Козырной король - Константин Мзареулов

Отпустив великана, Мандор погружается в размышления. Похоже, пленный Мефисто сумел воспользоваться тупостью разбойника и выкинул самые ценные вещички, чтобы не достались Хаосу. Или же Кул нашел колдовские принадлежности и припрятал где-то в Тенях. Но в таком случае приходится предположить, что варвар значительно умнее, чем кажется. В такое трудно поверить, поэтому Мандор отбрасывает пустые подозрения и тихо грустит об утраченных трофеях.

— Ты хорошо потрудился, — сказала Дара.

— Да уж, пришлось попотеть, — согласился Кул, выразительно шлепнув Ясру по ляжке. — Удовлетворить эту сучку было совсем не просто.

Вдовствующая королева презрительно поморщилась. Варвар был не просто варваром. Он был грязной скотиной, вызывал острое отвращение и почти непреодолимое желание повалить его в постель и зверски изнасиловать. Дара с трудом сдерживалась, чтобы не сделать это немедленно. Кошке действительно нужен кот, но кот не должен догадываться, как сильно в нем нуждается изголодавшаяся кошка.

Со дня гибели Кадодиса и бегства Мефа в Хаосе прошло около трех месяцев. В эти сто дней вместилось так много событий, что Даре было не до поиска подходящего любовника. Эпизодические упражнения верхом на Мандоре и тому подобных слабаках в зачет не шли.

— Не старайся казаться тупее, чем ты есть, — сказала она, — Какую награду ты попросишь за Мефисто?

— Вроде бы уже договорились, — удивленно ответил Кул.

— Я думала, ты все-таки захочешь чего-нибудь более прозаического.

— Какого-какого? — насторожился варвар.

— Денег, золота, женщин.

Дикарь оглушительно заржал, распространяя густой аромат чеснока.

— Зачем? — осведомился он. — Когда я стану королем, то сам возьму намного больше, чем могу получить от тебя. Дай небольшое войско — ничего кроме этого не надо.

Внезапно Дара утратила интерес к дальнейшему разговору.

— Получишь, что просил, — сказала она. — Ясра, не слишком утомляй нашего гостя. Он может понадобиться попозже.

Она направилась к гобелену и прошептала пароль, открывающий козырную тропу в дальнее крыло крепости, расположенное в другом Отражении. Ее остановил хриплый и грубый голос Кула, в котором прозвучала тень беспокойства:

— Королева, что-нибудь случилось?

— Не твое дело! — раздраженно огрызнулась она.

— Ты сказала, что снова понадобятся мои услуги.

— Если понадобятся, ты об этом узнаешь.

Дара шагнула через незримую пропасть. По гобелену побежали радужные круги. Потом висевшая на стене тряпка снова стала обыкновенным куском ткани, изображавшим изготовившихся к драке тварей.

Крепость Гангу. В центре пространства, очерченного высокими крепостными стенами, стоит каменная махина, формой напоминающая череп крокодила. Кажется, что замшелые глыбы гранита готовы раскрошиться от древности. В свете бледно-зеленого неба видны цветные мозаики оконных стекол. Вдоль берега бухты тянется полоска сиреневого песка. На песок отбрасывают длинные тени зонтики, под которыми давно не собирается пляжная публика

На башнях изредка перекликаются каркающие голоса часовых. В щелях между плитами стен растут ползучие сорняки, усыпавшие свои волосатые стебли длинными раздвоенными колючками. Целая бригада туповатых демонов — корявые лапы, мохнатые торсы, вечно приоткрытые пасти — прибирается во внутреннем дворике. Когти царапают по узорным плитам дорожек. Демоны медлительно шевелят челюстями и лениво помахивают метелками.

Крепость словно дремлет, вспоминая лучшие времена. Здесь давно нет войны, не случается бурных событий. Лишь изредка происходят малозначительные события: в крепости поселяются новые обитатели, звенит оружие, из ран хлещут потоки огня. Потом снова наступают покой и скука.

Демоны-уборщики судачат о хозяевах. Им молча внимают совсем уж тупые и примитивные твари, которые извечно живут в каменных стенах и ремонтируют повреждения — от мелких трещин до самых тяжелых сквозных проломов. В аллеях назойливо позванивает листва медных деревьев, фонтаны выбрасывают горячие струи ароматного дыма, сплетающего свои колечки в сложные непостоянные фигуры.

Кул и Ясра выходят во двор из флигеля. Демонам не нравится, что варвар-разбойник носит одежду из шкур, которые содраны с их сородичей. Кул, смеясь, скалит клыки, угрожающе замахивается Шипение прекращается, демоны трусливо расползаются подальше от страшного пришельца. Гость хохочет.

Кул вразвалку шагает к дверям, затем, резко изменив курс, бросается на дворников, раздавая внушительне пинки. Демоны разбегаются, издавая пронзительный визг. Удовлетворенный изысканным развлечением, степной атаман весело тискает сладострастно постанывающую Ясру. Затем они в обнимку проходят мимо членистоногой стражи в громадный дом, похожий на череп крокодила.

Зал, куда переместилась Дара, когда-то предназначался для дуэлей. Это было во времена веселой и воинственной королевы Пуц, которая запретила поединки между дворянами под страхом высылки в поселения на амберской границе. Тем не менее молодым забиякам хотелось драться, и владельцы некоторых замков пошли им навстречу, оборудовав дуэльные площадки под вывеской фехтовальных залов.

Прежде захудалые Пути Удящих На Живца не пользовались почтением среди Дворов Хаоса. Однако бойцовый зал сразу принес прабабке Дары популярность, уважение и немалые доходы. Сынки лучших родов слетались сюда, чтобы скрестить клинки с себе подобными.

Дара ностальгически пнула коленкой стоящий в нише доспех из кованой бронзы, украшенный перьями и покрытый алмазной пылью. Каждый клочок просторного помещения был мемориалом, хранившим память о прерванных генеалогиях. Кое-где на полу можно было увидеть плиты с лаконичным упоминанием имени придурка, убитого на этом самом месте.

Сегодня дуэльная площадка превратилась в скучный музейный зал. На стенах пылились добытые в сражениях вражеские знамена и трофейное оружие. Полотна лучших художников изображали сцены победоносных битв, в которых участвовали воины Удящих. Бюсты полководцев и глав Дома. Исторические документы под стеклянными колпаками. Казалось, что воздух пропитан ароматом истории.

Дара не застала те блаженные времена. Она родилась много позже, когда Удящие На Живца утратили там популярность даже среди дуэлянтов. Проклятый Пифрод, сменивший королеву Пуц король-неудачник, отменил запрет на дуэли, и дворяне перестали нуждаться в площадке крепости Ганту. Затянувшаяся на три столетия юность Дары была временем нищеты и унижений. С той поры осталась лишь нестерпимая ненависть к благополучным Дворам и сжигающее желание отомстить за обиды и насмешки…