Шёл разведчик по войне - Александр Тиранин

Первое, это наказание, кара Божия за грех народа, когда все грешат, весь народ. Или одни грешат, а другие не протестуют, сочувствуют или завидуют тем, кто грешит.

Второе, возрождается национальный дух, сплачивается народ, все мелкие и даже не мелкие, но и серьёзные распри и раздоры отходят на задний план, а главным становится выживание нации.

А третье, и я думаю это самое главное — во время войны душа человеческая к Богу лицом разворачивается. Люди больше Бога ищут, и к вере чаще идут. В войну так и было — люди в церкви пошли, а потом и закрытые церкви открывались.

Когда смерть постоянно ходит рядом и нет от неё спасения ни молодым ни пожилым, ни сильным ни слабым, ни умным ни простым, никому. И не знаешь когда старуха с косой за тобой придёт и тебя приберёт — завтра, через месяц или через минуту, даже самые отъявленные атеисты начинают задумываться: а что их ждёт по ту сторону смерти… И стараются подготовиться к тому, что там будет. И чем больше люди от Бога отворачиваются, тем страшнее войны. Но, я видел: не только те, кто на передовой ежеминутно смерти в глаза смотрит, но и живущие в тылу о Боге задумываются. Наверное потому, что за своих боятся и вера в промысел Божий, это единственная надежда, которая остаётся человеку, когда смерть рядом, пусть не с ним, но с его родными, близкими и друзьями, и когда её, смерти, так много, что… что она… как бы точнее выразить… ну, вроде как самая главная в жизни становится. Да, наверно так. Смерть, во время войны, становится самым главным в жизни, её надо уважать и встречать уважительно. Для всей страны или для каждого человека в отдельности.

Вот и я из таких. Если б не война, я б, наверно, так и думал, что Бога нет.

И ещё одно, я считаю… Во время войны — все войну клянут, а после… после я часто слышал: в войну всё было просто и ясно — тут свой, там враг, этот надёжный человек, тот трус, один в трудном бою командование на себя возьмёт, людей спасёт и к победе приведёт, а другой лишь с виду крепок, а внутри с червоточинкой, в трудную минуту и спасовать, запаниковать может.

А в мирное время всё спутано и перемешано: друзья предают, честные люди с подлецами братаются, а жизнью, нередко, прохвосты правят.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Год с небольшим спустя, незадолго до Нового 1980 года приехал в Ленинград из енисейских краёв начальник нашей геологической партии Иван Иванович Атласов. Не то камеральничать, не то фонды и технику выбивать на следующий полевой сезон, а может ещё по какой надобности, сейчас уже достоверно не помню. Как водится в среде сибиряков налепили мы домашних пельменей, по сотне на едока, сварили их в мясном бульоне с целой большой луковицей и с другими приправами, налили по полному стакану чего под пельмени полагается, а там, после первой миски, когда зуд желудка на пельмени слегка приглушился, разговор начался. Воспоминания потекли.

Работа в поле в геологических экспедициях вспоминается с тем же неиссякаемым интересом, как и служба в армии.

Вспоминались события и драматичные, и курьёзные. И люди, которые в отдалённых северных экспедициях одно из наиболее ярких явлений — народ в подавляющем большинстве своём не без накипи и коросты, зато каждый из них личность. Одного вспомнили, и другого, и третьего.

— А помнишь Герасимова, печника нашего? — Спросил Иван Иванович

— Чё ж не помнить, помню конечно.

— Умер недавно.

Вот так. Моё удивление оказалось пророчеством — полтинника он не изжил.

— Тихо умер, у себя дома. Ночью, во сне. Предчувствовал, видно, смерть. В последнее время у всех знакомых прощения просил. В церковь стал ходить, а потом, когда совсем ослабел, батюшка к нему приходил, давал ему с ложечки вино и хлеб, причастие по — моему называется… — Вопросительно взглянул на меня.

В ту пору я церковных названий не знал и мимо храмов ходил с равнодушным умом и спящим сердцем.

— Наверно, не знаю точно.

— Вроде бы причастие. И что интересно, не так уж мало денег у него после смерти нашли. Оказывается жил он на побочные заработки, а из своей пенсии на себя ни копейки не тратил, откладывал. Хотел у какого — нибудь скульптора заказать памятник тем ребятишкам, которые в войну не вернулись из разведки.

Да, вот ещё. Тетрадка у него была, для тебя надписанная.

