Гончая - Фрост Кей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наркотик. Кто-то его специально создал.
Сердце болезненно сжималось всякий раз, когда она видела хрупкую фигурку ребенка, лежащего в своей постели или на улице с навсегда закрытыми глазами и остановившимся дыханием. Обнаружив мать, прижимающую к себе ребенка, она снова начала плакать, и весь – с трудом обретенный – контроль вновь был утерян.
– Несправедливо, – проговорила она, не потрудившись утереть слезы. Она хотела прочувствовать их, хотела доказательства того, что она не причастна к этой несправедливости. Если король Дестин и Гончие действительно в ответе за массовое убийство, представшее перед ее взором…
Тогда я не хочу участвовать в их планах.
Однако этого недостаточно.
Девушка развернулась, чтобы посмотреть на Пайра, и увидела, что сам он уже пристально смотрит на нее. Она кивнула.
Я уничтожу того, кто несет за это ответственность, кем бы он ни был.
Несмотря на гнев и жажду мести, Тэмпест было страшно. Как ей дойти до правды? Как ей теперь возвращаться домой и обличить Алекса с его наркотиком? А может, он невиновен? Вдруг он признается в том, что знал о преступлении? Как она может сделать хоть что-то? Она была всего лишь одним человеком. По спине пробежал холодок. Что она будет делать, если все Гончие окажутся к этому причастны?
А что же король Дестин?
Несмотря на тепло послеполуденного солнечного света, Тэмпест поежилась. Король напугал ее при первой встрече и до сих пор приводил девушку в ужас, но Гончая и подумать не могла, что он способен на такую бессмысленную жестокость. В конце концов, он казался хорошим правителем. Столица процветала за счет торговых сделок, и уровень бедности в городе не превышал показатели правления его отца.
Дотэ – всего лишь маленькая часть очень большого королевства, Тэмпа. Ты не настолько наивна, чтобы думать, что состояние одного места является показателем жизни во всей стране.
А это означало, что Тэмпест должна подойти с умом к тому, что нужно делать дальше. Осторожно. Просчитывая наперед. Если король Дестин довел до совершенства свой образ хорошего и справедливого правителя и Гончие действительно являлись его безоговорочно преданными ручными псами, то возвращаться в Дотэ с невероятными обвинениями и криками об убийствах никак нельзя.
У меня должны быть свои козыри в руках. Думай, Тэмпест. Думай.
И тут ее осенило.
Военный совет короля Дестина. Ей нужно попасть туда и завоевать его доверие.
Она бросилась к Пайру. Ноги стучали по брусчатке. Он наблюдал за ее движениями с совершенно бесстрастным лицом. Лисьи уши полностью прижались к голове.
Сначала она засомневалась, а затем расправила плечи.
– Ты специально привел меня сюда.
Он рассмеялся:
– Так и есть.
– Скажу еще раз: мне так жаль…
– Ты уже выразила соболезнования, – сказал он. – Не думай, что тебе нужно выражать подобные сантименты во второй раз. Я верю, что твоя скорбь – искренняя. Не переживай, я совершенно не считаю, что ты лжешь.
Его слова были резкими и звучали в аристократически безразличном тоне.
Она покачала головой:
– Я и не переживала.
Не сомневайся. Если Тэмпест не спросит Пайра сейчас, то, скорее всего, полностью утратит свою решимость. Она заставила себя посмотреть в стеклянные, бесстрастные глаза мужчины. Золото его радужек никогда еще не выглядело таким тусклым.
– Ты доверяешь мне? – спросила она.
Пайп невесело усмехнулся:
– Спустя столько времени ты хочешь знать, доверяю ли я тебе? Я доверил тебе все, что смог. Это все, что я могу тебе дать. – Он указал на побоище вокруг: – Смерть и разложение.
– Тогда, Пайр, могу я… – Тэмпест замолчала. Последующие слова застряли в горле, словно она подавилась ими.
Выкладывай. Просто скажи. Даже если прозвучит оскорбительно. Даже если он никогда не согласится.
Слабая искра интереса осветила безжизненное лицо Пайра. Он нахмурился, глядя на нее:
– Ты можешь что, Тэмпа?
Она закрыла глаза. Сделала глубокий вдох. Она знала, что должна спросить.
– Могу я забрать сердце твоего дедушки?
Глава двадцать девятая
Тэмпест
– Его сердце, – снова сказала Тэмпест, ненавидя себя за то, что вынуждена настаивать на просьбе, но понимая, что должна это сделать. Только сердце кицунэ сможет задобрить короля, чтобы уловка сработала.
– Могу я его забрать?
Эта просьба привела Пайра в замешательство. Он посмотрел на нее, как на сумасшедшую. Зрачки расширились, а во взгляде его золотистых глаз читался гнев.
Она сделала шаг к мужчине, который все еще не перестал удивляться ее словам.
– Пайр, знаю, звучит безумно, но…
– Полагаю, у твоей просьбы есть невероятно веская причина? – процедил он.
– Да.
Скривив губы, он оглядел ее с головы до ног, а затем зарычал.
– Я не могу сейчас с этим разбираться. – Пайр дернул подбородком, обращаясь к Бриггсу: – Отведи ее домой.
– Мне нужно, чтобы ты выслушал меня, – произнесла она с отчаянием.
– Не сейчас. Мой дедушка умер, а я не могу смотреть на тебя без желания причинить тебе боль.
Она замолчала, позволив Бриггсу увести себя. Решимость росла с каждым – ведущим прочь от деревни – шагом. Может, ее и втянули в игру, о которой она ничего не знала, Гончая поклялась защищать невинных и вершить правосудие над теми, кто находил удовольствие в причинении боли другим. Тэмпест всегда считала себя сильной, учитывая через что она прошла и откуда вышла победительницей, но теперь все, что раньше казалось проявлением силы, превратилось в пустой звук.
Какой смысл становиться Гончей, если вся команда уже сгнила изнутри? В чем польза физической силы, когда уже некого защищать? В чем польза интеллекта и логики перед лицом бессмысленных массовых убийств и незаконных войн?
Тэмпест оглянулась, смотря на то, как Пайр, склонившись над дедушкой, убирал редкие седеющие волосы мужчины со лба с той нежностью, которую ей удалось испытать лично на себе прошлой ночью. Она резко отвернулась, чувствуя себя так, словно наблюдает за слишком личным моментом, не предназначенным для зрителей.
– Я на стороне невиновных, – твердо сказала она, вскидывая голову и пристально глядя на Бриггса. Никто не должен терять своих близких из-за бессмысленного насилия.
Целитель серьезно кивнул:
– Хорошо. Им нужны все защитники, которых они только могут найти.
* * *
Тэмпест сидела на деревянном табурете перед камином, барабаня пальцами по колену. День сменила ночь, а Пайр все еще не вернулся домой. Навостренные уши дергались при любом звуке, но каждый раз никто не приходил.
Остаток дня она провела, обдумывая проверенную информацию. Король хотел смерти Шута, чтобы остановить восстание. Также он желал заполучить еще
