Серпантин - Алина Политова

Алексей на своем веку повидал. Эти мысли заставляли его торопиться, но они же и

мешали. Он и так знал, что сделает все возможное чтобы освободить девчонку и

подгонявшая его паника была излишней. Ни в коем случае нельзя делать глупости,

это уж как на войне. Алесей тряхнул головой, отгоняя страх и, глубоко вдохнув,

принялся за дело.

К счастью, Ильин, о котором он подумал еще не выйдя из квартиры, был во дворе,

возился со своим сынишкой возле качелей.

— Дай машину, — без лишних предисловий бросил Алексей, когда быстрым шагом

подошел

к ним.

— Что стряслось, Алех? — Недоуменно пробормотал Ильин, — у тебя что-то

случилось?

— Отец при смерти, надо срочно ехать центральную больницу. — Не моргнув глазом

соврал Алексей. Повезло, сосед не знал, что отец Алешкин умер еще десять лет

назад. Впрочем, об этом Алексей как-то даже не подумал, просто ляпнул первое что

пришло на ум.

— Да, конечно, бери, — растерялся Ильин, — А что случилось? Может мне с тобой

съездить?

— Да нет, спасибо. Дай просто ключи от тачки.

Сработало безотказно. Не прошло и десяти минут как Алексей выезжал со двора на

новеньком белом 'Форде' Ильина.

Когда машина проезжала через дворовую арку, Алексей бросил взгляд на окна своей

квартиры и увидел Марину, стоящую на балконе. Откуда-то извне пришло ощущение,

что он больше никогда не увидит этот дом и эту женщину, зачем-то глядящую ему

вслед, ему захотелось, чтобы в душе что-то дрогнуло, но этого не произошло. Он

уезжал от иллюзии любви, иллюзии счастья, семьи, покоя… И ему хотелось больше

никогда сюда не возвращаться, вот и все что он почувствовал. Мара была ни в чем

не виновата, просто она так и осталась ему чужой ни смотря на общую кухню и

общую постель. И никакие ласковые слова и признания не смогли разбить эту

отчужденность, которую Алексей старательно прятал от себя и от жены. Ну что ж,

да будет так.

Когда машина выехала на Большую Октябрьскую, Алексей вспомнил, что не знает, где

точно находится Церковь, о которой говорил Эльдар. Это было так глупо, ведь ему

даже в голову не пришло спросить у Расулова куда ехать! Время шло, минута за

минутой и один бог знает что сейчас с Евой, и чего стоят ей эти самые минуты!

Если останавливаться и выяснять у прохожих где найти эту дурацкую, наверняка

мало кому известную церковь, то пройдет вечность и можно будет уже никуда не

ехать.

— Черт! — в сердцах выдохнул Алексей и ударил кулаками по баранке. На миг он

ощутил мерзкую отвратительную беспомощность, необратимое чувство потери, которое

охватывает наверное того, кто держит за руку над пропастью человека и неожиданно

разжимает пальцы.

Алексей остановил машину у тротуара и в отчаянии опустил голову на руль.

— Эльдар, — пробормотал он скрипя зубами, — Эльдар, где это, черт побери, где!

Где!! Где!!!

Он ненавидел себя и ненавидел свое бездействие, сжирающее минуты и бурным

потоком уносящее Еву все дальше и дальше.

Отчаяние… На миг перед глазами его появилось лицо Евы. Взрослой Евы, которую он

видел какой-то миг…

Он застонал и с силой откинулся на сиденье, до боли вцепившись в руль.

— Эльдар, где…

Ответ пришел сам собой.

Нет, не картинка, просто какие-то знакомые названия, ориентиры… Всего секунда -

и Алексей знал уже куда нужно ехать. 'Наверное я был там уже когда-то, — подумал

он с удивлением, — или может Эд говорил мне, но я забыл…'

Недолго думая, он снова надавил на газ и выехал на дорогу. Теперь уже ничто

не могло остановить его, не замечая светофоры и знаки он неумолимо двигался

вперед, машинально сворачивал на перекрестках и не задумывался над тем откуда он

знает, что у входа в Церковь растут каштаны, что Эльдару накладывают на голову

швы, и что Георгий мчится по страшной дороге, выбивая щебень из-под колес.

Он просто знал это. Так же, как и то, что найдет Еву именно там, где

рассчитывает. Если, конечно, успеет…

Медленно но верно все посторонние мысли уходили из его головы. Остались только

какие-то смутные ощущения, почти неосознанные, похожие на ниточки, которые

тянулись к нему извне. Порой ему казалось, что и Эльдар, и Герка и Ева — все они

здесь, рядом. Пару раз Алексей даже непроизвольно бросал взгляд в зеркало, чтобы

убедиться, что в машине никого кроме него нет. Но на самом деле он старался не

обращать внимания на это странное чувство присутствия, как и на все остальное,

что

пыталось забраться ему в голову, оно мешало сосредоточиться на главном.

Он ничуть не удивился когда очередной незнакомый ему совершенно переулок вывел

его к странному зданию, совсем такому, какое ему описывал Эльдар. Или скорее,

какое он УВИДЕЛ глазами Эльдара. Как это произошло было не важно.

Казалось, здание это состояло из острых углов, — крыши многочисленных башенок,

окна, забор, окружающий эту сюрреалистичную громадину… Два каштана росли возле

входа и своими зелеными круглыми кронами несколько сглаживали общую неприятную

картину. Возле забора притулилось несколько дутых иномарок, далеко не из дешевых

секондхендов типа той, на которой приехал Алексей. На ступеньках возле

распахнутых дверей Церкви (язык с трудом поворачивался назвать это заведение

так) стоял набычившийся охранник скорее уместный возле банка или какого-нибудь

крутого офиса. На остановившийся у самых ворот 'Форд' он взглянул равнодушным

взглядом и тут же отвернулся.

Алексей вылез из машины, захлопнул дверь и, как бы невзначай держа руку в

кармане потрепанного кожаного пиджака, направился к лестнице, не забыв при этом

навесить на лицо маску простодушного совка.

— Эй, братишка, а это здесь что ли шиномонтаж-то новый построили? — Спросил он,

быстро поднимаясь по ступенькам и не сводя с амбала дружелюбного взгляда.

— Ты че, чел? Надписей не видишь? — Обалдевший от такой тупости, прорычал

охранник и кивнул на здоровущую вывеску у себя над головой, где всем и каждому

большими буквами сообщалось, что здание сие именуется 'Церковью Ковчега', -

хватай-ка свою карету по быстрому и вали отсюда, автолюбитель хренов!

Этих слов хватило Алексею чтобы дойти до жирного, а на последнем слове жирный,

лязгнув челюстью от неожиданного удара, влетел в помещение и, не успев упасть,

был подхвачен Алексеем и прижат к стене.