А этот пусть живет... - Валерий Ефремов

Поначалу он решил, что находится в совершенно незнакомой местности, но, побродив с четверть часа между домами, понял, что оказался каким-то чудесным образом в Малинине. В городе, где проживал лох Козлов и располагался гараж, куда должны были в течение нынешних суток пригнать машину с товаром на несколько «зеленых лимонов»…

Почуяв недоброе, он прямиком направился на квартиру Козлова. Дома того не оказалось, как и его «Жигулей» во дворе.

Герману до смерти захотелось заглянуть в гараж уехавшего за границу дипломата — ведь именно туда должен был поставить афганский курьер машину с товаром, но во дворе все время слонялся народ, и он решил подождать до темноты.

Финк зашел в ближайшую пивную и, нечаянно уловив несколько фраз за соседним столиком, узнал поразительную вещь — оказалось, тот самый лох Козлов был задержан сегодня утром гаишником, обнаружившим в багажнике его автомобиля человеческий труп!

Как такое могло произойти, Финк на тот момент совершенно не мог понять, однако ему стало ясно, что рекордная партия героина действительно под угрозой, а может быть, уже и кем-то похищена.

Но отсутствие мобильника, автомобиля, оружия, достаточной суммы денег, да и его побитая рожа не способствовали успешному проведению расследования. Тогда он вернулся в Москву, наведался к знакомому театральному гримеру, приведя физиономию в порядок, и запасся всем необходимым для небольшой, но обещавшей быть чрезвычайно напряженной командировки в город Малинино, поскольку звонок в Душанбе подтвердил его худшие опасения — курьер прошедшей ночью уже должен был прибыть в Москву.

Перед отбытием в Малинино он попытался разыскать Сашу, но, к его удивлению, ему это не удалось: дома ее не оказалось, а по мобильному она не отвечала. Тогда у нее возникли кое-какие опасения по поводу ее исчезновения, однако предательства со стороны своей подруги Герман еще не предполагал. Но он вдруг обнаружил, что до сих пор не знает, где ее официальное место жительства: раньше как-то не приходило в голову, просто не было нужды спросить Сашу об этом.

Приехав в Малинино, Финк сразу же наведался в тот морг, где содержала своих покойников местная милиция. Объяснив, что разыскивает не пришедшего ночевать домой брата, он был легко допущен для просмотра свежих поступлений. Правда, пришлось выложить тысячу рубчиков.

Афганского курьера Финк узнал мгновенно — тот привозил товар в столицу не один раз.

За дополнительную — и немалую — мзду смотритель морга пообещал собрать имеющуюся у милиции информацию по поводу обстоятельств смерти данного лица.

Вечером Герман вновь посетил морг, однако самый близкий к покойникам человек ничего существенного не смог добавить к тому, что Финк уже знал, кроме одного — задержанного по этому делу Козлова могут выпустить из изолятора ближайшим утром.

Ночью Финк проник в гараж дипломата, но, как и ожидал, машины с товаром в нем не обнаружил.

Картина представлялась Герману совершенно ясной. Этот мнимый лох Козлов, догадавшись, что на самом деле передавал ему на хранение Финк, решил с целью наживы завладеть товаром, для чего пошел даже на убийство. Однако при попытке избавиться от трупа он был случайно задержан сотрудником ГИБДД.

Но где же сам товар? Узнать можно только у Козлова. Смотритель морга сказал, что его, скорее всего, отпустят под подписку о невыезде как человека старого и больного. Что ж, возможно, Козлов и сумел каким-то образом запудрить мозги ментам, ведь смог же он так лихо, легко и непринужденно кинуть его, Финка!

Так или иначе, оставалось только ждать.

И Герман этого старика-разбойника дождался.

На козловских «Жигулях» они доехали до края леса, где Финк, сдавливая шелковый шнурок на горле кидалы, пытался вырвать из него признание.

Но Козлов опять прикинулся лохом и колоться не хотел. В конце концов Финк не выдержал и придушил подонка. Хотя, пожалуй, и поторопился. Но, с другой стороны, по ближней к лесу дороге с каждой минутой наступавшего дня стало проезжать все больше машин, что выглядело опасным.

С телом Козлова он решил поступить точно так же, как тот поступил с афганским курьером, — засунул его в багажник авто. Вроде как в воспитательных целях.

И тут он увидел, что к лесу, к тому месту, где он находился, бегут какие-то люди. Финк тут же скрылся за деревьями.

К его несказанному удивлению, в одном из бегущих мужиков он узнал Гангута.

