Проект «О.З.О.Н.» - Пономарев Александр Леонидович

– Тишина! – зычно гаркнул Зубр, подняв правую руку над головой. Толпа притихла, лишь отдельные возгласы слышались тут и там, пока комендант тяжелым взглядом буравил передние ряды протестующих. – Разорались, как бабы на базаре, чесслово. Зачем пришли?

– Вопросы к тебе накопились! – выкрикнул кто-то из толпы.

– Ну так спрашивайте по очереди. На кой ляд разом языками молоть? А еще лучше выберите самых достойных, на ваш взгляд, и пусть они явятся на ближайший Совет с вопросами от вас.

Бунтовщики разом зашумели. Зубр послушал их вопли и снова поднял руку, призывая к тишине. Не сразу, но толпа угомонилась, и тогда комендант сказал:

– Хотите поговорить? Я не против. Но разговаривать с вами буду у себя в кабинете.

– А хватит там места-то? – поинтересовался худощавый мужичок с напоминающей тонзуру лысиной.

– Как-нибудь разместимся, – пообещал Зубр и открыл дверь: – Заходи по одному.

Комендант неспроста предложил отвечать на вопросы у себя в кабинете. Дома и стены помогают, как говорится, но основная причина крылась не в этом. Обладая от природы феноменальной памятью, Зубр сканировал взглядом проходящих мимо него людей, запоминая лица бунтовщиков. В будущем это могло не раз пригодиться.

Хрупкий социальный организм убежища держался в равновесии не только благодаря титаническим усилиям Александра Семеновича и его ближайших соратников. Добрая воля населения бомбаря и его лояльность к решениям властей тоже играли немаловажную роль в нормальной, без эксцессов, жизни социума. Подрыв доверия к руководству мог сыграть роль случайной искры на пороховом складе и привести к разрушительным последствиям.

Протесты не начинаются на пустом месте. Помимо недовольства людей теми или иными действиями руководящих структур, обязательно должны быть зачинщики беспорядков. Если их нейтрализовать до того, как начнутся стихийные бунты и погромы, можно избежать ведущих к коллапсу серьезных проблем.

Именно этим Зубр и планировал заняться в ближайшее время. Причем под словом «нейтрализовать» он понимал не физическое устранение пришедших к нему людей. В условиях катастрофической нехватки рабочих рук это было бы непозволительной роскошью.

Да и не пошел бы Зубр на преступление ради сомнительной привилегии стоять на вершине властной пирамиды. У всего есть своя цена, и порой она в разы превышает полученные преференции. Власть занимает первое место в ряду таких вот невыгодных приобретений. За показное величие и иллюзию вседозволенности человек платит самым дорогим, что у него есть: спокойной беззаботной жизнью в свое удовольствие, да еще и получает в довесок глухое беспросветное одиночество. Все потому, что на самом верху есть место только для одного. Вдвоем и уж тем более втроем там не разместиться.

Зубр с радостью скинул бы с себя тяжелое ярмо правления, но понимание того простого факта, что, кроме него, по крайней мере сейчас, никто не способен тащить это бремя, удерживало от опрометчивого поступка. Слишком много сил и времени он потратил на выстраивание коллектива и поддержание вполне приемлемой жизни в убежище, чтобы бросить все на произвол судьбы. Ему ничего не оставалось, кроме как стиснуть зубы и дальше тянуть бомбарь на своем горбу, попутно решая всплывающие на пути проблемы.

Долгие годы руководства убежищем многому научили Зубра. Например, разбираться в человеческой психологии и умело играть на желаниях, стремлениях и страстях людей. Старый как мир принцип «разделяй и властвуй» комендант познал на практике, не раз применял его и теперь хотел провернуть ту же фишку. Дай человеку получше пайку или переведи его на другую, менее тяжелую работу, и он будет преданно служить тебе, забыв о принципах равенства, братства и социальной справедливости. Недаром ведь в народе говорят: своя рубашка ближе к телу.

Комендант дождался, когда митингующие окажутся в его кабинете, и повернулся к денщику. Тот как вжался в угол при виде приближающейся к кабинету толпы, так до сих пор и стоял там, испуганно сверкая глазенками.

– Никого ко мне не впускать.

