Мурзук (сборник) - Виталий Бианки

Напрасно он взбирался на груды камней и тщательно осматривал в бинокль склоны горы: зверя не было. Терраса становилась все у́же и у́же, пока совсем не сошла на нет у поворота горы. Охотник повернул назад, миновал место, откуда начал розыски, и пошел к другому концу террасы.

Тут скоро над головой его навис широкий утес. На камни, разбросанные кругом в диком беспорядке, легла тень. Далеко впереди загородила дорогу крутая скала.

«Вверху утес, впереди скала, внизу пропасть, – соображал охотник. – Если он забрался в этот тупик, ему только один путь к спасению: мимо меня. Еще пырнет, черт, если сразу не уложишь…»

Он вспомнил острые рога буна, его толстую, как у быка, шею. Вспомнились ему и рассказы, читанные еще в детстве, как рассвирепевшие козероги сбрасывали неудачливых охотников в пропасть.

«Ну да зачем он ползет в это мрачное логово, когда ему всюду дорога, – мысленно попробовал подбодрить себя охотник. – Тут только разбойникам прятаться».

В эту минуту где-то совсем близко от него раздался резкий, пронзительный свист. Вздрогнув от неожиданности, охотник поспешно припал за камень. Из-за камней справа, слева, спереди от него ответили таким же свистом. «Окружен, – подумал охотник, щелкая затвором винтовки. – Кой черт тут…»

– Тирек-тирек-тирек-тирек! – послышались со всех сторон быстрые призывные крики, и вдруг с треском сорвались из-за камней большие серые птицы.

– Чтоб вас! – спохватился охотник. – Это же улары!

Разом пришло на память, что горные индейки – улары – живут в тесном соседстве с каменными козлами. Проводник-алтаец рассказывал, будто они даже предупреждают об опасности отдыхающих зверей своим пронзительным свистом.

Человек вскочил, держа винтовку наготове.

Впереди меж камней мелькнули крутые рога и чернополосый хребет буна.

Охотник вскинул винтовку.

В тот же миг зверь прыгнул в пропасть вслед за птицами.

– Ух! – зажмурясь, произнес охотник. – Теперь и костей не соберешь!

Но когда, перескакивая через камни, он добрался до края террасы, глаза его расширились от изумления: цел и невредим, с откинутыми на спину рогами, бун широкими прыжками уходил вверх по отвесной почти стене горы. От охотника он подвигался вкось, вне выстрела огибая террасу.

«Теперь уйдет на вершину, на самый белок, – сообразил охотник. И тут же восхищенно подумал, следя глазами за смелыми скачками зверя: – Ведь как на крыльях несется, дьявол!»

Осталось одно: проследив направление бега зверя, подняться вслед за ним к вершине и там еще раз попробовать подкрасться к нему.

Так охотник и сделал.

Подъем был крут и труден. Четыре часа поднимался человек на ту высоту, куда каменный козел взлетел в несколько минут.

Теперь и упрямые травы остались позади. Кругом были только камень и снег.

Тут наконец охотнику посчастливилось: он заметил в бинокль бурую шерсть зверя высоко в стороне на сером камне. Бун лежал спокойно, опустив тяжкие рога на твердое свое ложе. Он, видно, чувствовал себя здесь в полной безопасности и дремал.

Охотник знал, что подкрадываются к каменным козлам всегда сверху. Но взобраться выше той скалы, где лежал бун, не было никакой возможности. Не было возможности и подойти к нему сбоку. Только внизу, под скалой, проходил узкий каменный карниз. Острый выступ его приходился как раз под неприступным убежищем зверя. Пройти по карнизу, ежеминутно рискуя сорваться в бездну, бесшумно подкрасться так близко к чуткому зверю – задача чрезвычайно трудная. Но цель была тут, на виду. В какую бы сторону ни кинулся зверь, с намеченного места можно было успеть выстрелить в него несколько раз.

Победа была близка.

В охотнике проснулся спортсмен. Он скинул сапоги и в одних носках осторожно ступил на карниз. Широко распластав руки, цепляясь пальцами за шероховатый камень, ногой нащупывая точку опоры, он медленно подвигался вбок. Местами карниз становился немного шире – тогда охотник останавливался, поворачивался лицом вперед и позволял себе передохнуть несколько секунд. Иногда карниз прерывался, и тогда охотник прыгал, пролетая над бездной.

В жар бросало его каждый раз, как маленький камешек срывался у него из-под ног: даже легкий шорох мог разбудить зверя. Но камешки беззвучно летели вниз, не задевая ничего на своем пути. Они точно проваливались в пустоту. Самое чуткое ухо не могло бы услышать стук их падения на дно пропасти.

