АнтиМетро - Андрей Бондаренко

Он по короткой лесенке торопливо взобрался на платформу и, широко улыбаясь, притормозил. Метрах в двадцати-тридцати, недалеко от первого ряда пятнистых палаток, неподвижно застыли, глядя в разные стороны, Татьяна и Горыныч. Девушка (всё в том же светло-зелёным докторском комбинезоне), демонстративно заведя руки за спину, старательно изображала из себя угнетённую и затравленную пленницу. Горыныч же, забросив автомат за спину, откровенно смущался и мандражировал.

«Ещё бы он не смущался!», – понимающе хмыкнул прозорливый внутренний голос. – «Конвоировать любимую племянницу могущественного и всесильного генерала ГРУ? Тут кто угодно занервничает и наделает в казённые штанишки. Впрочем, жив ли сей грозный и важный генерал? Вопрос, что называется, открытый…».

– Тёма! – раздался громкий и радостный вскрик, и Таня, тут же позабыв обо всех смертельных обидах, помчалась – со всех ног – по перрону.

Не добежав до мужа метра два с половиной, она, звонко завизжав и вытянув руки, отчаянно прыгнула вперёд.

«Чуть не сбила с ног, чертовка!», – неодобрительно заворчал вечно сомневающийся внутренний голос. – «Это, конечно же, может являться доказательством её искренней и жаркой любви. А, вдруг, сплошное притворство и искусное лицедейство? Ты, братец, не забыл, часом, о существовании Олега Николаевича Харитонова? Официального, так сказать, ухажёра, действующего с полного согласия и одобрения самого Виталия Палыча? А вот, это – уже лишнее! Засос, ведь, останется на шее! Засмеют же, как пить дать, верные соратники по оружию… Губы подставляй, братец! Губы…».

Но ехидные реплики внутреннего голоса ничуть не помешали затяжному поцелую, который всё длился и длился, меняю местами часы, минуты и секунды…

– Извините покорно, православные! – раздался рядом знакомый басовитый голос. – Мне только велено вам напомнить, что до назначенного совещания осталось ровно тридцать пять минут.

– Всего – тридцать пять минут? – отстраняясь, расстроено охнула Татьяна. – Почему же так мало? Почему? Это, это… Это нечестно! Нам же надо поговорить обо всём! Нам же надо…

– Извините, но ничем не могу помочь, строгий приказ военного коменданта, – виновато улыбнувшись, сообщил Горыныч. – Будем формировать новую мобильную группы для посещения станции «Площадь Мужества»… Привет, Тёмный! Рад, что вы вернулись живыми! Ладно, я пошёл в оружейную комнату, обещал Пете кое-что показать…

«Пете!», – отметил внутренний голос. – «А глаза-то у Горыныча сразу же потеплели, как только заговорил о сыне. Родительская любовь, однако… Как же, надо, ведь, научить драгоценного сыночка – пользоваться всякими автоматами, гранатомётами и огнемётами. Мол, яблоко от яблони…».

После очередного серьёзного поцелуя Артём – неожиданно для самого себя – бухнул:

– Тебе, арестантка, жених передавал горячий привет.

– Жених?

– Майор Олег Николаевич Харитонов.

– Олег? А он-то здесь откуда взялся? Хотя, догадываюсь… Получается, что все личности, окружающие дядюшку Виталика, являются сотрудниками легендарного ГРУ? – жена заглянула Артёму в глаза и тут же перестала улыбаться. – Ого! Да мы ревнуем? Причём, всерьёз… Что из того, если у симпатичной девушки когда-то был пламенный воздыхатель? Поверь, у меня ничего с ним не было! Почти ничего…, – Таня отчаянно покраснела. – Да, мы с Олегом целовались один раз! Но, не более того… Мне же надо было с кем-то поцеловаться в первый раз? А то, уже совсем смешно получается: девице девятнадцать лет, а она, даже, не целованная ни разу. Нонсенс какой-то, право… Я же тогда не знала, что совсем скоро встречусь с тобой… Извини, пожалуйста, Тёма! Ладно? Извиняешь?

