«Огненное зелье». Град Китеж против Батыя - Владислав Стрелков

– Ладно, с пленным потом поговорим. В обоз его, и смотреть, чтоб не сбег. Лошадей согнать, собрать оружие…

Я оглядел укрытия, густо утыканные монгольскими стрелами, и добавил:

– И все стрелы. Уходим в овраг.

Дождался, когда последние сани втянутся в узкий проход оврага и, в последний раз посмотрев на поле, поскакал вслед, на прощание махнув оставленным наблюдателям. Для них, как в прошлый раз, выбрали высокую сосну в глубине густого ельника. Тут же осталась и команда с четырьмя пороховыми фугасами, которые подорвут лед водоема на выходе из оврага.

Кони несли вперед, взрывая рыхлый снег. Выпало его уже порядком, но движению конницы он не мешал. Солнце опять заслонили облака, и, похоже, опять будет снег. Это хорошо. Прикроет следы от множества пробитых лунок на водоеме, набитых, чтоб фугасами разнесло весь лед наверняка, надежно закупорив ловушку.

Этот бой удачен, даже не верится. Всегда бы так. Погибших нет, больше двух десятков раненых, но это несравнимо с успехом. Только…

Только настораживает беспечность монгольских темников и тысячников. Какое-то странное ощущение неправильности. Почему этот отряд шел без заводных? Короткий рейд? С какой целью? Поиск нашего отряда? А может, это и не монголы вовсе? Народов, что выставило своих воинов под руку Батыя, было много. Но все они были под командой опытных монгольских военачальников. Что-то тут не так. Но что?

Вечером, если по следу уничтоженного монгольского отряда не пройдет другой, побеседую с пленным. Позову всех сотников и десятников. Пусть присутствуют при допросе, а потом пленного в расход. Если Батый узнает про нас, то начнется большая облава, как на Николая Евпатина, которого здесь называю Евпатий Коловрат. Где он сейчас? Братья Варнавины уже давно отправились на его поиски. Ходят слухи, что Коловрат бьет монголов, причем успешно. Недавно слышали новость о большом разгроме пяти тысяч монголов под командой Хостоврула. Вот удалец, право! Ведь у Евпатина всего две тысячи ратников! Скорей бы Варнавины нашли его отряд.

– Хэн тийм? Ярих![10]

Но пленный играл в молчанку. Надменное выражение сменялось презрительным. Похоже, он не понимал, что тут шутить не будут. На мои вопросы молчал и щерился. Ну-ну, я кивнул, и за него принялся боярин Бедата. Он прекрасно помнил, как расправились монголы с его семьей. И собрался проделать с монголом то же самое. Перехватив ноги пленника петлей и закинув веревку на толстый сук, Иван Григорьевич в один мах поднял пленника в воздух. Потом достал засапожный нож, присел и стал смотреть монголу прямо в глаза.

Монгол дернулся и… заговорил по-русски.

Ого! А акцента почти нет. Непростой нам язык достался. Я стал задавать вопросы. Монгол, поглядывая на боярина Бедату, отвечал сразу, долго не думая.

Степняк сказался простым кыштым-цэриг[11] из рода Тумэты, зовут Буолом, и знает он совсем немного. Расположения всех войск ему неизвестно, передвижения обозов тоже не знает.

В общем, по словам пленника – пустышка нам попалась. Только зря он так, мы же не совсем серые. Я встал с чурки, на которой сидел и задавал вопросы пленнику.

– Все, Иван Григорьевич, он нам не нужен. – И подмигнул. Бедата ощерился и понимающе кивнул. Схватил монгола за подбородок и поднес засапожник к его горлу.

– Нет! Не надо, я все скажу.

Я резко повернулся:

– Жить хочешь?

Степняк мелко закивал, косясь на близкий клинок.

– Тогда ты должен сказать то, что нас заинтересует. И подумай, прежде чем обмануть.

– За нами идут десять сотен тяжелой конницы, – выдавил из себя монгол.

– На каком расстоянии?

– Три санга[12].

Это примерно двадцать пять километров.

– Для чего?

– Найти и уничтожить неизвестный отряд, который действует у нас в тылу.

Ага, мы пока неизвестный отряд, но силы, выделенные для нашего поиска и уничтожения, внушительны. Уважают. И пленник совсем не прост.

– А ты непростой кыштым-цэриг. Слишком хорошо по-нашему лопочешь. Я думаю, ты сотник. Тушимэл[13], верно?

Степняк сглотнул и, не отводя глаз, кивнул:

– Харагул-цэриг[14].

О как! Повезло офицера разведки поймать. Хорошо, что его не упустили. Вот Лисин-то обрадуется.

– Что он сказал? – спросил сотник. – Кто он?

– Сотник дозора, Макар Степанович. Ты хорошего языка поймал.

И сразу задал следующий вопрос монголу:

– Сколько таких отрядов в поиске?

– Пять. Впереди каждого идет дозором легкая конница.

Так, это пять тысяч легкой и пять тысяч тяжелой конницы получается. Целый тумен за нами охотится. Ладно, надо действовать.

