Рай беспощадный - Артем Каменистый

— Ага.

— И что, тоже так весело было?

— Нет, я отдыхала совсем не ТАК. Я просто на море купаться приходила, а не…

— Ой, извини, смутил тебя, скромную!

— Да ничего — после разговора с вашим уважаемым Бизоном я уже ничего нового не услышу. Вначале он был очень красноречив.

Хохотнув, Олег добавил:

— Ага, он умеет мощно задвинуть. Это ты верно сказала — нового не услышишь. И покраснеть здесь тоже не покраснеешь, какой бы скромняшкой ни была, при таком-то загаре. Вот предложи тебе сейчас оттянуться на таком курорте по полной — небось не стала бы отказываться. На вид тихоня, но штучка небось та еще — дай волю. Вон как за волосами следишь — такой прически четкой я здесь ни у кого не видел. Стараешься не просто так. Молчишь? То-то. На все небось теперь согласна, лишь бы туда попасть. А уж я… И что самое прикольное — не о девках думаю, а о мороженом. Все бы отдал за него сейчас. Все… На каких ты хоть морях бывала, расскажи?

— На тех, где есть вода, — недружелюбно ответила Дина.

— Ну надо же! И я такие больше всего любил! Мы там случайно не встречались? Нет, вряд ли. Уж тебя я бы запомнил.

Разглагольствования Олега Максу были неприятны, да и смутиться заставили. Может, это зависть к похождениям бывалого бабника? Никогда ведь не доводилось попадать в описываемую обстановку пляжно-отпускного разврата. Да ну, какая к чертям зависть! У него Лера есть — он ее любит и будет ждать. А Олег, показавшийся поначалу надежным парнем, начал сомнения вызывать. Какой-то он слишком легкомысленный. И вообще, стал о семье вспоминать — и тут же на дамочек курортных переключился. Некрасиво как-то… И рассказывает как-то неубедительно — небось приврать любит.

Хотя чего он к нему придирается? Обычный пацан — не хуже и не лучше других. Если вспомнить тот же спортлагерь, где Максу обычно приходилось проводить лето, то там среди старших тоже процветали разговоры на тему ниже пояса, и никого это не коробило.

Неправильно поняв причины замешательства Макса, Олег успокаивающе произнес:

— Да ты не грузись. Оттого что грузишься, легче не станет. Повезет — так все живые вернемся, с хабаром хорошим. Не повезет… Ну не повезет — так безнадегой своей этого не поправишь. Вспоминай хорошее, пока есть возможность. Завтра у нас будет трудный денек. И нервный…

— Мы завтра дойдем до острова?

— Даже сегодня, если поднажмем, можем успеть, да только смысла нет: ведь тогда на Большом заночевать придется или совсем под берегом. Когда я ходил, мы устраивались на рифах, неподалеку от острова. На рассвете рывок делали — и хватали все, что можно и нельзя. А потом быстро назад, в море. Боялись, что диксы после заката заметят наши следы и в погоню пойдут. Да и днем они могут там встретиться — матерые твари ни солнца, ни черта не боятся. Дин, а вы как делали?

— Так же.

— А ты смелая.

— Что?!

— Да ничего — смелая, говорю, ты. Вызвалась идти сюда. Девчонок на такие дела не берут. С виду трусиха та еще, а сама вызвалась.

— Плохо ты меня знаешь… И я не вызывалась. Эн решил, что мне надо с вами идти. Рассказала, что мы корни выращиваем съедобные, и он загорелся идеей так же сделать. Семена я знаю где брать, вот и послали.

— Да ладно тебе: промолчала бы — и никуда не пошла. Сама напросилась.

— Нет! Я никуда не напрашивалась! — странно резко, чуть ли не крича, заявила Дина.

Удивленный ее вспышкой, Олег охотно пошел на попятную:

— Ну не напрашивалась — и ладно, мне без разницы. Но все равно смелая. У нас, к слову, тоже пытались огороды устроить. Хотели бамбук выращивать. Семян не нашли, но корни притащили. Думали побеги срезать молодые — их есть можно. Но только не вышло ничего.