– Да, я, собственно, и ничего, – смущённо забормотал Артём. – Так, просто пришлось к слову…

– Ничего и не к слову! Я же всё вижу по твоим ледяным глазам… Разговоры откладываются! Пошли!

– Куда?

– Куда надо! Буду доказывать тебе – на деле – свою неземную и искреннюю любовь… Мне Глаша Иванова – по женской дружбе – выделила ключик от одного склада (вернее, от крохотной комнаты), где хранится всякая импортная косметика… Жаль, времени у нас мало! Ничего, справимся. Я, хоть, женщина юная и неопытная, зато – теоретически подкованная. Врачебную профессию осваиваю, как-никак…

Но оперативно добраться до бункера им не удалось.

– Какие люди! – нежно проворковал маслянистый голосок, и из-за ближайшей палатки появилась растрёпанная женщина средних лет в мятой и местами испачканной одежде.

«Это же Милена!», – незамедлительно оповестил внутренний голос, памятливый на лица. – «Помнишь, братец, она ещё пыталась флиртовать с тобой в вагоне? Ну, за несколько минут до объявления «Атомной тревоги»? Только учительские очки, видимо, Милена где-то потеряла в суматохе… А глаза-то у неё, определённо, странные. Шалые какие-то, с расширенными зрачками… Может, она пьяна?».

– Майор, дорогой мой человечек! – женщина широко развела руки в стороны, словно бы собиралась заключить Артёма в крепкие и жаркие объятия. – Не желаете ли, случаем, немного порезвиться – с раскованной молодой женщиной, истосковавшейся без регулярной мужской ласки? Обещаю незабываемые ощущения и впечатления… Не пожалеете, честное и благородное слово! Пошли, красавчик? Тут недалеко…

– Откуда вы взялись, гражданка Григорьева? – строго спросила Татьяна, загораживая мужа собой. – Кто вас выпустил из госпиталя?

– А, врачиха недоученная! Курва жестокосердная с дурацкими бантиками! Задушу гадину! – Милена, взревев грозным басом, бросилась вперёд, но тут же перешла на визгливый фальцет: – Отпусти руку! Ай, не надо! Сломаешь! Больше не буду, честное слово! Отпусти, зараза…, – завыла тоненько и протяжно.

– Здесь она, Василий Васильевич! Нашёл! Вижу! – долетел далёкий голос.

Из-за третьего ряда палаток показался встревоженный Хан, за которым, слегка задыхаясь, семенил профессор Фёдоров.

– Сталкер, немедленно отпусти больную! – строгим голосом велел Хан.

– Да, и пожалуйста! Не очень-то и хотелось, – обиженно фыркнула Таня, отходя в сторону. – Обыкновенный психоз, – пояснила для Артёма. – То бишь, временное помешательство рассудка – на фоне хронического сексуального неудовлетворения. Скорее всего, у данной пожилой гражданки и в мирное время частенько случались пошлые истерики и нервные срывы на бытовой почве. А теперь, после двойного «знакомства» с экспериментальным усыпляющим газом, всё это проявилось, выйдя на качественно-новый уровень, с утроенной силой…

– Здравствуйте, Артём Петрович! – протягивая ладонь для рукопожатия, радушно улыбнулся профессор. – Простите, отвлекусь на секунду… Уважаемый коллега Хан! Проводите, пожалуйста, пациентку Григорьеву в госпиталь. Измерьте ей пульс и давление. Дайте успокоительного – согласно врачебной карте… Всё, идите, идите! Артём Петрович, я краем уха слышал, что у вашей мобильной группы – во время похода к станции «Выборгская» – тоже наблюдались негативные побочные последствия от.… От очередной «встречи» с газом Эн-09/15?