Совсем не прогрессор - Лернер Марик (Ма Н Лернер) lrnr1

На этот раз любопытную задачку подкинули. Кто-то там, в торговле, не дундук оказался. Ну да на каждого хитреца имеется свой специалист. Проще надо быть и вести двойную бухгалтерию в обычной конторской книге. Спалил бы — и никаких забот, а теперь следователь намотает очередному вору за расхищение социалистической собственности по полной программе, пользуясь восстановленными данными.

Этого и не жалко. Реально налево товар толкал. Вот был один умник в прошлом году, умудрился улучшить технологию производства пластмассы и из сэкономленных материалов производить товары народного потребления. Ну да — заработал. Так не жалко, он к этому приложил собственный труд. Вместо того чтобы медалью наградить, посадили на десять лет. Глупость. Предприимчивым товарищам надо отстегивать минимальный процент и славить в газетах на манер передовиков производства. Конечно, при условии, что создал нечто новое. Выдавать грамоту — смотрится издевательством и энтузиазм убивает на корню. Вот ему лично надо делиться со всеми собственными идеями? Очень выборочно и на обмен.

Сцепление давно стало не просто местом общения — еще и полуофициальным черным рынком. Люди меняются и продают нечто полученное по очереди, но не являющееся для них остро необходимым. Не взять глупо, если положено, и можно кому другому нуждающемуся передать. Или заинтересованные в каком-то другом товаре. Если и пытались отслеживать ответственные товарищи всю эту деятельность, давно утонули в огромном количестве посетителей соответствующих общалок. Разве прямую спекуляцию запрещали, — так давно научились договариваться эзоповым языком. Нет, если кого конкретного возжелают взять за одно место, так не проблема, но это уж когда человек влип и на него старательно копают. А в целом никого эти детские хитрости «меняю упаковку мыла на мешок шила» не волнуют. Лишь бы не оптовыми размерами. Все проще людям жить и доставать интересующие их вещи. Не просто пинжак, а вот непременно с блескучими пуговками. Ну хочется человеку красиво смотреться — зачем ставить на дороге лишние барьеры?

А данному тороватому товарищу, который нам совсем не товарищ, лучше осваивать Крайний Север под охраной. Там ему самое место. Хотя не дурак. Пришлось повозиться, восстанавливая затертые данные. Даже в старые записи залез. Зря хают высшее образование — вроде пользы практической от учебы никакой. На месте приходится переучиваться. Не без этого, но давали достаточно много. Надо просто уметь пользоваться знаниями. А кроме того, учеба не кончается никогда. Каждый год нечто новенькое появляется. Это вам не УК СССР, вечный и неизменный.

Он озадаченно задумался. Господи, уже десять лет прошло с его второго рождения, а вроде вчера случилось. Ну не чувствует он своего тридцатника с лишним, по ощущениям все тот же молодой и борзый. Нахальный и глупый местами. Тем паче опыт прибавился, а прошлого как не существовало, так и не проявилось. И взрослые (почти) дети не очень удивляют. Где-то в глубине души они для него по-прежнему дети. Конечно, сопли уже не вытирает и по мелочам не проверяет, но ведь стоит расчихаться — и сразу автоматически в стойку. Очень возможно, и лет через сорок ничего в этом смысле не изменится.

В коридоре кто-то протопал. Минут десять — и появятся его соратники по отделу. Сегодня им предоставляется право самостоятельно трудиться. Если Зеленину надо, пусть сам и приглядывает, чем они на рабочем месте занимаются. Все равно ничего не поймет. Зато цельный полковник и начальник отдела. За неимением других забот постоянно размножающий приказы, на которые подчиненные регулярно поплевывали за их бессмысленность, и требующий ходить в соответствующем виде, утвержденном инструкцией нумер пес его знает когда изданной.

Наружность техников без формы или синего халата приводила его в натуральный ужас, выливающийся в гневные вопли. Приходится держать обмундирование в кабинете и по понедельникам, отчитываясь за неделю на планерке или при вызове к полковнику, являться при полном параде.

— Как дела? — с шумом вваливаясь, поинтересовался Геннадий Петрович.

