Закон МКАД - Силлов Дмитрий Олегович sillov

– Оряса, сюда! – заорал я, бросаясь к мосту.

Гигант услышал. Пятясь, сделал два шага назад, отмахиваясь клинками от щупалец. Нормально. Еще два таких же шага – и я присоединюсь к нашим неожиданным помощникам, поддержу отступление огнем в упор.

Еще два шага… Как же это порой много…

Я подбежал, на бегу присоединяя снаряженный магазин к СВД, вскинул винтовку и влипил пулю прямо в слюнявую раззявленную пасть ближайшего мутанта. Голова твари взорвалась кровавыми ошметками, но за мгновение до того, как свалиться в конвульсиях, мут все-таки успел ударить…

Костяной коготь вонзился в грудь Орясы. Удар умирающего сиама был настолько силен, что отбросил гиганта в сторону. Этим мутант сослужил своим дружкам медвежью услугу. Больше широкая спина Орясы не загораживала обзор автоматчикам, и они принялись в два ствола поливать свинцом толпу сиамов на мосту.

Я же успел наклониться над умирающим и уловить его последние слова:

– Не уберег я Тимохин меч… Прости… Мамке тоже скажи…

Изо рта умирающего хлынула кровь, и договорить он не смог. Да и не нужно было, глаза все сказали.

– Скажу, – пообещал я, забирая из рук Орясы обломки оружия Тимохи. – И обломок клинка ей отдам.

– Верно, Снайпер, – раздался над моей головой голос Данилы.

Богатырь в доспехе, заляпанном зеленоватой кровью, опустился на одно колено рядом с умирающим и, наклонившись над ним, произнес:

– Слышишь меня, Федор?

– Слышу, боярин… – прошептал Оряса. Видно было, что он из последних сил старается уловить слова Данилы.

– Теперь это не только Тимохин меч, дружинник. Теперь это ваш меч. С ним на двоих.

– Я… дружинник? – переспросил Оряса. В его глазах блестели слезы.

– Ты, – кивнул Данила. – Самый настоящий дружинник, защитник Кремля.

Оряса слабо улыбнулся. И умер с улыбкой на окровавленных губах, искусанных в горячке боя.

Я поднял голову. Только сейчас я понял, что автоматы неведомых помощников больше не стреляют. И что во внезапно наступившей тишине я слышу лишь удаляющийся топот тысяч ног по земле, утрамбованной и сцементированной кровью.

Мутанты уходили. Может, нажрались мясом сородичей. А может, решили, что скудная добыча все же не стоит такой крови. Хрен его знает, как оно на самом деле, но сиамы оганизованно отступали на свою тепличную территорию.

– Нормальный ход, Снайпер, – поднимаясь на ноги, произнес Данила со скрытым упреком в голосе. – Нас, значит, в подземелье спустил, а сам воевать отправился?

– Самый нормальный ход, – парировал я. – Толку от вас все равно никакого не было, а суету лишнюю точно бы навели. А мне стрелять надо было. Ты ж сам знаешь, стрельба суеты не терпит.

И обернулся посмотреть, что за люди к нам на помощь пришли.

Их было двое. В бою они залегли за поваленные деревья, чтоб упор при стрельбе был понадежнее, а сейчас, тихо матерясь, выпутывались из веток. Деревья-то, не смотри, что прижаты к земле, живые оказались. И хищные. Да только ничего дендромутантам не обломилось.

Стрелки были одеты в военные противорадиационные костюмы, в том числе предусматривавшие противопулевую и противоосколочную защиту, – те самые, что мы нашли в электромобиле собакоголовых.

Данила на всякий случай положил ладонь на рукоять меча – больше чтобы солидность соблюсти, ибо с расстояния в двадцать метров автоматчики могли запросто превратить нас в решето. Но я уже точно знал, кто перед нами, потому просто поднялся с колен, забросил СВД за плечо и приготовился знакомить Данилу с нашей неожиданной группой поддержки.

Однако знакомить не пришлось. Автоматчики отбросили тонированные забрала шлемов – и дружинник аж присвистнул от удивления.

– Богдан? Ты, что ли?

– Данила! – расплылся в улыбке здоровяк, стоявший рядом с Кощеем. – Какими судьбами?

И тут же пояснил своему напарнику:

– Это тот самый разведчик, что в Кремль танк пригнал. Я свой первый в жизни боевой автомат из его рук получил, когда на нас нео перли вместе с боевыми роботами!

