Мотылёк над жемчужным пламенем - Кэрри Прай
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он выдержал паузу, а я улыбнулась.
Не надейся, поэтесса, в коробке нет обратного адреса и ты не сможешь явиться ко мне, как снег на голову, со своей умной физиономией и бесконечным списком правил, хотя от твоего куриного супчика я бы не отказался. Лапша быстрого приготовления –теперь наш ужин, завтрак и десерт.
Я невольно открыла рот, чтобы возмутиться, но вовремя осела.
И еще кое-что. Мне пришлось тебе изменить. Местная «Джоконда» покорила мое сердце с первого взгляда. Мы часто гуляем вместе, болтаем вечерами, она идеальный собеседник. В отличие от тебя только лишь слушает и никогда не перебивает. Правда пахнет плохо и громко лает, но я привык. Впрочем, одна схожесть у вас все-таки имеется: так же как и ты, она любитель попускать на меня слюни. Как это было и с тобой, в буквальном, мать его, смысле. Уверен, вы бы стали хорошими подружками. Ты ведь всегда мечтала о ручном песике, так?
Щеки обожгло румянцем, когда я вспомнила тот принудительный поцелуй со вкусом сладкой жвачки, и снова улыбнулась. Питомец, значит? На самом деле это была защитная реакция на мимолетное чувство ревности, которое прошлось по мне мягкой кистью. Одновременно воскресший и женатый Витя – сомнительная новость, чтобы искренне порадоваться за парня.
Ладно, шутки шутками… Я скучаю, Варька. Надеюсь у тебя все хорошо, ты поступила на юридический и наслаждаешься отвязной общажной жизнью. Но если с первым я уверен, то второе – моя личная надежда.
– Прости, Звягин, но твои желания никогда не сбывались, – проговорила я в пустоту. – Я все та же скучная Варя с блокнотом за пазухой.
Ты мне снишься. Всегда счастливая. Я полюбил сон.
Пальцы коснулись губ. Закрыла глаза. Почувствовала трепет в животе и восстановила слух.
Не тебя, только сон, дуреха…
Он изучил меня. Каждую мою реакцию.
…хочу чтобы ты знала, мы еще увидимся. Я найду тебя, Тарасова, не надейся спрятаться. Как только все образумиться, как только я буду в себе уверен, то обязательно тебя найду. Должно быть к тому моменту пройдет много времени, ты выйдешь замуж за какого-нибудь дотошного адвоката, родишь насколько крохотных стихоплетов и издашь свой личный сборник, но мне плевать. Я вернусь, пусть ты этого не пожелаешь. Вернусь, чтобы сказать тебе «спасибо».
Спасибо тебе. Спасибо, за то что появилась в моей жизни. Спасибо, за то что спасла. Спасибо, за то что расколдовала и научила чувствовать. Спасибо.
Будь счастлива, моя маленькая поэтесса.
– Спасибо тебе, – прошептала я, наблюдая за таймером доброй тишины.
Запись прервалась. Прервалась сказка. Я вернулась в реальность. Достав диск из привода, я аккуратно вставила его в коробочку и вдруг заметила небольшую надпись на обратной стороне крышки:
Ты обещала мне стих. Помни об этом.
Только об этом я и помнила.
Позабыв обо всем на свете, я еще долго сидела на кровати смотря в одну точку. Казалось, будто мне поставили сильнейший укол успокоительного и теперь я поймала свою эйфорию. Так длилось до тех пор, пока в дверь не постучал Кирилл и не сообщил о еще одной приятной новости.
Даже не переодев пижаму, я влетела в мягкие тапки, накинула халат и торопливо покинула комнату. По вестибюлю уже шатались сонные студенты, но мне было совершенно плевать. Подойдя к информационной стене я увидела свой стих. Такой огромный, будто кто-то повесил гимн страны, не хватало только патриотических иллюстраций. На моем лице засияла улыбка, когда глаза пробежались по знакомым строчкам, посвященных только одному человеку. Когда-нибудь он обязательно их прочтет, а сейчас прочту только я, мысленно представляя мутные глаза – льдинки.
Стеклянные глаза – знакомство,
Первая любовь, опасность, сладкий миг.
Стеклянные глаза – ошибка,
Ожог на коже, дождь, истошный крик.
Синие глаза – прощанье,
И холод встреч, которых вовсе нет,
Синие глаза – молчанье,
Глухая бездна, на душе ранимой след.
Грустные глаза – родные,
Луна, рассвет и вечер тоже в них,
Грустные глаза – хмельные,
Там солнце, радость и пьянящий мир.
Любимые глаза – проклятье,
Мелодия, и танец, и закат,
Любимые глаза – как праздник,
Лугов цветочных сладкий аромат.
Любимые, хмельные, льдинки,
Хоть волн бушующих шальная бирюза,
Я больше не влюблюсь в другие,
А только в эти – мутные глаза.
Глава#26. Варя
Мир вокруг неё крутил, называл странной. Выхода не находила, пряталась в ванной. Плакать будет долго ли? Гадали да думали…
© Мари Краймбрери
____________________________________
Год спустя. Лето, город Брянск
Терапевтическое сообщество «Твой шанс»
Группа 4-КА, поддержка наркозависимых
Почему они так смотрят? Почему так смотрят?
Сложно сохранять ледяное спокойствие, когда на тебя направлены десяток погасших и в то же время обречённо чающих помощи взглядов, ведь ты абсолютно бессилен перед человеческой проблемой. Нелегко балансировать на грани истерического смеха и полного отчаяния, быть в шаге от аффективного всплеска и скрывать душевную неуравновешенность за маской дружелюбия, дабы не спугнуть присутствующих, ибо сейчас они как никогда ранимы. Трудно казаться тем, кем ты отнюдь не являешься и чувствовать себя уютно в кругу нацело параллельных личностей; поистине непросто, но я не теряю зрительного контакта с каждым из подавленных и продолжаю улыбаться. Растерянно и по-глупому. Так, когда сгораю от смертельного страха.
– Эта история о том, как я в одночасье потеряла вдохновение, а вместе с тем лишилась смысла жизни, – говорю я хриплым, будто треснувшим голосом, пытаясь выделить для себя единственного слушателя, но по факту обращаюсь ко всем. – Это история о том, через что мне пришлось пройти.
По кругу проносятся безжизненные аплодисменты. Рослая, донельзя
