Теннисные мячики небес - Стивен Фрай

Оливер неловко переминался у камина с ноги на ногу, ожидая, пока Мария уберет с кофейного столика стопки журналов и книг по искусству, чтобы расчистить место для подноса. Коттер о чем-то перемолвился с ней по-испански, и она вышла ухмыляясь, точно школьница.

— Кружева на подносе! — сказал, закрывая дверь, Оливер. — Вы и тут в самую точку попали. Помнится, я читал в каком-то журнале, что вы бегло говорите на девяти языках. Это правда?

— Частичная, — ответил Коттер и взял печенье. — Я провел столько времени, изучая языки, что так и не научился толком считать, а потому сказать вам, на скольких языках я говорю, мне сложно.

Оливер сдержанно улыбнулся.

— Вы, вероятно, гадаете, — продолжал Саймон, — кстати, печеньица полное объедение, просто тают во рту… гадаете, откуда мне известно о попытках Барсон-Гарленда совратить вас.

— Этот вопрос приходил мне в голову.

— Я не цеплял жучки под столики клуба «Маркз» и не подкупал тамошних четверговых лакеев, на этот счет не волнуйтесь. Нет, дело попросту в том, что милейший Барсон-Гарленд флиртовал и со мной тоже. Торговал собой, так сказать, и направо, и налево.

— Понятно.

— Видите ли, он никак не мог решить, идти ли ему по правительственной линии или приткнуться к частному сектору. Нюх у него на этот счет действительно был хорош. Кто станет в дальнейшем править миром — те или эти? Кое-кто считает, что правительствам следует подумать о создании глобальной интернетовской полиции. Другие боятся, что именно это и произойдет, и потому криком кричат о личной тайне и гражданских свободах. Вы, вероятно, знаете, что недавний прилив вирусов, червей, почтовых бомб и нападений на порталы привел международное сообщество к неизбежному и окончательному выводу. Ничего тут поделать нельзя. Надежной защиты не существует. Или она слишком дорога. Слишком непрактична. Юридические последствия существования границ, различий в трактовках авторского права и тому подобного запутаны и неразрешимы. Единственное реальное решение, решение, принимаемое на локальных корпоративных уровнях, доступно лишь частному предпринимателю, и состоит оно в том, чтобы проводить собственную политику, устанавливать собственные барьеры, самому заниматься вакцинацией и профилактикой. Только частный сектор способен пересекать границы, только у него имеются ресурсы и силы, позволяющие взять ответственность на себя. Пост главы отдела интернет-безопасности компании «КоттерДотКом» приобретает еще большее, чем прежде, значение. Честно говоря, даже если бы Козима не спятила, я все равно предложил бы его вам. Что, если вы еще не догадались, я и делаю. Строго говоря, это та же работа, какую предлагал вам Эшли Барсон-Гарленд, но она масштабнее, она настоящая, она защищена от политического вмешательства и до непристойного хорошо оплачивается. Правда, ответ мне нужно получить очень быстро. Этим утром я улетаю в Африку и был бы рад услышать, что вы готовы начать, как только уладите все со своими людьми… пока же мне совершенно необходимо отлить. Вы не могли бы?..

— Да, конечно. Вот сюда, вторая дверь направо.

— И попробуйте печеньица. Такие легкие. Диета ваша от них нисколько не пострадает.

Выйдя из комнаты, Саймон двинулся через лестничную площадку в указанном ему направлении. Проходя мимо лестницы, он заметил, что лифт уже наверху. Внимание его привлекла полуприкрытая дверь — Саймон толкнул ее и вошел.

Мать Оливера Дельфта, одинокая и неподвижная, сидела в кресле-каталке у выходящего на площадь окна. Саймон подошел, встал рядом с нею. Глаза старухи выкатились. Саймону показалось, что лицо ее все же способно что-то выражать — в нем как будто мелькнул проблеск приятного удивления.

— Филиппа Блэкроу, — прошептал Саймон. — Какая странная встреча. Известно ли вам, что на вас лежит ответственность за разрушение моей жизни? Знаете, что из-за вас я провел двадцать лет в сумасшедшем доме? Двадцать лет — из-за вас и вашего мерзавца сына.

Дыхание вырывалось из легких Филиппы с шипением и бульканьем, Саймон чувствовал, как она напрягается, стараясь совладать с обвислыми щеками и вялым ртом, заставить их двигаться так, чтобы получилась человеческая речь. Слюна стекала с губ старухи, скрюченные, иссохшие руки тряслись, как сухие листья в грозу.

