Две луны (СИ) - Румянцев Евгений

Муня спустился с маленькой полянки под осыпью в ложбинку, поросшую густым кустарником и, ободрав по пути несколько подходящих листьев для своего ответственного дела, исчез в ее глубине.

— Если украинцы все такие, я не удивляюсь, что вы, русские, на них постоянно наезжали. У всех язык без костей, но у него еще и без тормозов.

— Ладно тебе обижаться, Мунька безобидный. Языком и правда чешет, как помело, зато не скучно с ним. Идти то сможешь дальше? — Петр критически посмотрел на Ежика.

— Вроде да. Болит, конечно, но терпимо. Зря мы на осыпь взобрались, нехорошо вышло.

— Ну, извини, хотели, как лучше. В распадке тоже был не сахар, через колючий-то кустарник. А уж, когда заросли ихней ежевики стали попадаться, вообще невмоготу стало. Вот на осыпь и вышли.

— Петя! Ежик! — раздался голос взволнованного Муни. — я пока в кустиках сидел, смотрите, что нашел!

Муня торопливо карабкался из ложбины вверх, волоча за собой неузнаваемый издалека предмет. Когда он подошел поближе, Петр ахнул от восторга.

— Остатки колеса от вертолета! Муня, ты красава! Мы нашли его! Там еще чего-нибудь есть?

— Только это увидел. Сам понимаешь, в сортире не до красот, надо напрячься, чтоб хорошо получилось, в крайнем случае подождать, почитать, что под руку попадется, поразмышлять о твоей бренной составляющей… Вот я и глазел вокруг, пока это колесико не заметил.

— Плевать! Главное, что он рядом совсем оказался. Наверняка на склон упал плашмя, когда электроника отказала и скатился вниз. А то, что вертолет, а не шаттл оказался, даже лучше! Значит, его железо можно будет на все нужное форту переплавить, вряд ли, судя по колесику, он из каких-то хитрых сплавов. Сейчас мужики с водой вернутся, Ежика в божеский вид приведем и начнем искать все остальное.

Через несколько часов, когда дело близилось к вечеру, Петр радостно потирал руки, разглядывая небольшую горку покореженных кусков железа, вытащенных бойцами из ложбины. Искали не торопясь, небольшими квадратами прочесывая подлесок и вырубая мешающийся кустарник. До самого вертолета пока не добрались, он еще лежал незамеченным где-то ниже, а пока собирали отдельные обломки. Немного смущало отсутствие лопастей от винтов и хвоста. Вполне возможно, они сейчас погребены под осыпью, копаться на которой было откровенно страшновато. Мало ли, какой камень вздумает свалиться сверху во время поиска деталюшек. То, что это была действительно обычная гражданская вертушка, а не навороченный модный в обиходе у фантастов Флайер, или шаттл, как говорили хозяева, Петя окончательно убедился, когда нашли обломки редуктора. Его трудно было с чем-то спутать, хотя это была абсолютно незнакомая конструкция. А перед уходом в лагерь нашли и сам вертолет, почти полностью скрытый от глаз густыми зарослями кустарника и вьюнов. Пробравшись внутрь через дыру, сиротливо чернеющую вместо отвалившегося хвоста, Петр с Хунгом убедились, что помародерить тут еще можно, но лучше оставить это приятное занятие на завтра. И забрав большую часть найденных железок, отряд вернулся в лагерь, где с помпой объявили следующий день «днем мародера».

Утром уже десять человек с большими кожаными мешками спешило к месту аварии с надеждой хорошо поживиться. На всякий случай выставив охранение в виде трех лучников, забравших из форта весь запас стрел, весь остальной отряд стал извлекать из недр вертолета все нужное и ненужное и относить это наверх к подножью осыпи. А через два часа на них напали.

