Полигон безумной смерти - Виктор Борисович Мурич

– Заткнись! Мы у фильтра!

Как бы в подтверждение его слов наше транспортное средство задергалось и остановилось. Студенистое содержимое по инерции качнулось сперва вперед, а потом назад.

Почему мы остановились? Неужели фильтр что-то учуял? А если учуял, то что? Я даже не обращаю внимания, что думаю о программах как о живых существах. Хотя какие они для меня программы? Та дрянь в которой мы сейчас болтаемся для меня прежде всего дрянь а потом уже кусок информации.

– Готовься выскакивать наружу! – достигает моих ушей тихий шепот.

Палец ложится на кнопку стартера заглушенного двигателя. Выскакивать это мы на раз, но вот что дальше делать.

Холодец качнулся и двинулся вперед.

Толи мне показалось, толи действительно подо мной прозвучал облегченный вздох.

– Наша остановка, – говорит Гниль где-то минут через десять. – Дальше нам не по пути с этой программой.

Мотоцикл рывком выскакивает наружу и оказывается перед носом у движущегося на большой скорости огромного червя. Что-то сдавленно вякнув от страха, выворачиваю руль и ложу мотоцикл на бок. На грани потери равновесия и чуть не черкая подножками синее полотно дороги разворачиваюсь, уходя с курса исполина. Он даже не обращает внимание на мой маневр и продолжает двигаться как скорый поезд. Очень удачное сравнение. И размеры и скорость весьма близки к оригиналу. Нога утапливает тормоз до упора, и мотоцикл замирает как вкопанный. Мы стоим на обочине дороги, а в метре от переднего колеса движется кольчатая поверхность.

Если бы на Земле водились подобные червячки, то она бы уже давно напоминала дырчатый кусок сыра.

Стягиваю с головы шлем и вытираю вспотевший лоб.

Ну и везунчик же я. Точно в шлеме родился.

– Червь! – с восхищением в голосе говорит Гниль.

– Типа я слепой! – отвечаю с насмешкой. – Сам видел!

Наверное, это забавно выглядит со стороны. Сидит мужик с длинными волосами в гоночном комбинезоне и размахивая зажатым в руке шлемом разговаривает с мотоциклом.

– В смысле программа – червь. Необычайно мощный боевой вирус. Как и аннигилятор на своей территории не используется в связи с дикой мощью. Если он вступает в дело, остается лишь безжизненная пустыня – ни одной более или менее целой программы. Но все это мелочи по сравнению с тем, что мы добрались до центрального сектора. Так сказать деловой район всего города. – Он хихикнул, довольный удачным сравнением. – Добро пожаловать!

И действительно вокруг нас возвышается огромный и густонаселенный город. Тянутся вверх башни небоскребов. Стройными рядами выстроились серебристые купола, объединенные между собой густой паутиной труб. Прямо перед моим носом несколько порхающих захватов сооружают новый дом причудливой формы.

– Тактический модуль ваяют! – с гордостью в голосе сказал Гниль так, как будто имел к этому какое-то отношение. – Значит, скоро на полигоне начнется испытание чего-то новенького.

Масса дорог обвивает все это архитектурное разнообразие. Дороги – какие угодно, практически на любой вкус. И обычные и подвесные и прозрачные тоннели, сплетающиеся в плотные клубки. Некоторые дороги вообще висят в воздухе, не имея никаких видимых опор. И по всему этому дорожному многообразию ползут, едут, идут и пресмыкаются массы существ и механизмов. Даже трудно остановить взгляд на чем-то одном. Этот муравейник ко всему дополняется еще и летающими над головой объектами, представленными также в широком ассортименте.

От такого обилия необычного и кажущейся на первый взгляд суеты у меня закружилась голова.

– Что это? – жалобно стону я и пытаюсь унять навалившееся головокружение. – Что за зоопарк?

– Программы. Везде одни программы, – невозмутимо отвечает мой попутчик. – Вон та парочка диагносты, а этот, с длинной шеей и тремя тысячами ног – упаковщик. Он занимается сжатием редко используемой информации для экономии пространства.

– А – архиватор! – радуюсь собственной смекалке, одновременно рассматривая это существо похожее на квадратный, плоский щит, опирающийся на множество крохотных ножек, и имеющий невероятно длинную шею с мощным захватом–прессом вместо головы.

Ближайший серебристый купол раскрылся и несколько десятков ржавых, местами изрядно помятых роботов начали выгружать из него грубо сколоченные деревянные ящики. Это стадо консервных банок издает при работе громкие лязгающие звуки и вообще шевелится очень вяло. У одного из стальных трудяг во время разгрузки отпала нога и он покачнувшись упал. Его сотоварищи не смогли удержать объемный ящик из не струганных досок, и одноногий оказался похороненным под собственной ношей.

– А это что за стадо калек? – рассмеялся я, глядя на попытки остальных роботов вытащить потерпевшего из-под ящика. Самое забавное то, что они даже не пытаясь приподнять ящик, скопом тупо тянут коллегу за оставшуюся ногу, сиротливо выглядывающую наружу. Закончилось это тем, что нога оторвалась, и роботы гурьбой посыпались на землю, заполняя воздух лязгом и дребезжанием.

– Подготовка информации к отправке. Сейчас эти ящики–файлы погрузят в транспортник и он отправится по назначению, – пояснил Гниль. – А работают плохо, потому, что программа не оптимизирована и соответственно работает очень не эффективно.

– Но почему так медленно? – удивляюсь я. – Ведь на самом деле подобные процессы занимают мизерное время.

– Как ты думаешь, сколько мы уже здесь времени? – хитро поинтересовался Гниль.

– Как минимум час. Может полтора, – отвечаю, проанализировав наши действия.

– Вот и не угадал! – радостно, как ребенок, загадавший загадку и получивший неправильный ответ, вскрикнул Гниль. – Общее время пребывания в информационном пространстве компьютера составляет одну тысячную миллисекунды.

Я присвистнул от удивления. Вот это быстродействие. Солидная техника у чужаков. И программисты не глупые, хотя ошибки, или как принято говорить – баги, и у них присутствуют.

– Куда дальше?

– Высокая башня в двух кварталах отсюда. И поаккуратнее при езде. Привычные тебе правила дорожного движения здесь не котируются.

– Варвары! – недовольно бурчу, натягивая шлем. – Надеюсь, хоть движение у них правостороннее.

Насчет правостороннего движения я не угадал. Кажется, что здесь вообще никто и никогда не слышал о каких либо правилах и тем более движения. Сплошной беспредел! Доминирует закон –«Кто больше тот и прав». Поэтому, когда мы оказались у стен башни, подкладка комбинезона насквозь пропиталась потом, а в руках появилась нервная дрожь.

– Вроде успели, – облегченно вздохнул Гниль. – Видишь, верхние этажи розового цвета?

– Да, – всматриваюсь ввысь. Солидная башенка. Как на меня этажей сто, не меньше. Последние несколько этажей, как и говорит Гниль имеют розовый цвет в отличие от остальных зеленых.

– Так вот, если бы они были красными, то это значило, что раздел готовится к очистке. А так у нас даже есть немного времени… – он не договорил.

– Времени на что? – подозрительно интересуюсь я.

– Я неоднократно упоминал о своей цели в этом