– А если придет кто-то из Советников? – проблеял Блоха.

– Да хоть сам господь бог явится сюда. Меня ни для кого нет. Понятно?

– Ага, – кивнул Витька.

– Смотри у меня, – погрозил пальцем Зубр, перешагнул через порог и плотно прикрыл за собой дверь.

Народу в небольшой комнатушке набилось как сельдей в бочке. В пахнущем по́том и несвежим дыханием воздухе висел гул приглушенных голосов. Зубр протиснулся между худощавыми мужчинами в застиранных футболках и тренировочных штанах с вытянутыми коленками, обогнул стол и взобрался на стул, чтобы его всем было видно.

– Что вы хотели узнать? Спрашивайте.

Со всех сторон наперебой посыпались вопросы. Зубр поморщился и махнул рукой, требуя тишины. Ходоки замолчали.

– Я же просил говорить по одному. – Комендант кивком показал на стоящего перед столом черноглазого мужичка с седыми висками и мясистым носом: – Давай ты!

Мужик вытер тыльной стороной ладони вывернутые наружу влажные губы и посмотрел по сторонам, словно желая почерпнуть храбрости от стоящих подле него людей.

– Ну, это, нам интересно, с чего вдруг всех заставили после работы спортом заниматься?

– И почему нас учат стрелять из арбалета? – добавил его сосед с выкаченными наружу рыбьими глазами и широким зобом.

– Да! И отрабатывать приемы рукопашного боя, – выкрикнул кто-то из стоящих возле двери.

– А сами не догадываетесь? Физические упражнения, стрелковая и боевая подготовка, – говоря это, Зубр поочередно загибал указательным пальцем правой руки мизинец, безымянный и средний пальцы на левой руке. – Где ваша смекалка?

– Нас готовят к войне? – предположил мужчина с закрытым огромным печь-ячменем левым глазом.

Зубр нацелил на кривоглазого пистолетик из пальцев:

– В точку!

Толпа взволновано зашумела. Александр Семенович опять поднял руку и, не дожидаясь, когда смолкнут отдельные возгласы, объявил:

– В городе появился новый враг. «Металлурги» и «лепсенцы» отказались выступить с нами единым фронтом против дикарей, не воспринимая тех как серьезную угрозу. Мы же считаем: нельзя недооценивать противника, особенно если его численность превосходит вооруженные сталкерские группы всех трех бомбоубежищ вместе взятых. Мы можем надеяться только на самих себя, поэтому Совет принял решение объявить всеобщую мобилизацию. Отсюда дополнительные занятия и тренировки.

– А почему сразу причину не назвали? – спросил тощий, лопоухий парень с длинными, как у зайца, передними зубами. – Обязательно было ждать, когда у нас лопнет терпение и мы заявимся сюда, требуя объяснений?

– Да. А как иначе выявить идейный костяк? Только неравнодушные люди способны вершить великие дела и вести за собой. Вы все, кто пришел сюда, надежда и опора убежища. На вас лежит огромная ответственность донести до каждого жителя важность дополнительных занятий. В недалеком будущем каждый из вас, вероятно, станет командиром подразделения и внесет немалый вклад в общее дело победы над врагом.

– Это все, конечно, хойошо, и я таки восхищен столь пламенной йечью, но мне хотелось бы поговойить за маленький, но очень важный вопйос.

Зубр взглядом отыскал в толпе Мойшу. На самом деле из рыжего парня с конопатым лицом и водянистыми глазами был такой же еврей, как из слона балерина. Обладая недюжинной артистичностью, Роман – таким было настоящее имя картавого – обыгрывал врожденный недуг, говоря как истинный одессит, за что, собственно, и получил прозвище.

– Ну, что у тебя?

– Мы так и будем пейибиваться с хлеба на воду или нам все же увеличат паек?

Со всех сторон посыпались одобрительные возгласы. Стоящие рядом мужчины похлопали Мойшу по плечам, а один так еще и потрепал огненно-красный вихор на его макушке.

– Текущая норма рассчитана из учета количества хранящихся на складе запасов. Пока довольствие останется без изменений. Вот вырастет новый урожай на фермах, тогда и поговорим. Если вопросов больше нет, прошу покинуть кабинет и вернуться к прерванному занятию.