Чувство мщения, помноженное на досаду от внезапных катастрофических ударов судьбы, захлестнуло его душу. И Герман, выхватив пистолет, стал палить по бригадиру автоугонщиков — злобно, беспорядочно и неприцельно. Но все же он быстро сообразил, что делает глупость и надо срочно уносить отсюда ноги.

Вернувшись в жилые кварталы, Герман зашел в какую-то забегаловку выпить кофе. Прихлебывая не слишком горячий, зато исключительно противный напиток, он вынужден был признаться самому себе, что оказался у разбитого корыта. Теперь его ищут не только люди Прохора, но и боевики Каната — товар по договору наполовину принадлежал хураловцам, а оправдаться ему перед этими головорезами нечем.

Да, погорячился он все-таки с Козловым — рановато затянул петлю на шее старика, может. и удалось бы его разговорить.

И тут ему пришло в голову, что украденный товар — это только одна сторона вопроса. А другая — кто все же его сдал Гангуту? Уж, конечно, не Козлов — он просто не мог знать, где Финк прячется!

Тогда — кто? Ответ напрашивался сам собой: Саша, только одна она знала о его местонахождении. Он еще раз набрал номер своей возлюбленной — вот и по телефону девушка не отвечает, с чего бы это?

Надо ее разыскать, решил Финк, и двинул в Москву, в театр, где она ранее работала. Его там знали как антрепренера и без проблем выдали ее домашний адрес с домашним же телефоном.

И выяснилось, что проживает девушка в Малинине… Такое совпадение не могло быть случайным.

Он набрал ее малининский номер телефона, и Саша подняла трубку — Герман узнал ее характерное «алло!» Он, однако, отвечать не стал, сразу разъединился.

И вот сейчас Герман сидит в «Лексусе» напротив ее окон, задернутых шторами, которые слегка колышет ветерок, проникающий в открытую форточку.

Уже по-настоящему стемнело, и он наконец решился.

Финк зашел в подъезд и поднялся на полуэтаж выше квартиры Ликиной, сжимая в кармане пиджака пистолет. Как только дверь откроется, он войдет в квартиру, кто бы в ней ни находился.

Если же дверь в течение длительного времени так и останется закрытой, Герман позвонит Саше по ее малининскому телефону. Скажет, что находится в Москве и скоро приедет к ней. Тогда она наверняка попытается уйти из дома. Тут-то Герман ее и встретит.

Но дверь открылась, и из нее показался мент…

12. Митин и другие

— Руки за голову и иди в комнату к Саше, — тихо сказал Косте неизвестный ему мужик, упираясь дулом пистолета в его лоб, и Митин, мелко переступая, спиной вперед двинулся в гостиную.

— О, Господи! Финк! — невольно вскрикнула Ликина, увидев нежданно возвратившегося старшего лейтенанта и его конвоира.

— Ишь ты! — удивился Герман Финклер. — Давно ли ты знаешь меня под этим именем, детка?

Еще стоя в подъезде, он питал к Саше Ликиной довольно мирные намерения. Герман даже рассчитывал в случае полного ее раскаяния не только подарить недавней подруге жизнь, но и сохранить с ней достаточно близкие отношения, понизив ее статус с официальной любовницы до девушки по вызову. В конце концов, женщины такого класса в жизни нечасто встречаются.

Но, увидев у нее дома, в приватной обстановке — на столе недопитое спиртное и недоеденные закуски, — самого настоящего мента и услышав из ее уст собственную криминальную кличку, он понял, что она разнюхала про него слишком много и в своем предательстве зашла чересчур далеко.

А значит, эти двое живыми отсюда теперь не выйдут, но сначала они скажут все, что им известно, по интересующему его делу.

Если бы Митин мог в этот момент оглянуться, его бы потрясла перемена, произошедшая с Сашей: из несколько вздорной и нервной, но решительной и уверенной в себе женщины она мгновенно превратилась в потерянное, загнанное существо. Весь ее облик излучал страх и молил о пощаде.

— Мне сообщили, что тебя больше нет в живых, Гера, — еле слышно прошелестела она.

— А тебе ведь этого очень хотелось! Так? — злобно выкрикнул Финк, еще более плотно прижав ствол пистолета ко лбу старшего оперуполномоченного.

— Эй, мужик, ты бы пушку убрал, что ли, — осторожно попросил Митин, боясь даже моргнуть, но Финк это пожелание проигнорировал, посоветовав в ответ:

— А ты, заткнись, мусорок! Заговоришь, когда я тебе вопросы начну задавать.

Костя не решился с ним дискутировать, застыв на манер пещерного сталагмита, не сводя расширившихся зрачков с пистолетного ствола и сложив руки на собственном затылке.