Гончий бес - Александр Сивинских

Американцы остались с носом. К сожалению, упрямая руководительница экспедиции мисс Голдэнтач не желала признавать поражение. Луизианский Лев по-прежнему пребывал за океаном. Чтоб выманить его оттуда, пришлось взять в оборот многострадального Марка Фишера.

— И занялась этим, разумеется, всё та же Зарина, — сказал я.

— Угу, — согласился отец. — При моём посильном участии. Зарина подцепила его на крючок, ну а я вываживал.

— Так сенатор сейчас здесь?

— Здесь.

— И как ты намерен поступить? Снова разбудить паучка Ананси? Не жалко тебе старикана?

— Во-первых, не я, а мы. Мы с тобой, сынок. Во-вторых, обстоятельства здорово изменились. Кузнечики, как поведал наш дорогой Тузик (Жерар недовольно заворчал), внезапно ожили. И начали вести себя дурно. Трудящихся калечить. А я этого страсть как не люблю. Сам из семьи рабочего и колхозницы. — Он побарабанил пальцами по рулю. — Вдобавок на горизонте замаячил персонаж, к которому я испытываю давнюю, трепетную любовь.

— Речь о Сулеймане? — уточнил я.

— Да.

— Может, расскажешь, что между вами произошло?

— Опуская подробности, эта ископаемая рептилия сначала спровоцировала меня на нарушение слова, а после воспользовалась моим положением клятвопреступника, чтобы взять в рабство.

— А я Паше сто раз говорил, что он негодяй! — подхватил Жерар.

— Н-да… — пробормотал я. — Ну и что же мы станем делать, Владимир Васильевич?

Отец помолчал и ответил:

— Да ведь выбора-то у нас, по сути, нету. Нужно выжигать клоповник, из которого ползут заводные саранчуки. Пока эти твари до нас не добрались. И думается мне, придётся нам действовать заодно с Луизианским Львом и его ковбоями.

— А что, если привлечь Опричную Когорту? — предложил я. — Это же как раз по их части.

Отец обернулся и посмотрел на меня, как на слабоумного.

— Когорта, конечно, справится с любой напастью. Только параллельно сожжёт твоего Тузика на костре. Тебя самого посадит на цепь — чтобы служил, когда понадобится. А меня так вообще… — Он провёл большим пальцем поперёк горла. — За то самое клятвопреступление.

— Вот оно что, — сказал я и посмотрел в окно.

Мы подъезжали к плотине Старокошминского пруда. За ней вздымались громады цехов и труб «Хайдаровского агрегата», окрашенные всходящим солнцем в червонное золото.

Глава 20

Марк

Лысый охранник знал Дарью ещё ребёнком. В те баснословные годы он служил старшиной в батальоне, которым командовал её отец. Будучи бездетным, прапорщик Горбунов всю нерастраченную силу родительской любви дарил маленькой Дашеньке. Девочка отвечала взаимностью. Когда Дарье исполнилось пятнадцать, дядя Миша попал под сокращение Вооруженных Сил. Впоследствии они смогли увидеться только однажды — на похоронах отца Дарьи.

Всё было прекрасно в этой душещипательной истории, достойной телевизионного сериала, кроме одного. Прозвучавшим в ней числам изо всех сил сопротивлялась арифметическая наука. Отставному старшине было лет сорок, в крайнем случае сорок пять. Качать Дашенькину колыбельку он мог лишь десятилетним. Но миссис Вольф очевидный курьёз проигнорировала, и Марк оставил сомнения при себе. В конце концов, что он знает о русских прапорщиках помимо того, что они носят тельняшки, разрубают сапёрной лопаткой человека напополам, расхищают армейское имущество и пьют вместо водки тормозную жидкость? Вдруг их, нестареющих и неубиваемых, нарочно выводят в секретных военных лабораториях — на ужас маленьким соседним странам?!

— Ну, и с чем же ты пожаловала в «Серендиб»? — после объятий и слёз поинтересовался Горбунов.

Узнав, что Дашенька и её американские друзья разыскивают Павла Дезире, усач от-чего-то помрачнел.

— Зачем он вам?

— Я наняла его проследить за мужем, — помявшись, сказала миссис Вольф. — А сейчас вышло так, что… В общем, завалила я мужа, дядя Миша. Вместе с телохранителем.

Марк воззрился на неё с ужасом. Разве можно в таком признаваться кому попало?

Горбунов только крякнул.

— Ну, даёшь, Волчонок! За дело хоть?

— За дело.

— Ох, девочка… — Он набрал в себя воздуха, надул щёки, с шумом выдохнул в два приёма и спросил: — А Пашка-то тут каким боком замазался? Сообщник?

— Это долгий разговор, дядя Миша. Слишком многое объяснять придётся. Боюсь, не всему ты поверишь. Просто скажи, Павел в агентстве?