Охотник не позволял себе смотреть вниз: закружись у него на мгновение голова, он бы неминуемо погиб.

Чем дальше, тем чаще он останавливался отдыхать, всем телом, как распятый, прижимаясь к холодному камню. В висках у него стучало, когда наконец он достиг намеченного выступа. Тут к нему сразу вернулась обычная его уверенность в себе. Плоский камень, на котором он теперь стоял, острым углом выдавался над бездной. Охотник посидел на нем, беспечно болтая ногами в пустоте, пока сердце его не утихло и руки не перестали дрожать.

Уверенный в успехе, он хладнокровно обдумывал, что сделает зверь, застигнутый у себя на лежке. «Раз я снизу, он, конечно, кинется вверх и в сторону. Крутизна эта ему нипочем. А когда я ссажу его, кувырнется в пропасть. Получится мешок, продырявленный изнутри осколками костей. Ну и черт с ним! Рога небось останутся целы. Будет, что показать дома».

«Ну, теперь можно!» – разрешил себе охотник, через минуту бесшумно поднялся и стал на самый край площадки так, чтобы видеть над собой всю скалу. Левую ногу он выставил вперед, правой крепко уперся в камень и взвел курок.

– Эй, ты там! – крикнул он весело. – Вставай!

Вверху над скалой мгновенно возникла бородатая козлиная голова. Охотник ясно разглядел высокие рога – выпуклые ребра их блестели в свете заходящего солнца.

– Можешь бежать, – милостиво разрешил охотник.

Голова не шевельнулась.

Потому ли, что человек появился так неожиданно, потому ли, что стоял он совершенно неподвижно, и голос его не был резок, – только зверь не испугался и не побежал. Одно безграничное удивление светилось в его глазах.

– Ну! – нетерпеливо приказал охотник.

Ему не по себе было от этого тяжелого взгляда, с безмолвным вопросом устремленного прямо ему в глаза.

Зверь неожиданно подался вперед, открыв для выстрела всю переднюю половину тела.

Винтовка в руках человека стала медленно опускаться… «Стоим тут как два дурака», – пришло ему в голову. Чтобы освободиться от упорного взгляда буна, он на мгновение отвел глаза. Ему вдруг ясно представилась та страшная высота, где они оба находились – впервые взглянувшие друг другу в глаза человек и зверь. Кругом – холодная пустота и смерть.

Ему вдруг показалось нелепым, что сейчас он выстрелит в того, другого, который смотрит на него сверху.

– Глупости все это! – внезапно обозлился он сам на себя. – Козел и козел!..

Винтовка опять взлетела кверху.

Это порывистое движение спугнуло зверя. Бун стремительно повернулся, чтобы прыгнуть вверх по круче, и подставил при этом под мушку левый бок.

Охотник выстрелил в тот миг, когда задние копыта зверя отделились от камня.

Бун взвился высоко над скалой, перевернулся в пустоте – и головой вниз ринулся в бездну.

Охотник не видел этого: он наклонился лицом вперед, чтобы удержать равновесие после выстрела.

В следующий миг тело мертвого зверя с размаху смело его в пропасть.

Наутро, встревоженный долгим отсутствием товарища, пожилой охотник отправился его разыскивать. Привлеченный бешеным визгом и шумом звериной драки, он спустился на каменистое дно глубокого ущелья и своим появлением спугнул стаю красных волков.

На месте их пира валялись дочиста обглоданные кости каменного козла вперемежку с костями человека.

Рябчик

Быль

С профессором Виктором Степановичем – знаменитым охотником на рябчиков – познакомился я в прошлом году в Свердловске. Мы вместе отправились на охоту. С нами был еще племянник профессора – Арсений, юноша лет двадцати.

Дичи нашли много. Нам захотелось прожить в лесу несколько суток. Вопрос был в ночевке: палатки с собой у нас не было.

Виктор Степанович сказал:

– Есть тут невдалеке охотничья избушка. На Студеном ключе. Чего лучше?

Мы запрягли лошадь. На Студеный ключ приехали уже в полной темноте.

Избушку отыскали с трудом: она была мала, мала до смешного. Ее крыша еле доходила мне до плеч. Окон и трубы совсем не было. Дверь была ростом с окно.

Пока Арсений возился с лошадью, ходил за водой, мы с Виктором Степановичем собрали дров и разложили огонь в чувале. Чувал похож был на первобытный камин: камни навалены без особого порядка; над ними в крыше зияла дыра.

Дым сейчас же наполнил избушку. Запершило в горле, защипало глаза. Пришлось лечь плашмя на нары. Всего и было в избушке – чувал да нары от стенки к стенке, у самой земли.