Мне неведомо как распорядились наследники, если таковые вообще нашлись, теми сбережениями. А в тетрадке, которую передал мне Атласов, были воспоминания Герасимова, дополняющие его рассказ, вложены некоторые документы и молитва. Молитва написана на отдельном, не из той тетрадки листке и не его почерком. Потому назвать её составителя не берусь.

МОЛИТВА

Господи, призри на рабов Твоих, на отроков и отроковиц, защищавших Державу Российскую.

Помилуй и спаси ныне здравствующих, пошли им отраду, утешение в скорбях и милость Твою Святую и Безконечную. Даруй им здравие духовное и телесное, путь праведный, и многая и благая лета.

И помяни, Господи, во Царствии Твоем их усопших: павших на поле брани; убиенных и умученных в темницах; погибших от глада, хлада, ран, нужды и болезней; ино живот свой положивших и в мире скончавшихся. Низведи на них, совершивших по глаголу Твоему высшую любовь, положивших души свои за други своя, милосердие Твое, прости им всякое их прегрешение вольное и невольное, даруй им Царствие Небесное и упокой идеже присещает свет лица Твоего, идеже несть ни болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но жизнь безконечная. Аминь.

Завершился земной путь нашего героя, подошло к финалу и наше повествование.

Простите, милосердный мой Читатель, моё скудоумие, недостаток таланта, фактические или исторические ошибки и иные огрехи, о которые Вы споткнётесь читая эту повесть. Я родился уже после войны и повествование составлялось по воспоминаниям людей прошедших этими тернистыми путями. Память же их и мои знания несовершенны. И не всё из того, что они вспоминали и я узнавал из их рассказов и из иных источников, можно предать огласке: какие — то формы и методы разведки используются до сих пор и мне приходилось вносить соответствующие коррективы в повествование. Одно только могу привести в своё оправдание — не денег и не славы моей ради был затеян этот труд, но в сохранение памяти о тех ребятишках, которые по слякоти и суховею, по зною и морозу, полуголодные и полуодетые шли военными тропами по вражьим тылам. Растрачивали здоровье, рисковали и жертвовали жизнями ради спасения нашей Отчизны, ради того, что бы и мне и Вам, дорогой мой Читатель, не родиться и не жить в фашистском рабстве.

Сколько их было? Не мало. Но даже приблизительное число не известно. Их деяния далеко не всегда документировались, военное лихолетье требовало конкретной информации, реальных и быстрых действий, а не бумажек. Имена большинства из них не сохранились и памятника им до сих пор нет.

Так пусть памятником им будет эта повесть и молитва, которая по милости Господней пришла ко мне.

И Вас, милостивый Читатель мой, да помилует и спасёт Господь, о чём усердно молю Его, и желаю Вам здравия духовного и телесного, пути праведного и многих и благих лет жизни.

И обо мне, многогрешном Александре, если выдастся у Вас свободная минутка, будет желание и посетит соответствующее расположение души, помолитесь, милостивый мой Читатель. Ибо годы свои я прожил в грехах и в беззаконии, и не оправдаться мне делами моими. Одно упование на милость Божию да на молитвы добрых людей.

1978 год, лето, Нижняя Тунгуска.

Август 1999 — сентябрь 2000 г, Санкт — Петербург.

Примечания

1

Здравствуйте, уважаемые господа. Я не шпион. (Смесь финских и немецких слов).

2

Здравствуйте, господин офицер.

3

Бутылочное горло. Так немцы называли неширокий, 12–14 километровый, но сильно укреплённый и насыщенный военной техникой и солдатами Шлиссельбургско — Синявинский выступ своих войск южнее Ладожского озера.

4

Михайловский сад.

5

Садовая улица.

6

Дезинформацию.

7

Вероятнее всего, это была группа Николая Кузьмина состоящая из 6–7 подростков. 15.11.41 г. группа задержана фашистами при попытке перейти линию фронта. Расстреляны 05.12.41 г. на льду реки Мги возле деревни Виняголово. По некоторым сведениям самому младшему из них, двенадцатилетнему пареньку, удалось бежать. Дальнейшая судьба его неизвестна.

8

Сейчас г. Зеленогорск.

9

Отсюда: venalainen — русский, русская; venaja — русский язык.

10

Чеченская песня о генерале Слепцове:

Знали все горы,Богатый и бедный,Знали бесстрашную удаль Слепцова,И гостеприимную сень его крова.Знал его почтенный народ кабардинцы,И дальние жители гор — тавлинцы,Знали и мы, чеченцы, соседи его,И любили врага своего.Слава его высока и светлаКак вершины Казбека,И грудь боевою отвагой полна,Полна как грудь могучего льва.

11