Ратибор. Окталогия (СИ) - Фомичев Александр Игоревич

– Прямо сейчас есть пара рябчиков копчёных, да поросёнок скоро дожарится, минут через пять! Ещё есть яблоки с грушами, салаты из овощей и зелени, щи да говяжья похлёбка!.. – Мефодий быстро подлетел к столику гостей оформлять заказ.

– Тащи всё! – рыжий исполин сказал как отрезал. – И что там с опочивальнями у тебя? Три свободных найдутся? Одну для юной феи и пару комнат для нас четверых.

– Всё есть, сделаем! Только, кхм, – Мефодий смущённо кашлянул, – времена нынче тяжёлые, не могли бы вы вперёд заплатить, так сказать… – и тут же осёкся, ибо Ратибор (а рыжеволосый гигант был не кто иной, как он самый, собственной персоной) уже катнул ему по столу две полновесные золотые монеты. Кабатчик мгновенно сцапал их своей загребущей рукой, быстро попробовал каждую на зуб, убедился, что они из цельного золота, и тут же расплылся в угодливой улыбке. «А день‑то, пожалуй, удачно заканчивается!» – довольно подумал Мефодий. Таких щедрых посетителей он страсть как любил!

– Всё сделаем, не извольте волноваться! – низко кланяясь, трактирщик чуть отошёл от стола и прокричал громко двум своим помощникам из местных, Буславе и Варнулу, сестре и брату, что трудились у него в таверне: – Вы всё слышали⁈ Рябчиков тащите сюда! И кваса свежего! Живо! Варнул, о лошадях путников не забудь опосля позаботиться!

– И мне пивка ещё кувшинчик! Или вина, чего есть‑то? – подал несмело голос Емельян.

– Да всё есть! – Мефодий выжидательно на него уставился.

– Тогда всё и неси! По кувшинчику и того, и того!

– Сделаем!

– Странно, – Злата ехидно усмехнулась, – я думала, что у нас только один пьяница в компании, а оказывается, их у нас двое…

– В горле что‑то пересохло. Видимо, с дороги, – оправдываясь, конфузливо пробормотал Емельян.

– Смотри, братец, будешь налегать на хмелюшку – закончишь свои дни под лавкой или в канаве какой… Вот как приятель твой, забулдыга. Скажите, вы часто ведь ночевали в канавах? – язвительно обратилась неугомонная Злата к Яромиру.

– Регулярно…

– Ну вот, – заливисто прыснула со смеху юная княжна, – что и требовалось доказать!

Тем временем заказанные блюда начали подносить к столу, и наши путники приступили к вечерней трапезе. Умяли дичь с салатиками, похлёбкой да фруктами наши гости, конечно, быстро, но там подоспел ещё и поросёнок вполне себе, как оказалось, внушительных размеров, и дело пошло ещё веселее. Злате принесли яблочного сока, Мирославу, Яромиру и Ратибору – по кувшинчику кваса, и лишь один Емельян решил, что хватит с него трезвых будней, да принялся налегать на вино с пивом, усиленно мешая их между собой. Вполне естественно, что вскоре лыка он уже особо не вязал, так как совершенно явно не был закалённым бойцом в употреблении спиртных напитков.

– Ратибор… ик! – Э‑э‑эй, Ратибо‑ор‑р! – громко обратился он наконец к хмуро взирающему на него исподлобья рыжему исполину. – Я пью, и я счастлив! В смысле, пью, потому что счастлив, и счастлив, потому что пью… Ну… ик! – ты меня понял!..

– Яснее некуда…

– Ты такой сообразительный сегодня, Рат… Можно ведь я буду называть тебя тоже Рат? Мы ведь друзья?..

– До гроба…

– А может, выпьем со мной, Ратиборушка, а⁈ Ты же глаголил, что когда счастлив, то можно…

– А я что, похож сейчас на счастливого?

– Так ты что, Ратибор… Несчастен⁈ – Емельян чуть не прослезился от такой вопиющей, на его взгляд, несправедливости. – А ну, поведай мне немедля, кто тебя обидел, Ратик, кто этот негодяй⁈ Или, может, это не негодяй вовсе⁈ Может, это негодяйка⁈ – хихикнул пьяно Емельян. – Тогда всё становится понятно более или менее!..

– Ратик, – с показанно озабоченным видом обратился Мирослав к Ратибору, – поведай же нам немедля, кто та негодяйка, что обидела тебя? Общественность желает знать, так сказать…

– Мирка… – Ратибор насупился.