– Хорошо, Буол, ты пока будешь жить. Потом я еще с тобой побеседую.

Степняк чуть вздохнул и неожиданно сказал:

– Я знаю, кто ты, бохадур.

Я посмотрел ему в глаза и, улыбаясь, ответил:

– Не сомневаюсь. – Повернулся к братьям Борзовым: – Увезти к Кубину. Глаз с него не спускать, головой отвечаете.

Борзовы кивнули и, отвязав веревку, уволокли изумленного монгола прочь, а я задумался. Тумен – это для нас много, чересчур много. Даже если вычесть из этих сил уничтоженную утром тысячу, то все равно их много, надо уходить. Но просто бросить подготовленное место для засады не следует. Пусть она на тяжелую конницу не рассчитана. Тогда сделаем ловушку на лесном пруду – тут есть, где развернуться.

– Что будем делать, княже? – спросил Макар Степанович. – Против десяти сотен тяжелых конных пойдем?

– А почему бы нет? – И я повернулся к Бравому: – Иван Пантелеевич, зови всех десятников.

Бравый кивнул и исчез среди деревьев.

– Макар Степанович, сколько у нас земляного масла осталось?

– Три бочки, а что?

– Мало, а дегтя?

Лисин пожал плечами:

– В обозе должон быть. А что ты задумал?

– Погоди, Макар Степанович, поясню, как соберутся все, но сразу скажу, что поганым это не понравится.

Монгольская тяжелая конница двигалась медленно. Плотным строем по пять всадников в ряд. Внимательно вглядываясь в стену леса по краям оврага. Всадник, едущий во главе, поднял руку, и колонна остановилась. Резкая команда – и все тут же закрылись щитами, превратив колонну во что-то похожее на бронированную многоножку. Монгол спрыгнул с коня, откинул личину и присел, рассматривая многочисленные следы ушедших по оврагу русских. Многое ему не нравилось, но на лице невозмутимое, грозное выражение, повторяющее маску личины.

То, что они обнаружили на поле перед оврагом, говорило о том, что неведомый отряд русских легко расправился с тысячей. Тысяцкий не мог понять – как это случилось? Почему не заметили такую засаду? Осмотрев все тщательно, он признал простоту и изящество засады, сделанной коварными урусутами. И, главное, судя по следам, урусов было вдвое меньше. Сейчас его не покидало чувство – этот лес опасен. Но приказ темника однозначен – найти отряд урусов и уничтожить.

Овраг петляет и имеет крутые стены, иногда достигающие большой высоты, в три всадника. Злые демоны, ну почему этот лес такой? По краям оврага не пройти, разведчики вернулись сразу. И дно оврага настораживало. Чересчур ровное, совсем как в устье, где тысяцкому не понравилось то, что кто-то набил отверстий во льду. Значит, тут тоже водоем. Овраг, наверное, представлял собой рукав реки или протоки, однако довольно широкой, чтоб идти плотным строем. Выдержит ли лед прохождение тяжелой конницы?

Впереди лощина значительно расширялась, превращаясь в небольшое поле, потом следовал новый поворот. Монгол посмотрел на многочисленные следы, оставленные ушедшим русским отрядом, и втянул воздух сквозь сжатые зубы. Он бы сделал засаду тут, в самом узком месте. А там, впереди, стены оврага были меньше половины роста всадника. Да и лес там становился реже на первый взгляд. И просторней, чем тут, в овраге. Надо вывести тяжелую конницу туда и ждать результатов разведки.

Демоны и дэвы, куда подевались разведчики?

Из-за поворота появились всадники. Тысяцкий узнал всех троих, но среди них не было Сагана, старого и опытного воина. Значит, впереди врага нет, раз он не возвратился сам. Впрочем, сейчас он все узнает. Тысяцкий поднялся на коня и посмотрел на края оврага. Ёлки и деревья украшены выпавшим снегом. Тишина в лесу нарушалась только дыханием лошадей. Скорей всего, тут урусутов нет.

Кони взрыли снег рядом, и после поклона дозорный сказал:

– Мы разведали путь, Тенгуз-бохадур, на санг впереди по краям субуга[15] только девственный лес. Следы урусутов уходят дальше. Саган послал нас предупредить тебя. – И дозорный опять поклонился.

Тысяцкий задумался: если Саган не заметил ничего опасного, то почему так свербит? Не потому ли, что он уже сделал одну ошибку, втянув отряд в лощину, не дождавшись результатов разведки? Но он посылал проверить лес по краям лощины – там такие заросли и завалы, что не пролезут даже тарбаганы. Или беспокоят те набитые во льду многочисленные проруби? Нет, скорей всего, урусуты там ловили рыбу. Во всяком случае, надо двигаться вперед. Найти и уничтожить урусутов. Тысяцкий, наконец, снял невозмутимое выражение со своего лица и осклабился, представляя, как он будет казнить каждого уруса. Он опустил личину, скрыв свою улыбку под ней, и махнул рукой. Строй слитно сделал шаг вперед.