В отделе он был самый старый, уже за пятьдесят перевалило, и начинал в стародавние времена, когда ЭВМ были большими, память на магнитных лентах, а программисты ценились на вес золота. Впрочем, он-то ничего не кончал и был чистым самоучкой. Тем не менее вполне тянул текучку и, имей другой характер, давно мог получить подполковника и сидеть вместо Зеленина. Слишком уж любил правду-матку в глаза начальству резать. Так и останется вечным майором до пенсии. По выслуге все сроки настали, но выпихивать его за порог пока не пытались, а он не напоминал. Что делать здоровому мужику дома? С частными клиентами он бы не смог работать. Там требуется быть вежливым и не стесняться деньги брать, да еще и оглядываться по сторонам. Нетрудовые доходы.

— Вроде мне удалось втолковать полковнику, что процессор — это не компьютер, а такая микросхема.

— А заявку на оборудование подписал?

— Все равно урежут, — отмахнулся Сашка, — не помню случая, чтобы полностью дали.

— А вообще?

— Продолжается первый в истории визит в США, — голосом диктора продекламировал Сашка. — Председателя Совета министров А Вэ Пашкова. Встреча с президентом прошла в теплой, дружественной обстановке. Якобы с глазу на глаз. Видимо, Александр Владимирович срочно выучил английский язык и в переводчиках и консультантах не нуждается.

Собеседник скривился, будто скушал лимон. Вчера вместо футбола два часа рассказывали о столь важной поездке по всем программам. Все прекрасно знали, дело действительно важное и в каком-то смысле эпохальное, две великие страны пошли на сближение, однако третий день все одно и то же с утра до вечера, да еще и вместо обычных новостей на полчаса сообщения продолжаются в несколько раз больше. Кого угодно достанет.

— А не столь судьбоносное?

— За истекшие сутки, — глядя на сводку, поделился Сашка, — в городе Новосибирске совершено сорок девять преступлений. Тридцать два из них раскрыты по горячим следам. Одно убийство — раскрыто.

— Жена мужу утюгом по голове дала, — уверенно определил Геннадий Петрович.

— Опера зарезали.

— Это оригинально! Давно ничего подобного не было. Года два. И кого мочканули?

— Некто Иванов. Без понятия. Не из наших управленцев. Восемнадцатое отделение. Еще разбои, грабежи, кражи, три угона — растет благосостояние граждан прямо на глазах. Три сотни пьяных отправлено в медвытрезвители, больше сотни мелкое хулиганство и почти тысяча привлечены за нарушение порядка паспортного режима. Очередной месячник по этому поводу скоро закончится, и перестанут дергать. Самоубийство, аварии. А! Восемь случаев изъятия наркотиков.

— А ведь когда-то про это и не слышали.

— Ерунда. На фоне полуторамиллионного города — семечки. Будет алкоголь дальше дорожать — пойдет волна, мало не покажется. И не поможет расстрельная статья за незаконную торговлю. За большие деньги рискнут.

— Ты сходишь с ума от переработки? — удивился Геннадий Петрович. — Отправляясь домой, напяливаешь форменную одежду?

— С сегодняшнего дня ожидается дополнительно бескомпромиссная борьба с пьяными водителями. Согласно приказу. Где-то с неделю будут тормозить всех подряд, потом опять заглохнет, как все кампании сверху. А мне дожидаться некогда — вечером встреча.

— А то тебе — не вернут права! Еще сами в зубах принесут и извинятся.

— А зачем создавать себе лишние проблемы? Легче не нарываться.

— То есть пьяным ездить можно, но в погонах? Ай-ай, хорошо, тебя не слышит новое поколение. Хотя они еще хуже. Старших абсолютно не уважают. Халстух не забудь! Он так и сказал, через два «х».

— И так сойдет. Ладно, — засовывая диск в бумажный пакетик и написав краткую сопроводиловку, сказал Сашка, — я ушел. Остаешься за главного.

— Есть, товарищ капитан! — дурашливо завопил Геннадий Петрович. — Согласно должностной инструкции кабинет не останется без присмотра. На сколько тыщ здесь? — обводя взглядом заставленное аппаратурой помещение, поинтересовался. — Потом не расплатимся.