Весна безумия - Нелли Ускова

снова застыл, ждал, наверное, когда Илья поднимется. А потом двинулся к Ковалёву, видимо, чтобы добить лежащего. Красные всполохи расползались по его сжатым кулакам. Илья лежал без сознания, одноклассники приподняли его и били по щекам, кто-то пошёл за медсестрой. На пути Тима встал Борис:

— Клячик, совсем охренел? — но Тим с небрежной лёгкостью смёл Бориса, тот улетел в сторону, хотя и был в два раза крупнее.

Нужно было остановить Тима. Я подскочила к нему, потянула за предплечье, но он был словно каменным. Тогда я встала прямо перед ним, загораживая Илью. Но то, что увидела в глазах Тима, испугало меня до остановки сердца. Перекошенное злобой лицо и глаза... Крошечные зрачки, а всю радужную оболочку заволокло красным. Смотрел он будто мимо меня. Я хотела, как и в тот раз, коснуться лица Тима ладонями, охладить его гнев, достучаться до него, остановить это безумство. Но стоило мне протянуть руки, Тим резко схватил меня за плечи и сильно сжал их.

— Тим, пожалуйста, остановись! — вглядывалась я в его странные глаза, но от привычного Тима там не осталось ничего. — Услышь меня!

— Почему ты его защищаешь? — красные глаза теперь смотрели на меня. Голос его звучал по-другому, холодный, злобный, от него леденело всё в груди.

Я поморщилась, Тим сжимал мои плечи так сильно, что стало больно.

— Тим, я не хочу, чтобы ты его убил! Пожалуйста, отпусти меня, — у меня холодели пальцы, Тим передавил мне руки словно жгутом, кровь не поступала, ладони немели.

— Всё-таки он тебе небезразличен! — тем же ледяным тоном заявил Тим, прожигая огненным взглядом насквозь, и усилил нажим на плечи.

— Тим, ты мне руки сейчас сломаешь! — от боли у меня выступили и потекли слёзы. Плача, я умоляла: — Отпусти, пожалуйста!

— Придурок больной! Отпусти её!

Тиму сбоку по лицу прилетел рюкзак Инги. Он пошатнулся, но ослабил хватку.

Я тут же отскочила от него, разминая плечи. Тим поморгал несколько раз, нахмурился. Огонь в глазах потух, и он растерянно смотрел вокруг. Увидев Илью, лежащего на полу, неуверенно спросил:

— Он живой?

— Живой, — ответил Борис.

Тим хмурился и озирался, в толпе раздавался шёпот: «Псих», «Придурок», «Больной». Тим хотел подойти ко мне, но я шарахнулась, плечи адски болели, ещё чуть-чуть — и он бы точно переломил мои руки, как сухие ветки. Тим стал ещё более растерянным, он стоял в центре холла один и непонимающе оглядывался, будто видел нас всех в первый раз.

Из коридора вынырнули учителя, подошли к дверям кабинетов, но, заметив Илью, лежащего на полу, кинулись к нему:

— Что случилось? Позовите врача кто-нибудь!

— Он без сознания!

— Его ударили!

— Уже позвали.

Одноклассники нехотя делились информацией, и, когда пришла медсестра и сунула Илье под нос нашатырь, он скривился, поморщился и тут же пришёл в себя. Хмуро и растерянно озирался. Заметив одинокого Тима, прошипел:

— Ты доигрался, недомерок!

Глава 38. Монстр

Тима отправили к директору, а Илью отвели в медпункт. Остальные разбрелись по классам, но даже на уроках не утихало шушуканье. У меня вообще не выходил из головы злобный взгляд кровяно-красных глаз и ледяной голос. Мозг отказывался верить, что это был мой любимый Тим. Но боль в плечах отрезвляла, ведь это его рук дело.

На перемене я зашла в туалет, задрала рукава и ужаснулась. Плечи были покрыты тёмно-фиолетовыми полосами от пальцев и сильно болели. Я больше не могла даже видеть Тима. Как он мог такое сделать и из-за чего?! Из-за ревности?! Из-за того, что не позволила ему добить лежащего Илью?! Меня душили боль и разочарование. К горлу подступили слёзы, но впереди ещё маячили два урока, нужно было их перетерпеть.

Я отсиделась на перемене в туалете, но Галочка доставала меня и на уроках, придвигаясь и шепча всякие гадости про Тима: «Он псих! Больной! Совсем с катушек слетел! Кукуха поехала! Он бы убил Илью! Он маньяк! Как ты можешь с ним встречаться? Его теперь по-любому отчислят». Я не ответила ни на одну её обидную фразу, но выслушивать подобное было мучением. К середине второго урока соседка по парте угомонилась, хотя в классе Тима теперь все начали называть «Психом», а он сам так и не появился.

Уроки прошли словно в тумане, я ни на чём не могла сосредоточиться. Хорошо, что не писали никаких самостоятельных. И в голове постоянно звучал один вопрос: «Как он мог так со мной поступить?» Образ жизнерадостного заботливого и внимательного Тима никак не вязался с гематомами на моих плечах.

Инга тоже была задумчивой и серьёзной, но заговорила первой, когда мы вышли из гимназии, и как ни странно, она Тима оправдывала:

— Клячик прав, что врезал Ковалёву за такие слова, но, кажись, переборщил и совсем не умеет держать себя в руках, — Инга хмурилась, ждала моей реакции, но я молчала.

Я не находила для Тима оправданий, ведь видела собственными глазами, прочувствовала на собственной коже его гнев, если бы я не взяла удар на себя, он бы мог убить Илью. И какие бы гадости Ковалёв ни говорил, он смерти не заслуживал.

— Ян, скажи хоть что-нибудь? — Инга притормозила и посмотрела на меня.

— Мне нечего сказать, — тихо выдала я.

— Ты ведь согласна, что Тимофей прав, что врезал Ковалёву? Он же заступился за твою честь!

— Я не знаю.

Мне не хотелось разговаривать об этом ни с кем, даже с Ингой.

— Зато я знаю! — Инга хмурилась. — Честь своей девушки нужно защищать, и в этом Клячику мой респект, не сдрейфил дать Ковалёву по щам! А Илюха давно нарывался, так что всё заслуженно!

— У меня все плечи в синяках, это тоже заслуженно?! — голос мой дрогнул.

Инга нахмурилась, а потом поджала губы и виновато заговорила:

— Но, если честно, я тоже перепугалась, он был вообще не в адеквате.

— А ты не заметила красного свечения на его руках?

— Как-то было не до свечения.

С Ингой я не пошла, мне требовалось побыть одной и разобраться в себе, и я под предлогом подготовки к конференции двинулась домой. Но, едва свернула за угол школьного двора, меня сзади окликнул Тим. Внутри у меня всё заледенело, так же как в школе. Хотелось скрыться, но я, как всегда, замерла как вкопанная. И лишь, когда Тим приблизился, шарахнулась от него:

— Не подходи!

— Ян, ты чего?! — Тим не улыбался, но смотрел непонимающе, попытался подойти ещё раз, и я снова отскочила. На его щеке красовалась царапина от бляшки с рюкзака Инги.

— Не приближайся ко мне!

Тим нахмурился, но больше не делал попыток подойти. А я