Сказки о сотворении мира - Ирина Ванка

— Если еще раз в форте появится девка-вояка, — сказал Крокодил, — ноги моей там не будет.

— Значит, решено! — уверила старейшину Мира. — Туда и обратно.

Собрание за столом возбудилось.

— У дракона такие большие зубы… — стали наперебой рассказывать люди, — у него такая длинная пасть… — из описания следовало, что пасть дракона по габаритам соответствовала станции метро, а зубы — колоннаде Большого театра. У графини сложилось впечатление, что лимы побывали там на экскурсии.

— А какой длины сам дракон? — спросила она, чем привела народ в замешательство. Тут мнение разделилось. Лимы постарше полагали, что длина дракона сопоставима с длиною реки от истока до водопада. Лимы помладше уверяли, что дракон не такой уж и длинный, тем более что он сидит безвылазно в норе и поджимает от боли хвост. Раньше он выходил погулять и даже летал, плевался огненной пеной, сыпал на землю пепел… но тех времен никто уж не помнит. Теперь чудовище проводит в пещере годы, столетия, поэтому хвост уже сросся с землей и сам дракон потерял длину как физический признак. Это умозаключение заставило графиню еще раз задуматься: что имеют в виду местные жители? И правильно ли они с Собеком понимают их речь?

— Вы получите лодку и проводника, — было решено на совете.

— Проводник — приговоренный к смерти преступник? — спросила графиня. — Или дух мертвеца, который однажды побывал у пещеры. Что будет, если он пропадет в лесу вместе с нами?

Слово «преступник» озадачило лимов больше, чем слово «оружие», и графиня решила, что попала в сказку.

— Конечно, проводник не вернется, — заверило ее племя. — Конечно, он останется там, но с его помощью вы быстро придете к цели. Он покажет точное место и останется там навсегда.

— Проводник будет ждать вас в лодке с рассветом, — добавил старейшина. — И да хранят вас Боги. Друзья мои, берегите себя. Если дорога обратно не суждена, народ лимов будет помнить вас до наступления вечного холода.

«Когда же наступит вечный холод, — подумала Мира, — народ лимов забудет о нас с облегчением». Только утром она поняла, что лодка на местном наречии означает плот из плетеного хвороста с убогим веслом, больше похожим на шест, а проводник — нечто круглое, засунутое в мешок и крепко привязанное к плоту.

Сначала графине казалось, что там волейбольный мяч, но стоило плоту отчалить от берега, мешок зашевелился. Что-то возилось внутри, перекатывалось с боку на бок, словно требовало свободы.

Крокодил вытащил на берег плот и стал развязывать узел. Кареглазый мальчишка с больным пальцем дольше всех стоял на берегу, провожая гостей.

— Если дракон летает по небу, — рассудила графиня, — это наверняка космический аппарат. Ой?! Держи его!!! — Круглый блестящий предмет выпрыгнул из мешка на траву и резво покатился в сторону леса. — Стой!

На высокой кочке Собек в прыжке настиг беглеца. Мячик оказался клубком, смотанным из тончайшей металлической нити. Плотный, тяжелый как гиря, он был наэлектризован и дрался током. Мира держала его руками, как колючего ежика, но поднять с земли не могла.

— Давай-ка привяжем к дереву кончик, — предложила она.

— Засечки ставить будем.

— Давай привяжем, и пусть себе катится. Засечки засечками, а клубок понадежней будет. Там магнит, — объяснила графиня. — Мы идем к большой железяке. Если это не корабль пришельцев, то я не знаю, что там такое.

Когда берег потерялся из вида, лес стал одинаковым во все стороны, Мира заметила на дереве чужую засечку. Клубок укатился вперед. Только тонкая нить блестела на подстилке из хвои. Углубившись в чащу, графиня заметила еще несколько отметин на сосновой коре. Чем дальше, тем большим разнообразием отличались метки предшественников. Кто-то выжигал буквы, кто-то вырезал ножом стрелки. Графиню развеселило сразу несколько меток оставленных на одном стволе. Скоро на деревьях уже не было свободного места. Все они оказались изрисованы и изрезаны храбрецами, решившимися заглянуть в пасть дракона. Веселье прошло, когда графиня в сумерках наступила на человеческую кость, а топорик, прихваченный Собеком, выскользнул у него из рук и укатился кубарем в темноту. Когда стемнело, лес стал напоминать разоренное кладбище. Истлевшие кости встречались всюду. Попахивало мертвечиной. Нить перестала блестеть, и графине каждый раз приходилось нащупывать ее на земле, чтобы не сбиться с дороги.

Клубок размотался. Кончик его дрожал навесу, указывая вход в нору. Вокруг норы кружком сидели десяток скелетов с саркастическими ухмылками, словно кто-то нарочно высадил из них хоровод. Одного мертвеца Крокодил узнал по медальону, что зацепился за шейные позвонки и вытянулся стрелой.

— Хромой Джокер, — представил он графине покойного. — Твой предшественник в форте. Последний воин девятой башни. Был посильнее и похитрее нас с тобой.

Бедренная кость Хромого Джокера неудачно срослась после перелома. В черепе застряла пуля и въелась в кость. Железные зубы Джокера торчали в сторону норы также неестественно, как и медальон.

— Посмотрим, что там, раз пришли?

— Смотри… — Собек поджег факел.

Графиня вгляделась в пустоту подземного царства.

— Может, прежде чем войти, спросить разрешения?

— Если хозяин захочет говорить по-французски…

— Ты считаешь, что лучше ввалиться без спроса?

— То, что я считаю, — огрызнулся Собек, — не для дамских ушей.

Он вручил графине факел, привязал веревку к стволу и исчез в норе.

— Эй… — тихо позвала Мира. — Где ты?

— В зубах дракона.

Графиня взялась за веревку и нащупала ногами пологий спуск. Огонь освещал колоннаду белых сталактитов. Такие же белые сталагмиты росли навстречу. Голова закружилась. Гигантские зубы дракона простирались коридором и заканчивались круглой, черной «глоткой». Мира не удержалась на ногах. Сильное головокружение навалилось и прошло. Холод сковал ее тело.

— Вот и орех, — пояснил Собек, отдирая топор от поверхности металлического шара высотой от «языка» и до «нёба».

Графиня еще раз поскользнулась на слизи волнистого драконова языка. Видимая часть сферы была испещрена металлическими лепешками, пряжками, пуговицами, насмерть прилипшими и покрытыми той же слизью.

— А вот и камень, которым разбили скорлупу ореха, — добавил Собек, рассматривая пробоину. — Узнаю манеру Хромого Джокера. Только он мог пробить металл камнем. Сильный был, черт!

Графиня приблизилась к пробоине и сунула в нее факел. Посреди металлической сферы висел шар размером поменьше, но такой же безупречно круглый.