Первым заметил почти незаметное шевеление в лесу Зяма. Он сидел в охранении с луком немного выше и левее ложбины, где нашли вертолет. Немного расчистив перед собой кустарник, чтоб было больше видно из своего импровизированного укрытия в виде небольшого упавшего дерева, вырванного с корнем, Зяма с легкой грустью вспоминал родную тайгу с ее сырыми запахами мха и хвойного леса. Здешний лес совсем отличался от нее. Колючий кустарник, пытающийся с каждым движением вонзиться в твою плоть, каменистые склоны, в лесу прикрытые тонким слоем опавшей листвы, постоянная жара, — ко всему этому он уже привык, но так порой хотелось развалиться на мягком влажном мху и, глядя вверх на могучие кроны вековых лиственниц и елей, бездумно пощелкать кедровых орешков. Эти приятные и немножко грустные мысли оборвал мелькнувшее в кустарнике ниже размытое движение. Он вначале подумал, что это какой-то зверь и начал вглядываться в то место. Хорошо, что он немного расчистил перед собой свой сектор обзора, теперь все, кроме отдельных участков было видно метров за тридцать. Движение не повторилось, и он почти успокоился, но тут обострившийся от беспокойства слух уловил среди далеких приглушенных звуков раздербанивания вертолета шорох осыпающихся камней совсем в другой стороне. На всякий случай положив стрелу на толстую леску лука, служившею тетивой, он начал еще тщательнее вглядываться в кустарник. Если там местный кабанчик, было бы неплохо подстрелить его, обеспечив неплохой обед отряду, мелькнула мысль у него в голове. Шорох камней повторился, теперь он услышал его отчетливее и Зяма стал ждать, когда его источник появится в зоне видимости. Когда вместо ожидаемого кабана он увидел высунувшуюся из кустов голову ящера, разглядывавшего окрестности, первое, что пришло ему в голову, пустить стрелу в ненавистную серо-зеленую башку и удрать с криками наверх из ставшего вмиг опасным места. В принципе, давая инструктаж охранению, такие действия и предполагал Хунг, выдав каждому по небольшому рогу для предупреждения о возможной атаке хвостатых. Протрубить в рог и изо всех сил дать деру вверх по склону в надежде, что атакующие на какое-то время замрут от неожиданности и этим дадут еще несколько секунд форы. Но, оглянувшись назад, Зяма понял, что он малость лоханулся, не проверив путь отхода. Пришлось бы удирать вслепую, рискуя залезть в самую гущу колючек и ободрать об них все до костей, не говоря уж о возможных каменных стеночках, обходя которые, пришлось бы терять драгоценное время. Склон горы здесь был не такой крутой, как в месте засады и его вполне могли догнать. Поэтому Зяма остался на своем месте и начал лихорадочно думать, что ему делать. А ящер, удостоверившись в отсутствии людей, стараясь не шуметь, начал двигаться к очередной чаще кустарника, все ближе подходя к убежищу Зямы. Обернувшись налево, он тихо зашипел и ниже по склону появился еще один хвостатый.

— Хотят сверху напасть, чтоб не сбежали и прижать к реке, если сразу сожрать не получится. — прикинул Зяма. — Если они сейчас все здесь, то бежать от них наверх не имеет большого смысла. Можно попробовать махнуть выше по склону и одновременно в противоположную сторону от вертолета. Главное, своих предупредить. Стоп, а где остальные лучники? Ниже меня должен японец сидеть, почему его не слышно? Еще один левее и чуть ниже, похоже он никого не заметил. Хунг расставил всех так, чтоб безопасней убегать было. Точно, японец ниже ложбины сидит, а эти твари случайно просочившись между нами. Хотя, как просочились, я ж их вижу. Надо попробовать подранить одного и уж потом валить. Он заорет и у вертолета услышат. Да, давненько я такой дозы андреналина не получал… Сердце, оказывается на месте, вон, как бьется, родимое.

Немного подуспокоившись от собственных мыслей, он нащупал копье, прикидывая, что если твари к нему подойдут еще ближе, можно попробовать швырнуть именно его, луку Зяма особенно не доверял. А драпать лучше налегке, это он запомнил, когда завалили двух солдатиков, неожиданно обнаруживших их браконьерскую избушку. Знали бы тогда, что те не по их душу, а ищут каких-то сбежавших зэков, не сидел бы он здесь, разглядывая через корни дерева хвостатых гадов. Друган еще сдуру прихватил автомат одного из убитых ими, да вдобавок набрал полный вещмешок разного барахла, и погоня, разом забыв о зэках, настигла его уже на второй день. А сам Зяма, почти налегке, еще бегал после этого целых три дня. И ушел бы, жаль, ногу не вовремя подвернул.

Второй ящер тем временем переместился к первому, а тот направился еще выше, уже приблизившись на расстояние примерно пятнадцати метров к Зяме и оказавшись к нему боком.