Рождение Зимы - Брайан Ракли

— Мне… Мне было бы жаль, если бы ты умер, — спокойно призналась она.

— Мне тоже.

— Я должна убедиться лично, — заявила она. Бледная фигура начала расплываться и таять.

— Нет, — свистящим шепотом прокричал Иньюрен и протянул руки. — Ты только встревожишь его. Он опасен. Ивен!

Но она уже исчезла. Иньюрен опять остался один.

Он долго сидел неподвижно. Потом развязал шнурок на одном из башмаков и вытащил его. Закрыв глаза, он начал завязывать на шнурке узлы. Один тугой узелок за другим, проверяя на ощупь надежность узелков и расстояние между ними. За окном светало.

Кровь Горин-Гир держала военный совет в том зале для торжеств, который Кросан выстроил для празднования Рождения Зимы. Под высоким потолком палаты царил полный беспорядок. Столы и стулья перевернуты, а все украшения сброшены на пол. Только в центре стоял огромный стол. Около него собралось чуть больше десятка людей.

Кейнин нан Горин-Гир сидел в большом резном кресле, которое когда-то принадлежало Кросану. Перед ним на столе лежал меч. Вейн сидела слева от него, его щитник Игрис справа. Шрева тоже была тут же, одетая в кирасу из толстой черной кожи, похожую на щиток воинственного жука. Присутствовали и все капитаны армии Горин-Гир. Единственный вождь тарбенов, старый и измученный, в подобии куртки, вырезанной из побитой молью медвежьей шкуры. Чуть поодаль от остальных, на отодвинутом от стола стуле, сидел на'кирим Эглисс: он оказался здесь только по ходатайству Вейн, но Кейнин не разрешил ему сесть за стол.

— Мы должны попытаться, — говорила Вейн с жесткой решимостью и уверенностью в глазах. — У нас не так много времени, чтобы сидеть здесь и ждать, пока нам отдадут замок. Мы должны взять его.

Кажется, никто не собирался с ней спорить, хотя Кейнин знал, что никто с ней не согласен. А у него были собственные сомнения.

— Есть какие-нибудь свежие известия от разведчиков? — спросил он.

Один из воинов качнул головой:

— Вокруг Грайва и Дайка бродят только банды фермеров да селян, но пока нет никаких признаков армии. Они еще долго будут зализывать раны, которые получили от нас на Грайве.

— Только пока не поднялось еще несколько тысяч всадников Килкри, — проворчала Вейн. — А тогда что? Мы не можем воевать с ними, имея только тарбенов и лесных тварей.

Она бросила сердитый взгляд на предводителя тарбенов. Тот ухмыльнулся в ответ, но ничего не сказал. У него не хватало многих зубов.

— Мы еще не знаем, как скоро получим помощь с севеpa, — сказал Кейнин. — Тенври пока не пал и еще несколько дней, а может быть, и недель, не падет. Штурмом его не взять, если только Регнор ок Гир не изменит своего мнения на этот счет и не пошлет в дело всю свою армию. Осада может сэкономить нам несколько сотен копий, но только и всего. По крайней мере сейчас.

Он чуть повернулся к сидевшему рядом со Шревой маленькому, стройному человеку.

— Кенек, что тебе известно о силах андуранского замка?

Человечек поднял глаза. Он носил неопределенную одежду из мягкой кожи, лицо у него было невыразительное, без каких-либо характерных черт. Кто-нибудь, пройдя мимо него на улице, даже не обратит на него внимания, но на каждом предплечье у него были закреплены ножны с длинными ножами. Он был предводителем дюжины воинов Инкалла Охоты. Для поиска информации Охота пользовалась собственными методами, и, хотя Кейнин не желал знать, как они это делают, он с удовольствием извлекал из этого пользу для себя.

— Что ж, конечно, мы не можем быть уверены, — с чуть заметной обезоруживающей улыбкой ответил Кенек. — Мы опросили очень много жителей, но они мало знают такого, с чем можно было бы поработать. Простой народ, сами знаете, редко обращает внимание на что-нибудь действительно серьезное, как, например, продовольственные запасы или силы гарнизона.

Кейнин кивнул со всем терпением, на какое оказался способен. Охота была последней из трех Инкаллов, которые вместе составляли Детей Сотни. Мудрый и Боевой Инкаллы — оба, и по численности, и по старшинству, созданные первыми — собирали вокруг себя самые темные слухи и самые мрачные рассказы. Что бы ни имел в виду Кенек, Кейнин не может полагаться только на сведения, полученные от пленных. Охота располагала множеством оплачиваемых простых людей во всех Кровях по всему Темному Пути, и, если можно верить слухам, даже среди так называемых Истинных Кровей. Если кто-то из присутствующих здесь и знал, что творится за неподдающимися стенами Замка Андуран, так это был Кенек.

