, что его попросила об этом леди Тарстон, и подобная перспектива не приводила его в восторг. Но когда он услышал, что в деле участвует Джон Нэш, само собой, интерес его возрос.

– Как будто Джон Нэш стал бы уважать проектировщика собачьего домика! Не стал бы, уверяю вас. – Щеки мистера Доусона сделались ярко-красными.

– Я… я и не представляла, что вы так не любите лорда Уэстдейла. – Сердце Пиппы колотилось так сильно, что она испугалась, как бы не лишиться чувств. Поездка в Париж с мистером Доусоном вдруг показалась крайне неудачной затеей.