Янтарный Меч 3 - Ян Фэй

Причина, по которой он включил Сахарную Флягу и Гэрлока в эту группу, была еще проще: он не позволил бы молодой девушке, находящейся без сознания, погибнуть в бою. Кроме того, она уже спасла жизнь ему и принцессе. То же самое можно сказать и о деле старой ведьмы.

Как только Брендель объяснил свои мысли, вокруг него воцарилась тишина.

Он ожидал именно этого. В конце концов, кто захочет броситься на свою смерть? Даже сам Брендель не хотел бы этого делать.

В отличие от других времен, их миссия в этот день состояла в том, чтобы умереть.

Он посмотрел на бездушные лица всех людей вокруг него. Он как будто смотрел в лицо каждому товарищу-единомышленнику, которого принесли в жертву посреди Багрового каньона еще в – Янтарном мече –.

Извините, но пути назад нет –, — сказал Брендель. – И я хочу, чтобы вы все помогли мне в последний раз. Я не перехитрил вас всех. Сегодня, пока я надеюсь выйти победителем и уйти, я могу только быть рад умереть со всеми вами рядом со мной.

Брендель считал, что не имеет права требовать от кого-либо смерти ради какой-то цели, какой бы благородной эта цель ни была. Половина его, Софи, происходила из культурной цивилизации, и нравы этого мира передавались Бренделю, и он мог видеть людей только в том же свете.

В этот момент он впервые почувствовал, что его ценности как игрока не соответствуют ситуации. Он не мог обращаться с ними как с неигровыми персонажами, а скорее как с живыми существами. По сей день он жил своей жизнью точно также, как когда-то, будучи игроком. Но сегодня ему пришлось нести жизни всех здесь присутствующих.

У него не было ни принцессы Гриффин ы, ни Ауина. Так как же он мог решать средства к существованию других людей?

Для этих людей, живших на этой земле поколениями, выживание было, пожалуй, самой важной задачей. В этот момент он почувствовал просветление.

Чтобы требовать от других, надо хотя бы сначала научиться брать на себя ответственность.

Перед лицом смерти Брендель наконец понял это.

Только теперь он вдруг несколько понял мысли Лейдера. Он не мог не взглянуть на этого старика.

Лейдер тоже смотрел на него.

В глазах старика было только восхищение.

У Лейдера тоже было тихо, когда этот старик вдруг понял, где он ошибся. Если это было просто для того, чтобы обеспечить выживание людей, то что было необходимо для выживания этого древнего королевства? Люди Ауина также произошли от Короля Пламени, и они покинули Киррульц, чтобы бороться против тирании знати.

Если такие идеалы не могут быть сохранены. Тогда в чем смысл существования Ауина?

Будь то Брендель перед ним или молодые люди из Легиона Белого Льва, они самые яркие души, которые может предложить это королевство, и у них не было причин сражаться друг с другом.

На самом деле Брендель просчитался. Он составил свой план, основываясь на своих ценностях в прошлом мире, а здесь, в Вонте, эти ценности не поддерживались.

Рыцари смотрели на молодого лорда в ошеломленном молчании. И только одна мысль проносилась у них в голове: – за что он извинялся? –

Для них его благородный акт поднятия этого флага для Ауина был чем-то, чем можно гордиться, и именно Брендель принес все это. И этот флаг, который он поднял, все еще ярко сиял в их сознании.

Так чем же он был виноват?

Все осязаемо чувствовали к нему одинаковое уважение. Они выбрали свой собственный путь, и в их глазах Брендель был человеком, который решил разделить с ними свою славу, чтобы стать героями для будущего поколения.

На что им было жаловаться?

Они не чувствовали ничего, кроме бесконечного благоговения в каждом из своих сердец. Ведь не было ничего благороднее акта жертвоприношения.

Мой лорд, вам не нужно извиняться –, — ответили рыцари. – Если бы мы пожаловались, что подумали бы о нас предки Ауина? –

Все самые благородные дела здесь, и я буду удостоен чести только за свой выбор – Старый маг также воскликнул: – Пожалуйста, удалите меня из другого списка, так как вы, мой лорд, не имеете права лишать мои старые кости славы! Несмотря на то, что я маг, я горю страстью гражданина Ауина –.

Ауинцы единственные, у кого есть слава? – Стефан Паладин внимательно посмотрел на Брендела: – Предки дали клятву на Святых Белых Равнинах, и мы, потомки, можем унаследовать это наследие славы только кровью – Он ответил Бренделю легким поклоном.

В его приветствии было и послушание, и уважение.

Это было благоговение фанатика, идущего по стопам Короля Пламени. Понимать друг друга могли только одни и те же люди, и неважно, люди это были ауины или люди киррульца. Были среди них и те, кто преследовал одни и те же цели, и Брендель хотел это доказать.

Бабаша ничего не ответила, так как стояла в сторонке и только загадочно улыбалась. Дракона Тьмы когда-то называли Дураком. Тогда кто же эти дураки перед ней, которые не прочь пожертвовать собой?

Брендель был ошеломлен.

Слова рыцарей эхом отдавались в его ушах, как клятвы, которые ночь за ночью эхом отдавались в его сердце. У этих единомышленников была такая черта. Не имело значения, были ли они мужчинами или женщинами, стариками или детьми, могущественными или обычными, идеалы не считались благородными или низкими на основании чьих-либо мнений.

Брендель всегда считал эти простые идеалы игрой, но понял, что ошибался.

И он снова столкнулся с этими пылающими идеалами.

Прямо здесь, рядом с ним.

Он вспомнил тот драйв, который видел у своих товарищей по команде еще в – Янтарном мече – Неудачи, неудачи и смерть не могли их остановить. Остальные смеялись над ними за то, что они дураки, борющиеся за виртуальный номер, который не имеет значения в реальной жизни. Но сам мир ничем не отличался. Никто не родился особенным.

Единственное, к чему стремились все, так это к стойкости сердца, а такая настойчивость не благородна и не низка. Брендель не собирался опровергать других, но если он не мог постоять за себя в виртуальном мире, как он мог не потерять себя в большом мире?

Отступление было просто трусливым выражением.

Чистый голос принцессы Гриффин ы внезапно прервал мысли Бренделя.

Это благородная идея, но она не идеальна –.

Девушка-полуэльф мягко вдохнула и сказала: – Теперь перед всеми нами стоит затруднительное положение, и нет места даже