Инкаллим провел рукой по волосам и добавил:

— Хотя они уже нуждаются в продовольствии. В этом мы можем быть абсолютно уверены. Что же касается его количества, то здесь мы в основном можем только гадать. Сколько человек прошло за ворота, прежде чем они закрылись? Не могу сказать.

Кейнин нахмурился, но тут же спохватился, и лицо его разгладилось. Не слишком мудро показывать свое неудовольствие. Ссора с Охотой ничего, кроме неприятностей, принести не могла. Однако он подозревал, что Кенек, если бы захотел, мог бы быть более откровенным.

— Если у тебя угрожающее положение, то ты, наверное, мог бы казнить эту девчонку Ланнисов под стенами замка, — предложил Кенек.

Кейнин возразил:

— Это ничего не даст. Она полезнее живой. Пока. Пока в Колгласе еще не схвачен ее брат. — Он кинул взгляд на Шреву, но та сделала вид, что ничего не заметила. — Возможно, в ближайшее же время нам все-таки придется иметь дело с ее братом, и тогда она может пригодиться для заключительной части сделки.

Легкий скрип кресла сзади привлек его внимание. Эглисс напряженно наклонился вперед, словно пытаясь сократить расстояние между собой и столом. Кейнин и отказал бы Вейн, которая предложила, чтобы присутствовал метис, но она была так спокойна и убедительна, что он сдался. Она упорствовала, уверенная, что полукровка мог бы в дальнейшем оказаться полезным, а у Кейнина не нашлось иных доводов, кроме неприязни к человеку противной веры.

— Для защиты стен замка мало имеет значения пятьдесят или пятьсот мечей, — сказала Вейн. — Мы все равно в руках судьбы с того момента, как вышли из Хаккана. Зачем теперь сворачивать в сторону? Преуспеем или погибнем, мы должны смело и охотно прожить все, предсказанное в книге Скрытого Бога.

Кейнин подумал, что она всегда очень уверена и всегда первая готова испытать судьбу. Если бы все мы были бы так тверды в вере в Темный Путь, то наши армии неотвратимым потоком смыли бы и Килкри, и Хейгов, и даже Королевства на юге. Если бы все мы были бы так же непоколебимы, как Вейн, то Кайл, возможно, давно уже вернулся бы.

— Там кто-то есть.

Слова прозвучали так неожиданно и неуместно, что сначала никто не понял, было ли это сказано. На'кирим выпрямился на стуле, задумчиво прищурив глаза. Он склонил голову набок, словно хотел уловить еле слышный шепот. При этом он смотрел вверх, на потолочные балки в самых дальних углах зала.

— Незваный гость, — пробормотал он.

— О чем ты говоришь? — строго спросил Кейнин.

— Тише, — отозвался Эглисс.

У Наследника Крови округлились глаза, он медленно и грозно поднялся.

— Не предполагал, что… — начал он, но сразу замолк, когда увидел, как на'кирим, морщась и гримасничая, пытается встать. Беспокойная рябь пробежала по залу. Эглисс сделал несколько неуверенных шагов к дверям, прижимая к виску пальцы правой руки.

— Ищет меня… — сказал он, будто сам себе. Ясно было, что полукровка вряд ли сознает присутствие Кейнина и других. Вдруг Эглисс остановился, взглянул на помост в конце зала и засмеялся, хотя смех был как бы вынужденным. — Ишь, умный какой. Кто б ты ни был. Как дым… женщина, если я правильно разглядел.

Кейнин, проследив взгляд на'кирима, ничего не увидел. Помост пуст; кроме пыли и разбросанных украшений к Рождению Зимы, там ничего не было. Игрис поднялся, сделал шаг вперед и вопросительно взглянул на Наследника.

— Замечательное мастерство, — сказал Эглисс и сделал шаг к помосту. — Я бы все отдал, чтобы научиться таким трюкам, моя госпожа, если мы еще встретимся. Но, думаю, не сейчас. Нет, кто бы вы ни были, я не хочу, чтоб вы стояли у меня за спиной и заглядывали через плечо.

Его рука резко дернулась, словно хотела схватить то, что он как будто видел на помосте. От усилия у него напряглись плечи и затвердели скулы.

— Прочь. Прочь, — шипел он сквозь стиснутые зубы.

— Он сошел с ума, — прошептал на ухо Кейнину Игрис. — Давайте я его убью.

Кейнин колебался, он в общем-то готов был позволить Игрису решить этот вопрос, но его сдерживали какое-то странные, болезненные и отвратительные чары. Но не успел он что-нибудь сказать, как Эглисс вдруг вскрикнул и грохнулся. Он лежал неподвижно, с окровавленным лицом, потому что прокусил нижнюю губу.