Глаз разума - Даглас Хофштадтер

Теперь наступила твоя очередь — но, по крайней мере, у тебя будет одно утешение: ты будешь знать, что я знаю о твоем существовании. Как мать, ждущая ребенка, теперь я ем — или, по меньшей мере чувствую вкус, обоняю запах и вижу окружающее — за двоих, и я попытаюсь облегчить твою судьбу. Не беспокойся. Как только эта конференция окончится, мы вдвоем полетим в Хьюстон и посмотрим, что можно сделать, чтобы предоставить одному из нас другое тело. Ты можешь заполучить женское тело; твое тело может быть того цвета, который тебе больше нравится. Но давай подумаем… Я поступлю по справедливости — если мы оба захотим одно и то же тело, я позволю руководителю проекта подбросить монетку, чтобы определить, кому оно достанется, а кто получит какое-нибудь другое тело. Это гарантирует нам справедливость, не правда ли? Так или иначе, я обещаю, что буду о тебе заботиться. Эти люди — мои свидетели.

Леди и джентльмены, лекция, которую вы только что услышали, отличается от той, что прочитал бы вам я, но разрешите вас заверить в том, что все, что он вам сказал — чистая правда. А теперь, если позволите, мне — нам — лучше присесть.”

Размышления

История, которую вы только что прочли, не только выдумана (если вы еще в этом сомневаетесь) — она не могла бы быть правдивой. Описанные в ней технологические подвиги на сегодняшний день невозможны, а некоторые из них могут навсегда остаться для нас недоступными, но нас интересует не это. Для нас важно то, есть ли в этом рассказе нечто противоречивое — нечто такое, что невозможно в принципе. Когда философские фантазии заходят слишком далеко — включая машину времени, параллельные вселенные или бесконечно мощных демонов-обманщиков — мы можем отказаться делать из них какие-либо выводы. Наше убеждение в том, что мы понимаем, о чем идет речь, может быть ложным, являться иллюзией, вызванной к жизни слишком живой фантазией.

В данном случае, описаны операция и микрорадио, которые находятся далеко за пределами настоящих или будущих технических возможностей — но все это вполне “невинная” научная фантастика. Менее понятно, вписывается ли в эти границы Губерт, мозг-двойник Йорика, мозга Деннетта. (Как любители фантастики мы, разумеется, можем придумывать собственные правила, но тогда мы рискуем, что наш рассказ потеряет всякий теоретический интерес.) В рассказе предполагается, что Губерт работает абсолютно синхронно с Йориком в течение месяцев, без всякой интерактивной связи между ними. Это было бы не только технологическим триумфом, но граничило бы с чудом. Дело не только в том, что для того, чтобы сравняться с человеческим мозгом в скорости переработки информации, параллельно поступающей по миллионам различных каналов, компьютер должен обладать структурой, в корне отличной от структуры существующих сегодня машин. Даже если бы у нас был такой мозгоподобный компьютер, сами его размеры и сложность сделали бы возможность независимого синхронного поведения практически невероятной. Без синхронной и идентичной обработки информации приходится отказаться от одной из основных линий рассказа. Почему? Поскольку от нее зависит идея существования одного человека с двумя мозгами (один из которых запасной). Посмотрите, что Рональд де Суза писал о похожем случае:

Когда д-р Джекилл превращается в м-ра Хайда, это нечто странное и мистическое. Значит ли это, что два человека по очереди владеют одним и тем же телом? Но есть и еще нечто более странное: д-р Джаггл и д-р Баггл тоже чередуются в одном и том же теле. Но при этом они похожи между собой, как однояйцевые близнецы! Вы недоумеваете: почему они утверждают, что один превратился в другого? Но почему бы и нет? Если д-р Джекилл может превратиться в такого непохожего на него человека, как м-р Хайд, то, наверняка, Джагглу намного легче превратиться в Баггла, который в точности на него похож.

Нам нужен конфликт или большая разница, чтобы поколебать естественное убеждение в том, что одному телу соответствует самое большее одна действующая сила.

Поскольку несколько самых важных моментов “Где я?” зависят от предположения о независимой синхронной обработке информации в Йорике и Губерте, важно отметить, что это предположение поистине чрезмерно — вроде предположения о том, что где-нибудь существует другая планета в точности как Земля, на которой живут точные до атомов копии вас, ваших друзей и вашего окружения, или предположения о том, что возраст вселенной — всего пять дней (она только кажется намного старше, потому что, когда Бог создал ее пять дней тому назад. Он создал множество взрослых людей с готовой “памятью”, библиотеки со “старинными” книгами, горы, снабженные новехонькими окаменелостями и так далее).

