Орел взмывает ввысь - Роман Злотников

Отто вежливо-печально кивнул, подвинул к Ульке одну из полных кружек и произнес:

– Жаль старика… Но все равно кабанью ногу здесь по-прежнему готовят отменно! И… знаете что, давайте помянем всех, кто ушел за те годы, что меня здесь не было, – Старину Михеля, старого Карла, других… короче – всех! – Циммерман поднял кружку с остатками пива и резким движением опрокинул ее себе в глотку.

Шульц и Ульке молча последовали его примеру.

– Ну так вот, – продолжил Отто, ставя кружку на стол с громким звуком, что испокон веку означало в этой таверне требование новой порции пива, – после того как я оказался в Москве и стал ненужен тем, кто меня пленил, передо мной встал вопрос – что же дальше? Я мог бы попытаться пойти в Немецкую слободу, кою основали пленные лифляндцы, захваченные русскими еще в прошлой, Ливонской войне. Там время от времени появлялись немецкие купцы. Хотя очень мало. Сами ж знаете: сегодня русские торгуют по всему миру, и ехать за каким-то русским товаром даже в их порт, не говоря уж о самой столице, не имеет особого смысла. Дома все есть и не настолько уж дорого… Но, как мне сказали, немецкие купцы иногда появлялись. Однако сколько мне придется их ждать – никто уточнить не мог. Может, месяц, а может, и год!

– Я бы на твоем месте попытался устроиться к какому-нибудь русскому купцу, – с ноткой зависти в голосе от представившихся Отто возможностей заявил Шульц. – Русский язык ты знаешь, чего же еще?

Циммерман хмыкнул.

– Это не так-то просто. Они не очень охотно берут иностранцев. Да и требования к тем, кто желает пойти в приказчики к купцам, там, в России, куда как строги! Не то что здесь. Требуется знать счет намного лучше, чем у нас. Уметь вычислять дроби, причем не только обычные, но и считаемые по десяткам…

– Как это? – удивился Шульц.

Отто махнул рукой:

– Потом объясню. Это придумал фламандец из Брюгге Симон Стевин, а усовершенствовал сам великий Кеплер![27] Но я не о том. Короче, чтобы пойти в приказчики к русскому купцу, мне не хватало знаний. А чтобы научиться – денег. Возвращаться сюда особого смысла не имело. Здесь шла война, и вряд ли во время нее имелись большие возможности зарабатывать торговлей… А садиться на шею Старине Михелю еще одним нахлебником я не желал. Да еще и не факт, что он бы меня принял…

Сверкнувшие при этом пассаже глаза Шульца подтвердили Отто, что его предположения были довольно близки к истине.

– Ну я и стал думать, как дальше жить. А тут выяснилось, что таких, как я, вполне готовы принять на службу в русское войско, кое стоит у них далеко на востоке. В армию, что воевала здесь, меня бы, понятное дело, не приняли… да я и сам бы не пошел. А вот туда решил пойти… – Циммерман сделал паузу и отправил в рот еще один шмат мяса, не обращая особого внимания на озадаченные взгляды соседей по столу.

Не пошел… не приняли… с чего бы это? Всем было известно, что солдатское дело такое: что приказано – то и делаешь. Во времена закончившейся аккурат перед Северной войной войны Тридцатилетней армии противников частенько, разорив какую-то местность, объявляли набор пополнения, и только что начисто ограбленные солдатами крестьяне спокойно шли наниматься в наемнические роты. Чтобы уже через несколько дней совершенно спокойно и на законных основаниях грабить бывших односельчан… Но их старый приятель говорил об этих странных вещах так, будто все это само собой разумелось. Да-а, странноватые, однако, порядки в русской армии.

– Вот так я и попал в Сунгаринскую крепость, – закончил свой рассказ Отто.

Некоторое время его приятели молчали, осмысливая услышанное. А потом Ульке осторожно спросил:

– А каково у тебя жалованье?

– Ну… сейчас два рубля в месяц. А когда рядовым стрельцом был – так рубль, – ответил Циммерман.

Двое его сотрапезников удивленно переглянулись. Негусто.

– Так тратить-то их особенно и не на что, – пояснил Отто. – Мундир, сапоги, ремень и остальное снаряжение – выдают. Все оружие – тоже. Спим в казенной казарме. Кормят тоже за казенный кошт. А если когда в выходной пропустишь стаканчик-другой ну или женщину наймешь естество потешить, так только тогда деньги и нужны. К тому же там, в Приамурье, можно и так женщину найти. Без денег. У местных племен обычай такой – своих женщин иноземцам подкладывать. Вот все и пользуются… Правда, в последнее время среди них много крещеных стало и сие уже не так распространено, как ранее. Но еще есть…

Глаза Шульца затуманились, похоже, он старательно что-то подсчитывал в уме.

– А кормят как? – закончив подсчеты, заинтересованно спросил он. – Живот не сводит?

– Да нет, – мотнул головой Циммерман. – В походе так вообще от пуза. Да и в военном городке всегда добавки попросить можно. Свои же повара готовят, из роты. Так что ежели что – с ними разговор у стрельцов короткий. – И он внушительно показал кулак.

– А ежели, к примеру, сапоги развалятся или мундир порвется?

– Так их по сроку выдают. Сапоги – на год. Мундир – на два. Остальному также свой срок имеется. Ежели раньше порвешь – за свой счет покупаешь с полкового складу. Так что все «дежурный рубль» завсегда на всякий случай имеют. Ну а в походе – так вообще бесплатно все спортившееся возмещают.

– А остальное?

– А остальное, – Циммерман оторвал от почти обглоданной кабаньей ноги еще шматок мяса и поднес его ко рту, – кто как тратит. Кто на женщин и выпивку. Кто копит до жилого, а тратит уже дома. Кто в рост в государев банк кладет. Там с каждого рубля за год пять копеек лишку набегает. – И он захрустел косточкой.

– А ты?

– А я, – Отто сплюнул застрявший в зубах мелкий осколок косточки и усмехнулся, – я жене отдаю.

– Так ты женился?! – изумленно воскликнул Ульке. Его лицо слегка перекосилось, и на нем появилось этакое слегка брезгливое выражение. – И на ком? На русской? Или… на какой-нибудь из местных племен, которая до тебя по их обычаю уже спала с сотней мужчин? – В его голосе явно чувствовалось неодобрение.

– Да нет, – не реагируя на явный вызов Клауса, добродушно ответил Циммерман. – На шведке. Ее зовут Маргрете. У нас уже пятеро детишек.

Его сотрапезники недоуменно переглянулись. Потом Шульц осторожно спросил:

– Отто, насколько я понял, от твоей Сунгаринской крепости до Риги год пути?

– Да, – ухмыляясь, кивнул Циммерман, весело глядя на своих приятелей.

– Значит, до Швеции еще дальше? – скорее утвердительно, чем вопросительно продолжил Шульц.

– Да, – снова согласился Циммерман.

– А есть ли там поблизости море?

Отто, явно забавляясь недоумением приятелей, отрицательно мотнул головой.

– Нет, поблизости моря нет. До моря надо плыть где-то около месяца. А пешком по прямой выйдет если только чуть быстрее.