Народ - Терри Пратчетт

- Это не ловушка! Это путь в Лучший Мир! – возразил Локача. – Лишь немногим дано было увидеть его!

Мау повернул назад.

- Я думаю, что если бы Имо желал создать лучший мир, он создал бы его здесь, - заявил Мау.

Он всё ещё мог видеть пляж вокруг, но нечётко, словно сквозь стену тёмной воды.

- Здесь? Этот мир весьма далёк от совершенства!

- Сегодня он стал чуть лучше. А ещё сколько дней впереди.

- Ты действительно хочешь вернуться? – удивился Локача. – Второго шанса не будет… Шансов вообще нет. Просто есть то, что случается...

- И то, чему не бывать? – закончил Мау.

- Ах, это? Оно тоже случается, просто не здесь. Всё, что может случиться, должно случиться, и для каждого такого случая есть мир, где он обязательно произойдёт. Вот почему Имо создал столько миров, что для их счёта не хватит никаких чисел. Вот почему Его костёр столь красен. До свидания, Мау. С нетерпением буду ждать новой встречи. Ты переворачиваешь миры… А, и ещё одно. Насчёт других, кому показался сияющий путь. Они сказали то же, что и ты. Они тоже решили, что лучший мир – это движение, а не место. А у меня всего один выбор, Мау, зато я научился выбирать лучше всех.

Серая тень побледнела, и попыталась забрать с собой все воспоминания, но разум Мау ухватился за них, прежде чем они совсем испарились. Серый барьер исчез, вновь засияло солнце.

Он жив, это факт. К нему, широко раскинув руки, бежит девушка-привидение, и это тоже факт. Его ноги дрожат и колени слабеют – это факт, который становится всё более фактическим с каждой минутой. Но когда она обняла его, и они вместе стали смотреть, как боевые каноэ выгружают пленников, а потом плывут вдаль, превращаясь в чёрные точки на бесконечном горизонте… вот это оказался всем фактам факт, огромный, словно целый Народ.

Глава 15

Мау проснулся. Незнакомая женщина кормила его с ложечки кашей. Увидев, что он открыл глаза, она тихо вскрикнула, поцеловала его в лоб и выбежала из хижины.

Мау тупо смотрел в потолок, пока не вернулась память. Некоторые моменты помнились смутно, однако дерево, топор и смерть Кокса предстали перед его мысленным взором так же ясно, как и маленький геккон, который таращился вниз с потолка хижины. Однако геккон смотрел не на юношу, а немного в сторону. Тут явно был кто-то ещё.

Мау задумался, кто бы это мог…

- Не бывать этому! – крик пронзил голову Мау, словно молния, потому что раздался из клюва, расположенного всего в шести дюймах от его уха. – Покажи нам свои… - пробурчал попугай словно сам себе, а потом мрачно добавил: - …подштанники.

- А, проснулся? Прекрасно, - сказала девушка-привидение, входя в хижину.

Мау резко сел.

- Ты вся в крови!

- Да. Я знаю. Пришёл конец моей последней приличной кофточке, - ответила Дафна. – Зато ему теперь гораздо лучше. Пришлось ампутировать ногу до колена! И запечатать рану целым ведёрком растопленной смолы, в точности, как написано в книге!

- А это не больно? – спросил Мау, снова откидываясь на циновку. В вертикальном положении у него кружилась голова.

- Не больно, если держать ведро за ручку. – Дафна взглянула на его недоуменное лицо. – Извини, это была шутка. Слава богу, миссис Буль умеет так усыпить человека, что он проспит что угодно. Зато теперь он будет жить. Что было вовсе не очевидно, учитывая, какая у него была ужасная рана. Сегодня утром была ещё одна операция, пришлось отрезать ступню. Она вся… ну, в общем, выглядела ужасно. Разбойники очень скверно обращались со своими пленниками.

- И ты отрезала от них плохие части тела?

- Между прочим, это называется "хирургия"! Оказалось нетрудно, если кто-нибудь держит перед тобой книгу, раскрытую на нужной странице!

- Нет, нет! Я не думаю, будто ты поступила неправильно! – поспешно извинился Мау. – Просто… ты и кровь. Я думал, ты ненавидишь вид крови.

- Вот поэтому я и пыталась её остановить. Я была просто обязана что-то сделать. Ладно, а теперь, давай, вставай, - она обвила его руками.

- А кто была та женщина, что кормила меня? Мне кажется, я её видел раньше.

- Она говорит, её настоящее имя Фи-ха-эль… - пояснила Дафна, пока Мау нащупывал стену, чтобы устоять на ногах. – Раньше мы знали её как Неизвестную Женщину. А теперь зовём Тонковьюнной.