— Нет. Со вчерашнего дня не показывался. А касательно моей веры или неверия… Извини, Волчонок, только от переживаний у тебя, похоже, ум за разум зашёл. Я ведь здесь давно работаю. Многое знаю и о многом порассказать могу. — Горбунов покосился на Марка. В прищуренных глазах охранника мелькнула тень сомнения, но он всё-таки ре-шился и произнёс: — Например, о дне, когда бандиту по кличке Басмач за чрезмерную борзоту отчекрыжили голову и послали жене. На эмалевой тарелочке.

Марк припомнил опрокинутое блюдо с белым порошком, обглоданный саранчой череп, над которым рыдала миссис Вольф, и из горла у него вырвался мышиный писк.

Заявив, что служба службой, но время к отбою, а потому надо и честь знать, Горбунов запер свою будочку, запер ворота, взял Дарью под ручку и повёл к машинам.

— Ты куда, дядя Миша? — удивилась та.

— А я, Волчок, с вами поеду. Во-первых, за тобой глаз да глаз нужен. Во-вторых, Пашка мне тоже не посторонний. Да и к псине его я прикипел. Хоть она и брехливая чересчур. Если смекаешь, о чём речь.

Он испытующе посмотрел Дарье в лицо. Дарья кивнула.

Марк, который всё ещё не мог простить собачонке «нудиста» укушенную руку, только хмыкнул. Как такая мерзкая маленькая тварь может кому-то нравиться? То есть с Дарьей понятно, женщины без ума от йоркширских терьеров, но этот-то медведь…

Возвращение Марка и миссис Вольф в компании со звероватым охранником, а особенно заявление, что Михаил Горбунов поможет в поисках Дезире, вызвало крайне неоднозначную реакцию. Дядюшка Джи, сразу почувствовав в усаче претендента на руководящую роль, полоснул его острым будто осколок стекла взглядом. Отставной старшина ответил простодушной улыбкой и протянул для пожатия широкую как десятифунтовый палтус ладонь. Луизианский Лев с пониманием усмехнулся и руку пожал. Его собственная лапа была лишь немногим меньше. Удивила Сильвия. Она представилась Горбунову с явной симпатией и едва ли не кокетливо. Тот мгновенно преобразился. Вместо увальня-солдафона словно по волшебству возник подтянутый, авантажный мужчина. Заявил на неплохом английском, что благодарен богу за встречу со столь восхитительно красивой женщиной и поцеловал ей ручку. Эти любезности здорово расстроили Декса. Впрочем, он быстро овладел чувствами и поприветствовал «бывшего бойца русских Форс Рекон» вполне дружелюбно. «Бычки» молчали, робея лишний раз вздохнуть, и вообще смотрели на Горбунова преданно, точно на милицейского генерала.

— Вряд ли имеет смысл ехать на поиски Пашки прямо сейчас, — сказал Горбунов, обращаясь в первую очередь к Дядюшке Джи, и постучал пальцем по наручным часам. — Ночные операции штука хорошая, это и Декстер может подтвердить. Но лишь при условии, что местность тщательно разведана, а группа специально подготовлена. Мы не можем похвастать ни тем, ни другим. Так что предлагаю ночь провести в постельках, а прямо с утречка отправляться в путь.

— Это разумное предложение, я с ним согласен. — ЛЛ кивнул.

— У вас есть, где остановиться? — спросил Горбунов. — А то айда ко мне. У меня домишко за городом. Не хоромы, конечно, но места всем хватит.

— У нас тоже домишко за городом, — ответил по-русски Дядюшка Джи. — Будем останавливаться там.

— Отлично. Тогда по коням. Кирюха, я с тобой поеду. За баранку пустишь? Всю жизнь мечтал такой роскошной колымагой порулить.

— У меня там, это самое… Лежат… — пролепетал Кир. — Трупы, короче. Хайдаров и ещё один.

— Да бог с ними! — беззаботно воскликнул Горбунов, не иначе как красуясь перед Сильвией. — Или они беспокойные, руль на ходу перехватывают?

— Ну, как бы нет…

— Тогда что ты паришься? Давай, давай, покатили уже.

Перед тем, как запрыгнуть в «Гелендваген», он встопорщил пышные усы и с заговорщицкой улыбкой подмигнул Сильвии. Та порозовела, словно провинциальная девчонка, которую пригласил поужинать исполнитель роли Джеймса Бонда.

На Декстера было больно смотреть.

Наскоро перекусив, все разбрелись по комнатам. Кир и Тим улеглись «валетом» на разложенном диване в гостиной. Для Дарьи нашлась отдельная спальня. Горбунова при-гласил к себе Декс, дав слово по-самурайски устроиться на полу, а гостю уступить кровать. Тот заявил, что и сам готов проявить самурайскую неприхотливость, однако чуть позже. У него, видите ли, заведено правило — перед отбоем совершать получасовые про-гулки по свежему воздуху. В любую погоду.