– Ну вот и славно, – сказал я Кощею, наблюдая, как Данила с Богданом хлопают друг друга по плечам. – И все-таки – какими судьбами?

– Мои на радостях, что караван собакоголовых перебили, бросились военные склады штурмовать. Без подготовки, без плана. Мол, мы всех их теперь одной левой уделаем. Пытался удержать – бесполезно. Ну, мутанты им и надавали по ушам. Откатились «Лоси» на старые позиции и давай снова по складам из баллист лупить. Ну а меня все это взбесило конкретно. К тому же Богдан вспомнил, что ты говорил про какой-то бункер, к которому вы идете. И что он типа около МКАД расположен. Ну мы, недолго думая, оседлали уцелевший электроцикл, оделись в костюмы, благо они «Лосям» на фиг не уперлись, и рванули короткой дорогой.

– По МКАДу, – уточнил я.

– По ней, – кивнул Кощей. – Не поверишь. Едем, а дорога сияет под колесами. И свет от встречной полосы вверх идет – прям до небес. Видимость чуть больше, чем никакая. Один раз нас влево занесло, а там отбойника нет – разобрали его, что ли, на блоки, или сам развалился от времени. Я думал, в кювет улетим. Ан хренушки. Будто об стену долбанулись, и нас снова на дорогу выкинуло.

– Силовой щит, – кивнул я. – Теперь ни с внешней стороны в Москву не попасть, ни из Москвы не выбраться.

– Похоже на то, – согласился Кощей, стаскивая с себя неудобные противорадиационные доспехи. – С другой стороны аномалии перешеек сохранился, соединяющий остров с Кольцевой дорогой. Наличие только одной радиальной дороги говорит об ограничении доступа в центр аномалии. То есть здесь раньше все было продумано так, чтоб никто посторонний сюда не лазил. Мы с Богданом как раз после удара об щит в себя приходили – и тут выстрелы услышали. Ну и рванули сюда по перешейку. По ходу, успели вовремя. Ну что, берете нас обратно в команду?

– Да не вопрос, – пожал я плечами. – Интересно же понять, чего ради мы все сюда приперлись. Только вот парня похоронить надо, – сказал я, показав глазами на труп Орясы, лежавший возле самого моста.

– Похороним, – вздохнул Кощей, доставая из кобуры тепловой пистолет и щелкая ногтем по ограничителю. – Ну, парень, легкой тебе дороги в Край вечной войны.

И выстрелил.

Тело мертвеца мгновенно объяло пламя. «Грамотный выстрел, – отметил я про себя. – Энергии потрачено ровно столько, сколько необходимо для того, чтобы сжечь труп». А еще мне подумалось почему-то, что маркитант знает, зачем мы сюда притащились. И что дело далеко не в том, что Богдан случайно вспомнил о каком-то бункере. Интуиция это называется, которая меня редко подводит.

Далее торчать на одном месте было ни к чему, да и опасно – сиамы могли одуматься и вернуться.

– Ну пошли, что ли, – сказал я, кивнув в сторону открытого люка. – Посмотрим изнутри на Измайловскую аномалию.

Спуск оказался недолгим. Я отсчитал полсотни перекладин, покрытых какой-то слизью, и, когда лестница закончилась, спрыгнул на бетонный пол небольшого помещения. Под потолком квадратной комнаты, рядом с круглой дыркой лаза, откуда я только что вывалился, слабо мерцали красным квадратные плафоны аварийного освещения. Угу, стало быть, электричество тут имеется. Уже хорошо.

– Ну и кто ты после этого? – угрожающе поинтересовалась Настя.

Кио сидела на корточках, положив себе на колени голову Фыфа и поглаживая ее по лысине. На губах мутанта застыла блаженная полуулыбка. Судя по морде, шам уже оклемался после мозгового штурма, но вполне был доволен жизнью и ничего в ней менять не собирался без экстренной надобности. Понимаю. Лежи себе, тащись… Такая телка тебя по тыкве наглаживает. Я б на его месте тоже лежал и вставать даже не думал.

– В настоящий момент я жертва твоего необоснованного наезда, – сказал я. – А где Шерстяной с Коляном?

– Где-где, – проворчала кио. – Тебя с Данилой ждали. Не дождались и поперлись на разведку. Туда.

И кивнула головой в сторону серьезно побитого дверного проема без двери. Так-так, судя по развороченному бетонному косяку, дверку выносили направленным взрывом.