- Она? Но теперь она выглядит совершенно иначе…

- В одном из каноэ Разбойников нашёлся её муж. Она бросилась прямо к нему и сама вытащила его на берег. Ума не приложу, как она его узнала. Я отправила её присматривать за тобой потому что, ну… это его ногу мне пришлось отрезать.

- Ньютон величайший учёный! – заорал попугай, радостно подпрыгивая.

- А ещё я думал, что попугай погиб! – добавил Мау.

- Все так думали, - ответила Дафна. – Кроме самого попугая. Он объявился вчера. Лишился одного когтя и кучи перьев, но, полагаю, будет в порядке, когда крыло заживёт. Теперь он бегает за птицами-прадедами. Они его ненавидят. Я, гм, занялась исправлением его лексикона.

- Да, заметно, - сказал Мау. – Что такое Нью-Тан?

- Ньютон, - рассеяно поправила его Дафна. – Помнишь, я рассказывала тебе про Королевское Научное Общество? Ньютон был одним из его основателей. Лично я считаю его величайшим учёным всех времён, но в старости он сам себя назвал лишь мальчишкой, играющим в камешки на берегу океана неизведанной Истины.

Глаза Мау широко распахнулись от удивления, и Дафна была потрясена, когда поняла, как давно её друг не выглядел столь юным.

- Он бывал на нашем пляже?

- Ну, гм, не совсем на нашем… - сказала она. – Может, вообще ни на каком не бывал. Это такая разновидность лжи, которая помогает лучше понять правду. Штанишники называют её "метафорой".

- О, об этом я знаю, - заявил Мау.

- Да, наверное, знаешь, - согласилась Дафна. – Ладно, пойдём на свежий воздух.

Она взяла Мау за руку. На его коже обнаружились несколько глубоких царапин (он так и не смог вспомнить, когда их получил), тело одеревенело, а от уха остался лишь рваный огрызок, но в целом могло быть и хуже. Он вспомнил пулю, которая замедлилась в воде и упала прямо ему в руку. Иногда вода кажется очень плотной – достаточно разок шлёпнуться на неё плашмя, и сразу поймёшь – но всё равно…

- Пошли! – Дафна потянула его к свету.

На Женской Половине было полно народу. В полях тоже работали люди, и на берегу царила суета. Даже в лагуне резвились дети.

- Столько всего надо сделать, - покачал головой Мау.

- Они уже делают всё, что нужно, - возразила Дафна.

Некоторое время они просто молча смотрели. Скоро их заметят, и тогда придётся вернуться в реальный мир, но пока они были всего лишь частью пейзажа.

Через пару минут девушка произнесла:

- Я помню, когда… ничего этого не было. Был только юноша, который даже не видел меня.

Юноша ответил:

- А я помню девушку-привидение.

Ещё помолчали. Наконец, она спросила:

- Хотел бы ты вернуться обратно? Если бы мог?

- Ты имеешь в виду, как если бы не было волны?

- Да. Если бы не было волны.

- Тогда я приплыл бы домой, и все были бы живы, а я стал бы мужчиной.

- Но хочется ли тебе стать тем мужчиной? Ты готов поменяться с ним местами? – спросила девушка-привидение.

- И перестать быть собой? Ничего не узнать о глобусе? Не повстречать тебя?

- Да!

Мау открыл было рот для ответа, но подавился словами. Ему пришлось подождать, пока мысли придут в порядок.

- Что я могу ответить тебе? Нет таких слов. Жил-был мальчик по имени Мау. Я вижу его у себя в голове, я помню его и помню, как он был горд, что скоро станет мужчиной. Потом он оплакивал семью и обратил своё горе в гнев. Если бы он мог, он бы крикнул: "Не бывать этому!" и волна откатилось бы обратно, словно её никогда и не было. Но теперь этот мальчик стал совсем другим, хоть его и зовут по-прежнему Мау. Теперь его голова идёт кругом от множества новых мыслей. Что он может сказать? Он был рождён в этой волне, он знает, что мир круглый, и он встретил девушку-привидение, которая сожалеет, что когда-то выстрелила в него. Он звал себя маленьким синим раком-отшельником, который бежит по песку в поисках новой раковины, но теперь он увидел звёздное небо и понял, что никогда не найдёт достаточно большой раковины для себя, никогда. И ты спрашиваешь его, желает ли он исчезнуть? Любой ответ будет ложью. Я могу быть только тем, кто я есть. Но порой я слышу, как тот, прежний мальчик рыдает внутри меня, оплакивая семью.

- Он и сейчас плачет? – спросила Дафна, глядя в землю.

- Каждый день. Но очень тихо. Ты его не услышишь. Я должен поведать тебе кое-что. Со мной говорил Локача. Там, на берегу, он распахнул на до мной свои крылья и прогнал Разбойников прочь. Ты это видела?