Таким образом, создание искусственного мозга наподобие Губерта — это только принципиальная возможность, хотя менее чудесная часть искусственной нервной системы может быть уже не за горами. Уже существуют примитивные телевизионные “глаза” для слепых; некоторые из них посылают сигналы прямо в зрительный участок коры мозга, в то время как другие обходятся без такой виртуозной операции и передают информацию через внешние органы чувств, такие как тактильные рецепторы на кончиках пальцев или даже множество точек, расположенных у человека на лбу, животе или спине.

Перспективы для таких нехирургических дополнений к разуму рассматриваются в следующей главе. Это продолжение главы “Где я?”, написанное философом из Университета Дьюк Дэвидом Сэнфордом.

Д.К.Д.

14

ДЭВИД ХАУЛИ СЭНФОРД

Где я был?

Дэниэл Деннетт — или один из представителей корпорации, из членов которой он состоит — прочитал “Где я?” на коллоквиуме в Чэйпел Хилл и был удостоен неслыханной овации. Я не был среди аплодирующих ему местных философов, поскольку находился в академическом отпуске. Хотя мои коллеги все еще полагают, что я живу в Нью-Йорке и занимаюсь философскими изысканиями, на самом деле я работал над секретным заданием Министерства Обороны. Это задание было тесно связано с корпорацией Деннеттов.

Деннетт оказался настолько поглощен вопросами о своей природе, единстве и индивидуальности, что казалось, позабыл о том, что его главной задачей являлось не усложнить нерешаемые ранее философские вопросы о разуме, но достать чрезвычайно радиоактивную атомную боеголовку, застрявшую на глубине мили под Тулсой. Деннетт сказал нам, что Гамлет — его лишенное мозга, дистанционно управляемое тело — едва успел начать работу над боеголовкой, как связь между ним и Йориком, его лишенным тела мозгом в Хьюстоне, прервалась. Он предположил, что Гамлет вскоре обратился в прах и предположительно не знает и не хочет знать, что стало с боеголовкой. Мне пришлось сыграть центральную роль в возвращении боеголовки на базу. Хотя моя роль напоминала роль Деннетта, в ней были некоторые важные отличия.

Деннетт, или Йорик, просыпаясь иногда от своего продолжительного сна, во время которого он никак не сообщался с живым человеческим телом, наслаждался музыкой Брамса, передаваемой прямо к слуховым нервам. Некий ученый или философ мог бы спросить: “Если возможно миновать среднее и внутреннее уши, то нельзя ли также миновать и слуховые нервы, и передавать музыку прямо туда, куда последние присоединены? И почему бы не пропустить и этот шаг, и не попытаться передавать сигналы сразу в субперсональную систему обработки информации, находящуюся еще одним уровнем глубже? Или на следующий, еще более глубокий уровень?” Некоторые теоретики — вероятно, кроме Деннетта — могли бы задаться вопросом о том, когда замена естественных приспособлений обработки информации искусственными достигнет конечного адресата слухового опыта, настоящей сердцевины человека, обиталища его души. Другие философы могут рассматривать этот процесс как постепенную, направленную вглубь уровень за уровнем, трансформацию органического субъекта опыта в носителя искусственного интеллекта. Однако ученый, передававший фортепианное трио Брамса прямо на слуховые нервы Йорика, заинтересовался иным вопросом. Он спросил себя, зачем надо было отсоединять уши Деннетта от его слуховых нервов. Ему казалось, что предпочтительнее было бы пользоваться наушниками, надетыми на уши, обычным образом присоединенные к мозгу в чане, а для тела под Тулсой вместо обычных ушей лучше подошли бы микрофоны. Предположение о том, что радиация опасна только для тканей мозга, оказалось совершенно ошибочным. В действительности, первыми вышли из строя органические уши на голове Гамлета, а спустя некоторое время погибло и остальное тело. С микрофонами вместо ушей у Гамлета и наушниками на нормальных ушах, присоединенных к Йорику, Деннетт смог бы наслаждаться более естественным стереозвучанием, чем то, которое было получено при передаче сигналов прямо в мозг. Если бы Гамлет слушал музыку в концертном зале, то при каждом повороте его головы из наушников в Хьюстоне раздавались бы немного измененные звуки. Подобная система помогла бы сохранить крохотную разницу в громкости и небольшое запаздывание звука, которые, хотя и не воспринимаются нами сознательно, помогают нам точно установить местонахождение источника звука.