Опасность и соблазн - Конни Брокуэй

Кейт улыбнулась, чувствуя себе обманщицей и ненавидя за это чувство себя и Кита — за то, что он был тому причиной.

Ей не следует так нервничать. Это смешно. Она ведь не глупая героиня средневековой песни, которая будет вечно принадлежать одному мужчине, потому что провела ночь в его постели. Другие леди, и повыше рангом, имели любовников и выходили замуж и жили потом счастливо. Ей нужно стать такой же. Она будет вспоминать о Ките Макнилле и улыбаться, и если сейчас она готова расплакаться, значит, у нее скоро начнутся месячные, а не потому что она такая дура!

— Конечно.

— А сегодня могу я пригласить вас на верховую прогулку? У меня в конюшне есть смирная дамская лошадка. Можно поехать покататься вдоль утесов, виды там потрясающие. Выбор за вами. — Он поднял руки вверх ладонями и по-мальчишески очаровательно улыбнулся. — Что вы предпочитаете?

— Покататься — это очень мило.

— Я сию же минуту распоряжусь. Скажем, в час?

— Хорошо.

Маркиз вышел, чтобы дописать какие-то письма и освободить время для прогулки, а Кейт осталась в комнате, грустно глядя на фарфоровую тарелку, стоявшую перед ней. Тарелка была с золотым ободком, по обеим сторонам ее лежали серебряные ножи и вилки. Хрустальный бокал замер у ее верхнего края. Под ногами Кейт лежал толстый ковер. У двери стоял лакей, и поставлен сюда он был с одной целью — обеспечить ей всевозможные удобства. В камине пылал огонь, в комнате было тепло, блаженно тепло даже здесь, в самой северной части Шотландии в середине ноября.

«Чего ты хочешь, Кейт?»

Закрыв глаза, она увидела лицо своей матери, посеревшее от грусти, и руки Хелены с проступающими под кожей костяшками, с синими от холода основаниями ногтей и, наконец, Шарлотту — ее хорошенькое личико светилось необыкновенной радостью, она расцеловала сестер и прошептала: «Весь сезон, Кэтрин! Можешь себе представить, как щедры Уэлтоны? Я проведу в Лондоне весь сезон!»

Но Шарлотта не сможет провести сезон в Лондоне — если только маркиз не обеспечит этого. Кейт скривила губы от презрения к себе. Она не сделает сестер оправданием своих намерений. Хелена и Шарлотта — это только одна из причин, по которым она примет предложение маркиза, если он его сделает. Так собирается она принять его?

«Чего ты хочешь, Кейт?»

Она поднялась из-за стола, и лакей поспешил распахнуть перед ней дверь. Она вышла в просторный, хорошо освещенный вестибюль, прошла мимо многочисленных изображений предков Мердоков по направлению к библиотеке по ковру, такому толстому, что шаги ее были совершенно не слышны. Ей нужно подумать. «Чего ты хочешь, Кейт?»

Но вопрос, подумала она, нужно поставить иначе: чего она не хочет? Она не хочет голодать. Она не хочет мерзнуть. Она не хочет тревожиться за свое будущее и будущее сестер. Она не хочет жить в страхе. Она не хочет отчаиваться. Она не хочет жить в бедности.

Ну вот, она и ответила на свой вопрос.

Стиснув зубы, Кейт взялась за дверную ручку. Так же отчетливо, как и свои страхи, она видела свои желания.

Дверь библиотеки отворилась. На нее в упор смотрел Кит Макнилл.

Глава 21

Как сделать ответственный выбор

Кит не имел никакого права так привлекательно выглядеть, оставаясь оборванцем. Длинный дешевый шарф он обмотал вокруг шеи. Изношенная льняная рубашка выглядывала из-под старого плаща, исцарапанные сапоги потеряли первоначальный цвет. Но его руки… руки у Кита были красивые. Не розовые и мягкие, а грубые и мозолистые, с гибкими и сильными пальцами. Кейт заметила, что сейчас они были отмыты дочиста. Но где же его военный мундир?

— Почему вы не сказали мне, что получили чин капитана?

Он слегка усмехнулся:

— Случай не представился, да и вряд ли стоило упоминать об этом.

— Я думала, вы завербованный солдат.

— Я и был завербованным, и в качестве такового оказывался где надо и когда надо, или, лучше будет сказать, где не надо. Как бы то ни было, я выжил и заслужил свой боевой офицерский чин. — Кит склонил голову, с иронией поглядывая на нее. — А если бы я оставался завербованным, в таком случае почему я здесь, а не в своем полку? Дочери полковника следовало бы этим поинтересоваться.

Кейт смущенно отвела глаза.

— Я думала, что вы, возможно, дезертир.

— Очень милая оценка моего характера.

— Вы взяли на себя великий труд сообщить мне, что у вас несносный характер, поэтому вы не можете утверждать, будто я несправедлива.

— Задет. — Кит усмехнулся, и она от всей души пожалела об этом. Слишком он был хорош собой, слишком притягателен, когда вот так улыбался.

— И потом, — сердито продолжала Кейт, не глядя на него, потому что его вид вызывал у нее противоречивые чувства, — я не могла представить себе, что вы поступите в армию после всего, что с вами произошло.

— Я был пьян. — Никто не обвинил бы Макнилла в том, что он старается подсластить свою историю. — Я не сказочный герой, Кейт. Вы не должны видеть то, чего нет. Но я пришел не для того, чтобы признаваться в своих недостатках. Вам они достаточно хорошо известны.

— Неужели?

— Жадность. — Он поднял руку, словно хотел коснуться ее лица, но заколебался. — Вспыльчивость. Гордость. — Кит медленно отвел с ее лица прядь волос. — Нетерпимость к вышестоящим. — Она замерла, боясь, что он позволит себе еще большую вольность, и еще сильнее беспокоясь, что он этого не сделает. — Да, вы знаете, сколько ожиданий я обманул.

— Моих ожиданий вы никогда не обманывали, — тихо сказала Кейт, встретившись с ним взглядом.

Он коснулся уголка ее глаза и слегка провел пальцем по ресницам. Кейт повернула голову — чуть-чуть, но этого оказалось достаточно. Он провел пальцем вниз по ее щеке, вдоль подбородка.

— Я пришел сказать вам, что скоро уеду. Сердце гулко забилось у нее в груди. Нет!

— Когда? Не сегодня же?

— У меня нет никаких причин оставаться, и множество причин уехать, — мрачно сказал он.

Кейт покачала головой:

— Нет, не сегодня! Пожалуйста!

Он на мгновение закрыл глаза, и на его худом лице отразилась внутренняя борьба.

— Когда вы будете готовы отпустить меня?

Кейт не знала. В следующем месяце? Никогда? При мысли, что они больше не увидятся, что он отправится на розыски убийцы, у нее затряслись руки.

— Может быть… через несколько дней.

Кит не сводил с нее взгляда.

— Завтра, Кейт. Не просите большего, я вас умоляю. Он сделает все, о чем она попросит. Он поклялся. Он останется на столько, на сколько она попросит. Но Кейт не может привязать его к себе этой клятвой. Она не может просить его остаться и смотреть, как она поощряет маркиза.

— Завтра. — Голос у нее надломился, она закрыла глаза, не желая, чтобы он видел ее в слезах.