Печальный Лорд - Елена Грушковская

— Я садовник высшей категории, — ответил Йорн. — Уход за редкими растениями входит в мою компетенцию. Основные дисциплины, которыми я владею, это ботаника, агрономия и садоводство. Все эти дисциплины изучены мной досконально.

— Что ж, будем надеяться, что это так, — проговорил дворецкий.

Йорн обошёл обе комнаты, заглянул в шкаф, присел на кровать.

— А можно узнать, по какой причине был уволен предыдущий садовник? — спросил он. — Мне бы не хотелось повторить его ошибок.

— Его рассчитали за ненадлежащее поведение, — усмехнулся Эгмемон. — Как садовник он был хорош, но выгнали его за то, что он в пьяном виде ворвался в дом и устроил там дебош. В доме есть маленький ребёнок, и следует быть осторожным, входя туда.

— К спиртному я равнодушен, — улыбнулся Йорн. — А детей я очень люблю. Можете не беспокоиться, что я напугаю или обижу малыша. А как его зовут?

— Илидор, — ответил Эгмемон. — Вашего хозяина зовут милорд Дитмар, его спутника — господин Джим. Меня зовут Эгмемон, и я здесь главный над всем персоналом. Ещё я должен ознакомить вас с правилами поведения. Свободно можете заходить только на кухню и в служебные помещения, а в ту часть дома, где живут хозяева, заходить без приглашения не следует. Выполнять распоряжения хозяев следует без пререканий и лишних вопросов.

— А какие вопросы считаются лишними? — тут же поинтересовался Йорн с едва приметной усмешкой.

— Все, которые не по делу, — ответил Эгмемон коротко. — С хозяевами следует заговаривать только тогда, когда они сами к вам обратятся. Называть их следует «ваша светлость» или «милорд». Если вам нужно обратиться к хозяевам, вы можете сделать это через меня. Напрямую — нежелательно. Хозяйством здесь ведаю я, и по всем вопросам можете обращаться ко мне, а уж я разберусь. Да, кстати, на господина Джима пялиться нельзя!

— Что значит «пялиться»? — спросил Йорн.

— Вы не знаете, что значит «пялиться»? — удивился Эгмемон. — Ах да, вы же только что с Мантубы, можете и не знать… Ну, как вам сказать… Ну, то есть, пристально разглядывать. Во-первых, это неприлично, а во-вторых… Просто нельзя, и всё.

— Когда говорят «просто нельзя», это разжигает любопытство, — заметил Йорн.

— Вы у нас ещё и юморист, — проговорил Эгмемон неодобрительно. — Если говорят «нельзя», это значит «нельзя». Ну что ж, вводный инструктаж вы получили, можете приступать к своим обязанностям. Насчёт обеда можете спросить на кухне около трёх часов дня.

Йорн стал распаковывать свой чемоданчик. Он достал оттуда полотенце, мочалку, мыло, полоскание для рта, сменное бельё, тёплый свитер, две рубашки, рабочие брюки с накладными карманами на штанинах, пару рабочих сапог, справочник по садоводству, машинку для стрижки волос, а также три консервных банки, термос и набор пластиковой посуды. Ещё он достал из сумки маленькую рамочку с фотографией хорошенького младенца и поставил её на тумбочку у кровати. Прижав пальцы к губам, после он приложил их к изображению в рамке. Посмотревшись в зеркало на дверце шкафа, он провёл рукой по своему короткому светлому ёжику и решил, что пора подстригаться. Обычно он стригся наголо, и сейчас тоже не стал изменять своему обыкновению. Потом, выйдя из домика, он открыл душевую кабинку и проверил, есть ли вода. Вода шла, и он быстро ополоснулся, оделся, лёгкие сапоги на застёжках-липучках сменил на рабочие, на толстой рифлёной подошве и с длинной шнуровкой по бокам. Потом он подмёл пол, съел содержимое одной из консервных банок, налил из термоса кружку уже порядком остывшего, а потому невкусного кариша(1). Но он всё равно его выпил, задумчиво глядя в окно, потом аккуратно повесил свою тёмно-синюю мантубианскую форму в шкаф, оставив на себе только шапку с козырьком.

Осмотрев садовый инвентарь, он нашёл его неплохим. Время до обеда он провёл, обследуя свою рабочую территорию, осматривая каждое дерево и ласково его приветствуя. Деревья поведали ему, что за ними ухаживали хорошо, и они ждут от нового садовника такого же отношения.

— Я вас буду любить, — пообещал Йорн.

Он очистил клумбы от засохших цветов, внёс в грунт клумб удобрения, подрезал некоторые деревья, а потом стал сгребать опавшие листья. Так прошло время до обеда, а в три часа Йорн наведался на кухню. Он поздоровался, сняв шапку. Грузный тип в белой униформе, колпаке и фартуке, окинув его оценивающим взглядом, ответил:

— Здравствуйте, коли не шутите. Ты у нас новый садовник?

— Так точно, — ответил Йорн. — Меня зовут Йорн. А вы — Кемало?

— Он самый, — ответил повар. — А ты молодой… Только что с Мантубы?

— Так точно, — кивнул Йорн.

— Ну, как тебе здесь? — полюбопытствовал повар.

— Прекрасно, — ответил Йорн. — Мне всё очень нравится. Я уже успел поработать.

— Да ну? Уже приступил? — улыбнулся Кемало. — Ну, молодец… Шустрый парень. Ну, что, проголодался?

— Ну… Вообще-то, да, — смущённо ответил Йорн.

Повар ещё раз окинул Йорна взглядом, сказал:

— Ты здоровый парень… Небось, аппетит у тебя хороший.

— Не жалуюсь, — ответил Йорн.

— Ну, вот твой обед, — сказал повар.

Он поставил перед Йорном тарелку супа футри(2), маканики(3) и химмис(4), фаршированный мясом батты(5), а на десерт — кусок холодного фруктового пирога. Окинув всё это восхищённым взглядом, Йорн проговорил:

— Неплохо у вас тут кормят.

— Ты славный парень, — сказал повар. — А славному парню — хороший обед.

— А откуда вам знать, какой я? — удивился Йорн.

Повар засмеялся, погладил его по голове.

— Поживи с моё — тоже будешь всех насквозь видеть. Ешь, ешь.

Йорн с аппетитом принялся за обед. Он начал с супа, подчистую съел маканики, после чего перешёл к фаршированному химмису, а к пирогу повар дал ему большую кружку сладкого чая. Он с удовольствием наблюдал, как Йорн ел, а когда тот допивал чай, сказал:

— У кого такой хороший аппетит, тот не может быть скверным человеком. И глаза у тебя хорошие, как у ребёнка. В общем, как проголодаешься — заходи. Накормлю.

Йорну понравился обед и понравился повар. Первый рабочий день начался неплохо, думал он, возвращаясь в сад, где он ещё не закончил уборку листьев. На свежем осеннем воздухе, да ещё на сытый желудок работалось хорошо, и Йорн работал без устали. Пищали птахи, листья шуршали, в воздухе пахло осенней грустью. День был прекрасный.