– Усё, молчу, молчу…

Злата, всё это время пытавшаяся сохранить серьёзное выражение лица, в конце концов не выдержала, громко и заразительно рассмеявшись. За ней расхохотались и Мирослав с Ратибором. Емельян, который, правда, не понял, что вызвало такую бурную реакцию у его спутников, тоже не преминул на всякий случай загоготать вместе со всеми. И даже хмурый Яромир – и тот не сдержал улыбки.

– А вы на кого охотитесь‑то? На куниц⁈ Фе, всего‑то! – Емельян успел уже докопаться и до сидевших недалече двух охотников за ценным мехом. – А я вот недавно медведя добыл! Учитесь, бездельники!

Охотники недобро посмотрели на Емельяна, но, правильно оценив внушительные габариты его спутников, решили не связываться и промолчать. Себе дороже…

– Во, – непоседливый гонец между тем всё не унимался, – я знаю, с кем я сейчас выпью! Яромир…

– Так! – тяжеленный удар ладонью по столу заставил Емельяна недоумённо замолчать. – Достаточно на сегодня! Пошли‑ка, Емеля, я покажу, где твоя лежанка на ночь, пока ты не заблудился тут один, – Ратибор поднялся из‑за стола. – Да и сам я потопаю на боковую, пожалуй. Утро вечера мудренее.

– Но я ещё не хочу спать, Ратик! Моя душа требует общения!..

– Я тебе сейчас дам общения! Детское время на исходе, пора в люльку. Кто с нами?

– Да пошли, пожалуй… – Мирослав поднялся. – Пора уже и правда придавить подушку.

– Я останусь пока, – Яромир поднял взгляд на Ратибора.

– Надеюсь, без…

– Ничего крепче кваса, друже. Обещаю.

– Хорошо. Злата?

– Я тоже чуть задержусь. Посижу тут немножко. Спать не хочется совершенно!

– Ну, ладушки! – Ратибор с едва заметной лукавой улыбкой взглянул на Яромира со Златой, сидевших на разных концах стола и не смотрящих даже в сторону друг друга. – Три каморки наши, как прошамкал хозяин, наверху, слева по коридору, в самом конце. Найдёте, в общем.

– И я! Я тоже хочу посидеть ещё! – возмутился было пьяный Емельян, но Ратибор просто взял его за шкирку и, как нашкодившего котёнка, практически понёс наверх, на второй этаж, где располагались их апартаменты.

– Насидишься ещё в жизни, коли мозги набекрень, – размеренно молвил Ратибор, таща за собой слабо упирающегося княжьего племяша.

Таким образом, Мирослав и Ратибор с Емельяном под мышкой отправились наверх в свои комнаты, оставив внизу, в трапезном зале, Злату и Яромира. Те сидели молча по разные стороны стола и усиленно делали вид, что даже не замечают друг друга. За окном тем временем совсем стемнело уже, и народ в таверне принялся расползаться, кто по домам, а кто также на второй этаж, по своим конурам, вскоре оставив юную княжну и Яромира совсем одних на первом этаже «Дальней дороги».

– Странно, что это ты не пьёшь сегодня! – прервала вдруг затянувшееся молчание Злата. – Ты ведь пьяница и дурак!

– Согласен с обоими определениями, – Яромир хмуро взглянул на Злату. – Ну а дабы не разочаровывать тебя… Трактирщик, вина! – крикнул он Мефодию.

– Сию минуту, – отозвался хозяин, уже неся Яромиру полный кувшин своего отборного пойла.

– Ты же обещал Ратибору!.. – закусив губу, растерянно произнесла Злата.

– Ну, что поделаешь… Не всем дано держать своё слово. Тем более, ты же хотела, чтобы я напился…

– Я не хотела… Не хотела!.. – Злата в гневе вскочила на ноги. – Не хотела я, остолоп ты сивушный! Тьфу на тебя!

В этот момент за окном раздался громкий топот множества копыт.

– Ого, кого это там на ночь глядя принесло?.. – озадаченно пробормотал Мефодий, ставя перед Яромиром жбан с вином и оборачиваясь к входной двери. – Десятка три‑четыре, если не больше!.. Варнул! – крикнул он своему помощнику, собиравшемуся уже домой. – А ну, сходи глянь, кто там…

Варнул, недовольно бурча, отправился было на улицу, но выйти не успел; входная дверь в корчму отворилась, и в заведение не спеша потянулись один за другим вооружённые до зубов головорезы весьма свирепой наружности.

– Похоже, накаркал я насчёт удачного завершения сегодняшнего дня, – тоскливо пробормотал Мефодий, с возрастающей тревогой наблюдая за тем, как лихие молодчики самого что ни на есть разбойничьего виду всё продолжают прибывать да прибывать, быстро заполняя собой пространство обеденного зала.