— У нас тоже пробовали и тоже не получилось. Очень плохо рос. А семена он дает один раз в несколько десятков лет. Зацветает весь, дружно. И потом засыхает. Здесь цветения еще ни разу не видели.

— Что мы все о ботанике да о ботанике. Может, об астрономии поговорим? Давай, когда вернемся, вечерком пойдем на луну полюбуемся. За штабом она особенно красивая, если под стенкой лечь. Там такой теплый песочек…

— Сам и любуйся… Галилей…

— Что за Галилей?

— Был такой астроном. Эн рассказывал, что он открыл Ио, Ганимед, Каллисто и Европу.

— О! Умная! Я люблю умных! Может, заодно и звезды тогда посмотрим — Венеру мне покажешь, Марс и другие планеты? Особенно интересует Венера — планета любви и сопутствующих любви заболеваний.

Макс, вспомнив о своем статусе «покровителя», вмешался:

— А может, отстанешь от нее?

— Да я и не приставал, — хмыкнул тот и, оставив Дину в покое, поравнялся с Максом, тихо произнес: — Знаешь, Бизон у нас великий любитель блондинок. Если светленькая в поселок попадает, то мимо него не проходит. Бзик у него такой — помешан на них. Понял?

— Ты о чем?

— Да я тут с людьми потрепался за жизнь и узнал, что ты у нас, оказывается, ждешь свою великую любовь, которая должна явиться во всей красе и в белом платье. И еще он сказал, что любовь твоя не брюнетка лысая, а блондинка, каких поискать: беленькая и длинноволосая. Думаешь, Бизон такой не заметит? Или тебе все равно уже — решил, что Динка лучше?

— Жора растрепал?! Вот же балабол!.. И что тебе до этого?

— Мне? Да мне вообще ничего — о себе думай. Ленка Бизону уже оскомину набила, так что может не просто попользоваться разок-другой твоей девахой, а вообще себе оставит. И останешься ты со своей Динкой-колючкой. Она, похоже, такая трусиха, что ты ее до пенсии будешь уговаривать сиськи показать. Классная перспектива? Будете вы жить долго и счастливо, как импотент и монашка. Сильно о таком мечтаешь?

— Не пойму — к чему ты все это говоришь? — как можно спокойнее спросил Макс. — По морде захотел или что?

Олег, ухитрившись приблизиться совсем уж вплотную, очень тихо пояснил:

— Не один ты такой. У многих здесь терки со старшими. По разным поводам. И вообще надо что-то срочно замутить, а то сгнием дружно при таких делах. Раньше большие экспедиции постоянно посылали, а теперь еле-еле поднимаемся, да и то несерьезно. Посмотри на нашу — дошло до того, что пару детей взяли и девку. Те, которые больше всех и лучше всех пашут, дохнут как мухи, потому что в опасные места приходится лезть. А те, кто ни хрена не делает, продолжают небо коптить. Их все больше и больше становится — то к старшим кого-нибудь примут, то вроде Ленки подруга образовывается, то детей у буя вылавливают. Я против детей ничего не имею — не выгонять же на рифы. Да и вырастут они, долги вернут. Но вот старшие и все, кто вокруг них трутся, — они как не делали ни хрена полезного, так делать и не будут. Балласт бесполезный. Расплодились трутни, а остров не резиновый — при наших возможностях всех не прокормит. С полгода назад ураган был — одиннадцать дней не могли на промысел выходить. Голодали тогда страшно — всех собак съели. Но теперь и без ураганов вечно жрать охота. А кормят черт знает чем — ведь самое хорошее старшим уходит. Мы кокосы всерьез пробуем только в экспедициях, да и то стружку. Иди они в дело полезное — не жалко. Так на брагу переводят! Нормально это? Вот скажи!