Девятый круг - Алекс Белл

— Веселого Рождества! — сказал Рафаэль. — Я желаю всего самого наилучшего и вам, и вашему младенцу.

— А что, в Будапеште так много ангелов? — шутливо спросила Кейси, когда мы двинулись дальше. При этом она продолжала с улыбкой разглядывать миниатюрную Черную Мадонну, по-прежнему держа ее в руке.

— Что ты имеешь в виду? — спросил я.

— Габриель, Рафаэль…[6] — Она рассмеялась, — Я уже почти уверена, что теперь у моего порога появятся Михаил и Уриэль[7] и известят меня о том, что я выиграла в лотерею.

Я быстро оглянулся на молодого человека за прилавком, потом с недоверием покачал головой. Нет, ангелы не носят джинсов и сережек в ушах. Если бы каждый человек с ангельским именем действительно был ангелом, тогда это означало бы, что Задкиил Стефоми и я тоже не люди. Наверное, ощущение праздничной атмосферы Рождества побудило молодого мастера сделать Кейси такой подарок. А может, он надеялся таким способом завязать знакомство с ней. При этой мысли я нахмурился. Если именно это входило в его намерения, он может позабыть о них — мне выпало заботиться о Кейси. Теперь она принадлежит мне, потому что я люблю ее больше всего на свете. Я принадлежу ей, и я сделаю для нее все, что она попросит. Но мне все-таки кажется, что моя ревность необоснованна. Этому малому, Рафаэлю, просто захотелось продемонстрировать свою доброту. И мне бы, конечно, хотелось, чтобы он выбрал для своего подарка более подходящую, не столь мрачную вещицу.

В эту ночь я опять видел тот же сон, который так потряс меня тогда, в октябре. Снова Кейси и я были на куполе базилики Святого Стефана, и снова вокруг нас падал снег. Как и в тот раз, Кейси родила замечательного мальчика, и я опять отвернулся, чтобы взять одеяло и укутать им младенца. Однако на этот раз, когда повернулся обратно, у моих ног не было извивающегося черного демона. Новорожденный по-прежнему находился там, но теперь у него на спине была пара маленьких изящных, покрытых перьями крылышек, окрашенных в цвета радуги, переходящие от одного к другому — от изумрудно-зеленого к желтому, от него к розовому, а потом к темно-синему. А самого младенца, лежавшего на снегу под самым куполом собора, окружало золотистое сияние. Существует мнение, что если бы человек воочию увидел ангела из высших сфер, то представшее перед ним великолепие непременно ослепило бы его, аналогично тому, как прямой взгляд на солнце незащищенными глазами может привести к слепоте.

И в тот момент, опустившись на колени там, в этом мире грез, я понял, что могу согласиться с таким мнением, ибо это только что появившееся на свет создание, лежащее передо мной на полу, было таким очаровательным, таким изумительным, что при взгляде на него у меня от радости перехватило дыхание.

Вдруг деревянная дверь позади нас с шумом распахнулась и в дверном проеме появился Мефистофель с надменной улыбкой на лице, под руку он держал женщину. Я сразу узнал ее, это она прежде являлась мне в сновидениях. Это была Лилит, со всей ее порочной, соблазнительной, извращенной чувственностью. В тот же миг я понял, какая страшная опасность грозит крылатому новорожденному младенцу, и ужас охватил меня. Я ринулся вперед, чтобы взять его на руки, но Лилит опередила меня, она нагнулась и, схватив заплакавшего ребенка за крылья, подняла его с пола. Я содрогнулся от той жестокости, с какой она обошлась с младенцем, и попытался подняться на ноги, чтобы забрать его, но Мефистофель схватил меня за руки, и я неподвижно застыл на месте. Мне оставалось лишь в немом оцепенении смотреть, как Лилит на глазах у матери с жадностью пожирала новорожденного, не обращая внимания на истошные вопли Кейси.

— Бог простит меня, — с явной насмешкой пробормотал прямо мне в ухо Мефистофель. — В конечном счете Он простит нас всех.

И с этими его словами, все еще звучащими в моем сознании, кошмарный сон улетучился, и я проснулся, покрывшийся испариной и дрожащий всем телом.

25 декабря (первый день Рождества)

Начало нынешнего дня было великолепным. Утром мы с Кейси отправились на рождественское богослужение в базилику Святого Стефана. Обильный ночной снегопад укутал город студеным белым покровом — роскошным рождественским нарядом, непрерывно искрившимся и сверкавшим.

Все люди казались настроенными более дружественно, чем обычно, многие останавливались, чтобы пожелать нам доброго утра и веселого Рождества. Такое поведение горожан представлялось весьма странным, и я пытался понять, почему этот день стал таким особенным, таким прекрасным даже для тех, кто в Бога не верит. Для меня же этот день является священным, поскольку он отождествляется с датой рождения Иисуса Христа, но мне непонятно, чем он отличается от остальных, обычных дней для атеистов.

Солнце ярко светило сквозь цветные витражи в окнах базилики, божественная музыка рождественских гимнов возносилась под самый купол, и изваяния ангелов взирали на нас сверху с одобрением.

Мы пообедали в городе, потому что ни Кейси, ни я не знали, как нужно готовить рождественские кушанья. Мне не хотелось, чтобы она сегодня сидела у себя в квартире одна, обращаясь мыслями к своей семье, и я постарался сделать так, чтобы мы оба целый день были чем-то заняты. Я уверен, она оценила мои усилия, но в то же время не могла отвлечься от воспоминаний о своих родителях, о брате и о рождественских праздниках, проведенных вместе с ними в прошлом году. Но для меня присутствие рядом человека, вместе с которым можно отпраздновать Рождество, стало замечательным событием. Значит, я не был обречен провести этот день в одиночестве, в четырех стенах, снова и снова возвращаясь в мыслях к Ники и Люку.

— Вы скучаете по Люку? — неожиданно спросила Кейси в какой-то момент во время наших странствий.

Я посмотрел на нее с удивлением:

— Но я же его не помню.

— И все равно, вам его не хватает? — настаивала она.

— Да, — ответил я. — Тебе это не кажется ненормальным?

— Нет, — сказала она и улыбнулась. — Я же люблю своего ребенка, хотя его еще и не видела. Даже не знаю, откуда он у меня взялся! Но ведь это безумие, верно? Как можно любить кого-то, если ты его совершенно не знаешь?

Вечером Кейси пригласила меня к себе выпить по кружечке глинтвейна. Конечно, я с радостью согласился, поскольку еще не вручил ей приготовленный для нее подарок.

Пока Кейси подогревала вино, я подумал, что надо бы на будущее подыскать нам обоим жилье поприличнее и в более престижном районе города. Кейси умилила меня маленькой елочкой, стоящей на кухонном столе, с висящими на ней обрезками разноцветных лент, и дешевенькой гирляндой над дверным проемом.