Катрин (Книги 1-7) - Жюльетта Бенцони
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Катрин ее уже узнала, несмотря на возраст: эта женщина была Берта Легуа, жена Гийома, человека, которого убил Арно… и она поняла, что эта женщина — сама приближающаяся к ней смерть.
С торжественностью, которая в ней была бы смешной, если бы не была отягощена угрозами, женщина подошла к столу, наклонилась и с силой, с какой змея бросает яд, плюнула в лицо Катрин.
— Шлюха! — проскрежетала она. — Ты заплатишь за все, что сделала, и за преступление своего мужа.
— Что я вам сделала? — ответила Катрин, внезапно приходя в ярость.
Она всегда терпеть не могла Берту Легуа, которая даже в молодости никогда не имела сердца и которую служанки боялись как огня, потому что по любому пустяку она их била и лишала еды.
— Что ты сделала? Ты приехала… Ты прикинулась кошкой перед этим набитым дураком коннетаблем, ты, конечно, переспала с ним, и как бы невзначай твой незаконный муж сбежал из Бастилии. Ты заплатишь! Раз уж я не могу взять жизнь убийцы, я возьму твою. Боже правый! Я чуть не задохнулась, когда старый Лаллье объявил, что вернул слово Ришману, и потом, когда объявил о бегстве. Тогда я за деньги собрала этих славных ребят… К счастью, у меня еще осталось кое-что… и ты увидишь, что будет.
— Ничего не произойдет, — прорычала Катрин, чувствуя, как чудовищный страх поднимается по животу, — мы здесь в Париже. Есть власть, стража, прево! Если вы осмелитесь меня тронуть, у вас даже не останется времени пожалеть о том, что вы сделали!
— Если ты подохнешь раньше, плевать нам на плату, — осклабилась жена Легуа. — А потом, надо будет еще нас найти… Как только заплатишь нам по счетам, мы исчезнем. Эй вы, там, давайте, пустите кровь этой самке и бросьте в огонь.
— Но-но, потише, Берта! — сказал тот, которого назвали Гийомом ле Ру. — Нам некуда спешить, и мы можем успеть позабавиться. Вы не сказали, что это будет такая красивая девчонка…
Женщина яростно пожала плечами.
— Грязная свинья! Я плачу вам не за то, чтобы вы развратничали с этой женщиной, я плачу за месть. Красивая она или нет, какая разница. Убейте ее, говорю вам! Мы не можем провести ночь здесь. Если вы этого немедленно не сделаете…
Нервным движением сорвав с пояса Гийома нож, она замахнулась, собираясь броситься на Катрин. В этот момент дверь, которую мясники по небрежности не потрудились забаррикадировать, рухнула на каменные плиты пола с грохотом, и через высаженное окно и дверь орущая компания, потрясая палками и топорами, ворвалась в помещение трактира. Их вел высокий парень с рыжими волосами. Он бросился на мясников, крича во всю силу легких в лучших военных традициях:
— Шазей идет на помощь! Давай, ребята! Выдворим эту нечисть!
В одно мгновение свалка стала всеобщей. Берта Легуа получила такой жестокий удар, что отлетела к квашне, в которую и села полуживая. В это время мэтр Ренодо, в тревоге следивший за событиями в зале под присмотром мясника Мартена, бросился к окну с ревом:
— Помогите! Спасите!.. Бегите за караулом!
На этот раз улица проснулась. Дома осветились, и из них повыскакивали полуодетые буржуа и поспешили к трактиру.
Гостиница мэтра Ренодо сверкала в ночи, освещенная изнутри, откуда доносились глухие удары и крики сражавшихся.
Катрин воспользовалась потасовкой, слезла со стола, поднялась по лестнице. На пол дороге к своей комнате она столкнулась нос к носу с Беранже, который наконец, очнувшись ото сна, спускался, потягиваясь и зевая с риском свернуть челюсть.
Увидев свою хозяйку взбегающей по лестнице в чем мать родила, он, остолбенев, широко открыл глаза и икнул. Но уже в следующую минуту молча бросился в сторону, к своей комнате, прижался к стене, лишившийся голоса и уверенный, что это необычное явление — плод его воображения, разогретого кагорским вином, которым вчера он обильно запивал ужин.
— Эй, друг! Что ты стал там на лестнице как пень? Можно подумать, ты увидел черта! Иди — ка сюда, помоги нам!
— Иду, Готье, иду!
И паж Катрин, даже не узнав, за что и с кем дерутся, но с единственным желанием понравиться своему другу-студенту бросился в свалку и принялся колотить всех, кто попадался ему под руку.
Битва была такой жаркой, что дом мэтра Ренодо никогда бы от нее не оправился, если бы начальник охраны не решил наконец появиться со своими людьми. Эффект был магическим. Как только каски лучников засверкали на улице, кто-то крикнул «.
— Стража!
И началась всеобщая паника, все пустились наутек: мясники и студенты рассыпались во все стороны, как стая воробьев.
Только несколько несчастных, оглушенных ударом палки или получивших удар ножом, лежали на полу у ног обезумевшего Ренодо.
Среди них был Гийом ле Ру, получивший удар табуретом и лежавший, согнувшись пополам, у очага, а также жена Легуа, которую один из лучников без особых церемоний вытащил из квашни. Оба незамедлительно были доставлены к мессиру Жану де ля Порту, королевскому судье по уголовным делам в Шатле.
В присутствии начальника охраны, мессира Жана д'Арлея, Ренодо обрел важность. Он обвинил обоих пленников в нападении на трактир с целью причинения зла одной из его постоялиц, порученной ему мессиром Тристаном Эрмитом, прево маршалов (да сохранит его Господь в добром здравии!), чтобы совершить какую-то неизвестную месть, на деле оказавшейся лишь типичным мятежом, поскольку шла вразрез с правосудием, свершенным монсеньером коннетаблем и мэтром Мишелем де Лаллье (да сохранит их обоих Господь!). Заявление, которое так же делало честь его превосходному слуху, как и доказывало умение делать правильные выводы.
И в самом деле, он ничего не упустил из того, что происходило внизу, благодаря доброй воле некоего Мартена; этот вышеназванный Мартен не имел ни малейшего желания заточать себя в слишком жаркой комнате с четой Ренодо в то самое время, когда внизу готовится зрелище такое… Решив держать своего пленника на виду, он разрешил ему сесть на верхней ступеньке лестницы. Вид оттуда был не идеальный, но сносный. Что же касается слышимости, она была великолепной.
Великодушие и любопытство Мартена позволило таким образом мэтру Ренодо сделать подробный отчет о событиях, обильно приправляемый призывами к Святой Деве и всем святым, с которыми этот достойный человек, казалось,