— Я должен был доставить вам письмо. От ваших друзей-фениев. Но его перехватил ваш сын — единственный из всех живущих на свете. Вот как жестока бывает судьба. Чтобы прикрыть вас и спасти собственную никчемную шкуру, он отправил меня гнить среди безумцев, навсегда. А теперь я вернулся. И в сравнении с судьбой я куда более жесток. Я подумал, что вам следует это знать. Бесконечно более жесток. Мне сказали, что в вашем безжизненном теле еще обретается разум. Теперь у него будет чем заняться до скончания ваших дней. Прощайте.

Образ Филиппы, унесенный с собою Саймоном, был образом поникшей матери, по щекам которой льются слезы. Спуская в туалете воду и возвращаясь к Оливеру, он не мог видеть, что рот старухи силится сложиться в улыбку, не мог знать, что слезы, лившиеся из ее глаз, были слезами счастья.

Альберт ворвался в дом и еще из прихожей крикнул:

— Мам! Пап! Вы где?

Только позвав трижды и не получив ответа, он сообразил, что Гордон с Порцией поехали за дедом, чтобы привезти его к ужину. Собственно, потому-то Альберт и отправился сегодня на работу пораньше, просто кошмар поездки в метро изгнал из его головы все мысли об этом. Зазвонил телефон, и Альберт гневно влетел в кухню, швырнул сумку на кухонный стол, даже не подумав о том, что может расколотить экран лежащего в ней лэптопа, сорвал трубку с аппарата и оставил ее болтаться, ударяясь о стену. Кот Ява потерся о лодыжку, Альберт ногой отпихнул его.

— Дерьмо! — закричал он. — Всё дерьмо! И все дерьмо. Дерьмо, дерьмо, дерьмо!

Тяжело дыша, он вытащил из кармана куртки газету, присел за стол и в двенадцатый раз перечитал статью. Ява невозмутимо восседал в углу, с холодным достоинством игнорируя хозяина.

Кофейный скандал заварился этим утром в мире «этической торговли», когда «Лондон ивнинг пресс» обнародовала эксклюзивную информацию о том, что Гордон Фендеман, основатель компании «Кафе Этичность», любимец «новых лейбористов» и говорунов от экологии, ухитрился, ради того чтобы начать свое дело, мошенническим образом лишить африканское племя прав на землю и разрушить жизненный уклад целого народа. Согласно местным источникам информации, так называемые «кооперативы», сотрудничающие, по уверениям «Кафе Этичность», с этой компанией, на самом деле состоят из людей, которых автобусами возят на плантации, расположенные в двухстах милях восточнее мест обитания их племени. Источники утверждают, что это является результатом достигнутой посредством подкупа договоренности между Фендеманом (41 год) и местным правительством, целиком состоящим из представителей образующего большинство населения страны племени, враждующего с изгнанным со своей земли народом.

Это разоблачение способно значительно пошатнуть быстро расширяющийся рынок этической торговли и в очередной раз бросить тень сомнения на способность «новых лейбористов» здраво судить о бизнесе. Всего две недели назад премьер-министр, выступая в Сити, назвал компанию Фендемана «маяком, указующим новые пути торговли с третьим миром», — заявление, о котором ему придется теперь горько пожалеть.

Согласно сообщениям, Фендеман, муж специалиста по истории искусства Порции Фендеман, в 1998 году заключил сделку с вождями малого племени, которые ради нее отвергли очень выгодное предложение глобального консорциума. Вождей уверили, что соглашение с «Кафе Этичность» послужит их интересам, им предложили долю прибылей, улучшенные условия работы и обеспеченное будущее для их народа. Впоследствии они с ужасом обнаружили, что условия этого договора фактически позволяли Фендеману согнать их, заменив рабочими из другой части страны, с земли, которой владели бесчисленные поколения их предков. Теперь перемещенный народ стоит лицом к лицу с будущим, полным голода, болезней и бесприютности, причем в стране, где это племя и без того сильно ограничено в правах. Как было подсчитано, личная прибыль Фендемана, проистекающая как из сделки с местным правительством, лишившим этот народ его земель, так и из все возрастающего объема продаж компании, превышает один миллион фунтов в год. Комментарий см. на с. 12.

«Комментарий» на двенадцатой странице был неописуем, просто неописуем. Альберту казалось, что мир вокруг него рушится. И расчленить отчаяние на составные части было невозможно.

Его отец. Как можно писать такое? Как они посмели? Ведь это явная ложь. Он слишком хорошо знал отца, чтобы верить в написанное. И тем не менее эта статья глубоко уязвит отца. Он человек гордый. И чем бы все ни закончилось, грязь пристанет к нему навсегда.